КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 110

В 1948 года на совещаниях политработников прямо объяснялось, что следующая война будет с Соединенными Штатами. А в Америке тон задают евреи. Значит, советские евреи — это пятая колонна, будущие предатели. Они уже и сейчас шпионят на американцев или занимаются подрывной работой…

Долгое время не удавалось отыскать доказательств того, что это говорил сам Сталин. Но недавно нашли подробный рабочий дневник Вячеслава Александровича Малышева, заместителя председателя Совета министров по машиностроению. Он тщательно записал слова вождя, сказанные на заседании президиума ЦК 1 декабря 1952 года: «Любой еврей — националист, это агент американской разведки. Евреи-националисты считают, что их нацию спасли США… Они считают себя обязанными американцам. Среди врачей много евреев-националистов».

А как же публичные выступления Сталина против антисемитизма? Это и есть одна из характерных черт его политики — изощренное фарисейство.

После смерти Михоэлса и до смерти Сталина было уничтожено все, что можно было уничтожить: еврейские театры, еврейские газеты и журналы, книжные издательства. Предполагалось уничтожить и всех носителей еврейской культуры.

Процесс по делу Еврейского антифашистского комитета был процессом над людьми, которых объединяло только одно: они были евреями.

На судебном процессе им в вину ставили то, что еврейские писатели писали на еврейском языке, хранили старые книги, просили оставить школы с преподаванием на еврейском языке. Арестованных били смертным боем. Некоторые умирали прямо в тюрьме. Следствию нужно было что-нибудь серьезное — подготовка покушения на Сталина, шпионаж, диверсии, а эти люди, даже когда их били, ничего такого придумать не могли. Они играли в театре, писали стихи, лечили больных.

Занимались ими отборные кадры министерства госбезопасности. Один из них, полковник Комаров, позднее арестованный, напоминал о своих заслугах: «Особенно я ненавидел и был беспощаден с еврейскими националистами, в которых видел наиболее опасных и злобных врагов. Узнав о злодеяниях, совершенных еврейскими националистами, я исполнился еще большей злобой к ним и убедительно прошу вас, дайте мне возможность со всей присущей мне ненавистью к врагам отомстить им за их злодеяния, за тот вред, который они причинили государству».

Следователи были уверены в изначальной вине евреев, в их природной склонности к совершению преступлений, в готовности предать родину. Это объяснил им Сталин. Они действовали по его личному указанию.

Профессор Наумов:

— Один из обвиняемых по делу, профессор медицины Этингер, в юности учился в гимназии в Витебске. Многие его соученики тоже стали врачами. Сталин потребовал принести ему список выпускников витебской гимназии и сам пометил, кого допросить, а кого арестовать…

Чистка шла по всей стране. Евреев изгоняли из науки, медицины, государственного аппарата, армии, отовсюду. Борьба с «сионистами» и «космополитами» оказалась выгодным делом. После подметных писем и открыто антисемитских выступлений освобождались места и должности. Карьеры стали делаться почти так же быстро, как и в 1937-м, когда расстреливали вышестоящих, открывая дорогу другим.

Удушающая, отравленная атмосфера, в которой все это стало возможно, ударила не только по евреям. Тихон Николаевич Хренников, который многие годы возглавлял Союз композиторов СССР, рассказывал мне, как он каждый день находил в своем почтовом ящике мерзкие письма: «Тиша — лопух, Тиша попал под влияние евреев, Тиша спасает евреев».

Действительно ли Сталин верил, что евреи представляют для него опасность? На него, как ни странно, произвела впечатление поездка Михоэлса в Америку в 1943 году. Сталин послал Михоэлса агитировать американцев помогать Советскому Союзу. Великий артист блестяще справился с этой задачей.

После его выступлений американцы собрали большие деньги на помощь России. Подозрительному Сталину это показалось опасным: слишком легко советские евреи могут договориться с американцами… И опять-таки не это главное. Просто нужен был внутренний враг.

СТО ДИВИЗИЙ ДАЛЬНЕЙ АВИАЦИИ

Сталин внимательно читал сводки МГБ, потому что хотел знать, что в реальности думают люди. Он видел, что с окончанием войны люди связывали огромные надежды: они жаждали спокойной и сытной жизни. Крестьяне надеялись, что распустят колхозы. Говорили, что этого требуют союзники и что Молотов с ними согласился.

Но надежды на сытую жизнь не сбылись. В конце 1946 года начался жестокий голод. Во всем обвинили самих колхозников, «разбазаривавших государственный хлеб». В 1946 году посадили почти десять тысяч председателей колхозов.

16 сентября 1946 года из-за засухи и неурожая были подняты цены на товары, которые продавались по карточкам. 27 сентября появилось новое постановление «Об экономии в расходовании хлеба» — оно сокращало число людей, которые получали карточки на продовольствие.

Лишиться карточек — это было тяжким ударом. Чтобы изменить настроения в обществе, с 1946 года стали проводить снижение цен. Фактически ничего в жизни людей не менялось, отмечают историки, но люди были благодарны Сталину. А в реальности в эти годы цены на продовольствие выросли в 2–2,5 раза.

Сталин видел, кто больше всех недоволен положением в стране: те, кто побывал на Западе и хотя бы краем глаза увидел западную жизнь, — то есть военные, бывшие военнопленные и те, кого немцы увезли на принудительные работы. Вот тогда и началась борьба с «низкопоклонством перед иностранщиной».

Константин Симонов вспоминает, как в мае 1947 года писателей принимал Сталин, обсуждая текущие дела. И вдруг он заговорил:

— Есть тема, которая очень важна. Это тема нашего советского патриотизма. Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, профессоров, врачей, у них недостаточно воспитано чувство советского патриотизма. У них неоправданное преклонение перед заграничной культурой. Простой крестьянин не пойдет из-за пустяков кланяться, не станет ломать шапку, а вот у таких людей не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия. У военных тоже было такое преклонение. Сейчас стало меньше…

Даже проницательный Симонов и тогда, и потом думал, что в словах Сталина был какой-то резон, что такое искусственное разжигание патриотических чувств полезно для страны. Он не понимал, что атмосфера «холодной войны», враждебности к Западу помогла сбить волну недовольства, критики власти.

Как только людям сказали, что придется ждать новой войны, настроения изменились. Ради сохранения мира люди были готовы на новые жертвы. Понятно, что понадобились и «внутренне враги», которых надо было разоблачить и обезвредить.

Теперь нам кажется, что после победы в Великой Отечественной советское руководство думало только об одном: лишь бы не было войны. Это ошибка. Сталин думал о другом. Он широко раздвинул границы Советской империи, он позаботился об установлении социализма в Восточной Европе. По существу, у социалистического лагеря был только один серьезный противник — Соединенные Штаты. Победа над Америкой означала бы победу социализма во всем мире.