Как Брежнев сменил Хрущева. Тайная история дворцового переворота - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 67

Но уходить Никита Сергеевич не собирался. А вот другим высшим чиновникам грозила потеря должности, что в советские времена означало конец жизни. В ту пору из правительства в бизнес не уходили — не было никакого бизнеса. Утратил руководящее кресло — лишился всего.

Началась работа над новым текстом конституции. 25 апреля 1962 года на сессии Верховного Совета первый секретарь сказал, что конституция 1936 года, сталинская, устарела. Утвердили конституционную комиссию под председательством Хрущева. Никита Сергеевич предполагал предоставить большие права союзным республикам, ввести в практику референдумы (общесоюзные, республиканские и местные), ограничить срок пребывания чиновников на высших постах, чаще собирать сессии Верховного Совета, сделать его комиссии постоянно действующими, а членов комиссии — освободить от иной работы, то есть превратить в настоящих парламентариев.

Хрущев намеревался закрепить в конституции права предприятий на самостоятельность и ввести выборность руководителей предприятий, научных и культурных учреждений. Обсуждались идеи суда присяжных, отмены паспортной системы. Хотели ввести положение о том, что арестовать можно только с санкции суда, и закрепить пункт о судебном обжаловании незаконных действий органов государственной власти и чиновников. После отставки Хрущева все эти идеи похоронили.

Он совершил немало тактических ошибок. Никита Сергеевич поссорился и с КГБ. Он пренебрежительно относился к госбезопасности и хотел, в частности, снять с чекистов погоны, превратить комитет в гражданское ведомство.

После шестидесятого года он не подписал ни одного представления КГБ на генеральское звание. Некоторые начальники управлений и председатели КГБ республик оставались всего лишь полковниками. Звание полковника председатель КГБ мог дать своей властью. А в генералы производил президиум ЦК, чье решение оформлялось постановлением Совета министров.

Председатель комитета Семичастный несколько раз обращался к первому секретарю:

— Никита Сергеевич, неудобно получается. По всем неписаным положениям председатель КГБ в республике — старший воинский начальник. А он всего лишь полковник. Рядом министр внутренних дел — генерал.

Хрущев переводил все в шутку. Когда Семичастный опять завел речь о генеральских погонах, прервал его:

— Пойдем обедать!

Зашли в Кремле в комнату, рядом со Свердловским залом, где обедали члены президиума ЦК. Хрущев сказал:

— Вот пришел председатель КГБ, просит генеральские звания. Я ему могу только свои генеральские штаны отдать, так он в них утонет.

— Никита Сергеевич, да я же не себе прошу…

Хрущев многих против себя восстановил тем, что руководящий состав КГБ держал в черном теле. Как и вооруженные силы — тысячам офицеров пришлось уйти из армии. 14 мая 1956 года советское правительство приняло решение сократить вооруженные силы на миллион двести тысяч человек, расформировать шестьдесят три дивизии и отдельные бригады, расформировать часть военных училищ, законсервировать триста семьдесят пять боевых кораблей.

А 8 декабря 1959 года Хрущев разослал членам и кандидатам в члены президиума ЦК новую записку с предложением сократить в одностороннем порядке вооруженные силы — на миллион или даже на полтора миллиона:

«Я уверен, что это было бы очень сильным, потрясающим шагом. И, кроме того, этот шаг ни в коей степени не наносит ущерба нашей обороне, но дает нам большие политические, моральные и экономические выгоды.

Мы без армии сейчас остаться не можем и не хотим. Но надо эту армию сделать такой, чтобы она была разумной, чтобы она была без излишеств, была бы боеспособна и отвечала требованиям обеспечения безопасности страны».

Почему он считал сокращение возможным?

Во-первых, положение в экономике страны благоприятное.

Во-вторых, ракетно-ядерное оружие гарантирует страну от нападения: «Мы сейчас имеем широкий ассортимент ракет и в таком количестве, которое может буквально потрясти весь мир. Спрашивается, что же мы будем иметь такое страшное вооружение — атомное, ракетное оружие, и мы будем иметь такую большую армию, которую мы имеем? Это неразумно».

И в-третьих: «Когда мы имеем такое сильнейшее современное оружие, которое пока не отразимо, и держим самую большую в мире армию, то это действительно пугает наших противников и даже честных людей из них, которые, может быть, хотели бы пойти на честное разоружение, но боятся, что, возможно, это у нас тактический ход».

14 декабря 1959 года президиум ЦК одобрил предложения Хрущева о «проведении Советским Союзом в одностороннем порядке мероприятий, направленных на ослабление международной напряженности».

Это было второе сокращение вооруженных сил. Первое провел еще Жуков, будучи министром обороны, — на два с лишним миллиона военнослужащих.

Уменьшение армии пошло стране на пользу. Но программы устройства уволенных в запас не было. Молодые люди, сняв форму, оказались в трудном положении — не могли найти достойной работы. Офицерский корпус обиделся.

Правда, Хрущев удержался от соблазна и себе звание не повысил, в отличие от Брежнева, пожелавшего красоваться в маршальской форме. Как Хрущев пришел с войны генерал-лейтенантом, так с двумя звездочками и остался. А лизоблюды уговаривали:

— Как же так, Никита Сергеевич, вы Верховный главнокомандующий, а мы старше вас по званию?

— Ничего, — уверенно отвечал Хрущев, — я с вами и так управлюсь.

Хрущев любил рассказывать во всех подробностях, как именно он убирал своих соперников. И сплотившиеся против него секретари поступили так, как их учил Никита Сергеевич. Они воспользовались его отъездом, как это сделал он сам, готовя отставку Жукова. Они сговорились с основной массой членов ЦК, как это сделал Хрущев, сражаясь с Маленковым и Молотовым. И они тоже использовали эффект внезапности, как это сделал Хрущев, пригласив ничего не подозревавшего Берию на заседание президиума правительства.

Хрущев добился принятия на XXII съезде в октябре 1961 года нового устава партии, который требовал постоянного обновления руководящих партийных органов. Состав районного комитета предстояло на каждых выборах обновлять наполовину, обкома — на треть, ЦК КПСС — на четверть. Вот почему чиновники возненавидели Хрущева.

Но окружение Никиты Сергеевича до последнего не позволило ему понять, что он остался в полном одиночестве. Газеты, радио и телевидение продолжали восхвалять хозяина. Улицы были увешаны его портретами.

На совещании в ЦК КПСС Виталий Сырокомский записал указания идеологического отдела, как освещать достижения «великого десятилетия» (то есть хрущевские годы): «Воспитание нового человека. Ленинский стиль в работе. Критиковать недостатки, по крупицам собирать положительный опыт. Вести решительный бой против идеологии империализма. Мало ярких материалов, воспитывающих любовь к родине, слабо развенчиваются нигилизм, хлюпики, преклоняющиеся перед всем западным».

17 сентября 1964 года, проводя перед отпуском заседание президиума ЦК, Хрущев завел речь о том, что надо решать, когда собирать очередной съезд партии — в конце шестьдесят пятого или в начале шестьдесят шестого, и распорядился: