Брежнев. Разочарование России - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 54

В наркомате его оформили ответственным референтом — это примерно равняется нынешнему рангу советника. Но уже через несколько дней поставили заведовать американским отделом. Это высокое назначение его нисколько не смутило. Отдел США не был ведущим, как сейчас. Главными считались европейские подразделения.

В октябре 1939 года Громыко отправился советником полпредства в Вашингтон, где старательно изучал не только английский язык, но и историю, экономику и политику Соединенных Штатов. Андрей Андреевич не терял времени даром и не позволял себе наслаждаться заграничной жизнью. Это помогло ему сделать блистательную карьеру. Конечно, к этому следует добавить его особое везение.

Анатолий Федорович Добрынин, который позднее тоже был послом в Соединенных Штатах, смеясь, говорил:

— Каждый посол писал характеристики своим подчиненным. Ветераны утверждали, что Литвинов написал такую характеристику: Громыко к дипломатической службе непригоден.

Максим Максимович сильно недооценил своего молодого подчиненного. Его самого в 1943 году отозвали, а Громыко занял его место. Назначение послом молодого дипломата, не имевшего политического веса, было маленькой местью Сталина президенту Франклину Рузвельту за то, что союзники слишком долго не открывали второй фронт.

Много позже Молотов рассказывал:

— Я Громыко поставил — очень молодой и неопытный дипломат, но честный. Мы знали, что этот не подведет…

Новому послу в Соединенных Штатах исполнилось всего тридцать четыре года. Это был выросший в глубокой провинции человек, преподаватель марксизма-ленинизма, то есть догматик и начетчик по профессии. Что-то из этих догм засело в нем навсегда, что-то он сумел преодолеть. Все-таки Андрей Андреевич попал в Америку сравнительно молодым, старательно занимался самообразованием.

В апреле 1946 года Громыко утвердили постоянным представителем в ООН и дали ему ранг заместителя министра иностранных дел. Эпоха сотрудничества с западными державами заканчивалась, начиналась холодная война. Историки подсчитали, что в конце сороковых Громыко больше двадцати раз использовал право вето, данное постоянным членам Совета Безопасности, поэтому его и стали именовать «господин Нет».

В феврале 1957 года Андрей Андреевич был утвержден министром. Хрущев считал министра иностранных дел просто чиновником и самостоятельной роли для него не видел. У Хрущева была мощная команда помощников. Громыко низвели до роли эксперта — приглашали, когда нужны были формулировка, совет, справка. Первую скрипку в выработке политики играло окружение Никиты Сергеевича. Громыко оставалась рутинная работа, малоинтересная для профессионала.

Когда сняли Хрущева, Громыко внутренне перекрестился: Никита Сергеевич если даже и не собирался его снимать, то, во всяком случае, изрядно гонял и принижал. До конца своих дней о Хрущеве он говорил неодобрительно: «Не знаешь, что он выкинет».

Зато Брежнев оценил преданность Громыко. Они быстро перешли на «ты», и Леонид Ильич к министру иностранных дел очень прислушивался. У Брежнева были свои проблемы. Он первое время несколько опасался международных дел, чувствовал себя не слишком уверенно. Брежнев в качестве генерального секретаря Компартии вел переговоры с коммунистами всего мира. Но с главами западных государств, президентами или премьерами, по протоколу встречались либо глава правительства Косыгин, либо председатель президиума Верховного Совета Подгорный.

Подгорный был совсем уж темный человек. Однажды он вместе с Мазуровым побывал на сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Во время обеда, устроенного в советском представительстве в Нью-Йорке, Подгорный, вспоминает бывший первый заместитель министра иностранных дел Георгий Корниенко, сочувственно произнес:

— Трудная у вас, дипломатов, работа. Я бы сроду не смог стать дипломатом.

Мазуров сказал:

— Смог бы, если бы партия приказала.

Подгорный отмахнулся:

— Нет, не смог бы, у меня нет данных для такой работы.

Мазуров не отступал:

— А вот Епишев был у тебя секретарем обкома, а поехал послом в Югославию.

Подгорный искренне удивился:

— Э, скажешь тоже, Епишев — так то ж культурный человек.

Алексей Алексеевич Епишев, провинциальный партработник, появился в столице, когда его в позднесталинские годы утвердили заместителем министра госбезопасности по кадрам. При Брежневе Епишев занимал должность начальника Главного политического управления Советской Армии и Военно-морского флота.

Председатель Совета министров Косыгин поначалу всерьез претендовал на ведущую роль во внешней политике. Он охотно ездил за границу и принимал иностранных гостей. В политических вопросах был крайне консервативен, если не сказать реакционен.

Громыко сделал все, чтобы отодвинуть главу правительства от внешней политики. Косыгин отдавать иностранные дела не хотел, возмущался, если внешнеполитические вопросы обсуждали без него. Андрей Андреевич твердо встал на сторону Брежнева, вовлекая его в международные дела. Министр доказывал, что все важные переговоры должен вести не глава правительства, а генеральный секретарь ЦК КПСС.

Громыко всегда был душой и телом предан тому, кто в данный момент стоял у власти. Министр внешней торговли Николай Семенович Патоличев, сидевший в том же высотном здании на Смоленской площади, однажды заметил дипломату Фалину:

— Знай, Валентин, в правительстве не любят и не уважают твоего Громыко… Салтыкова бы Щедрина на него…

Одна из главных трудностей Громыко состояла в том, что члены политбюро либо совсем ничего не понимали в мировых делах, либо находились в плену каких-то фантастических мифов. Сложные чувства советские лидеры испытывали в отношении американцев — уважение и презрение, зависть и пренебрежение. В Москве всегда тяжело переживали президентские выборы в США, не зная, как наладятся отношения с новым человеком.

Брежнев накануне поездки в Соединенные Штаты беспокоился, отнесутся ли к нему как к равному в этой цитадели капитализма. Побывав в Америке, он весьма впечатлился. Леонид Ильич хотел создать условия, которые сделали бы немыслимой войну между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Тем более что встречали его доброжелательно, подарили «Линкольн». Правительство США не располагало средствами для покупки такой дорогой машины, попросили нескольких бизнесменов скинуться, чтобы укрепить отношения с Россией.

Брежнев стал считать себя человеком, который сделал разрядку реальностью. Ему нравилось, когда в западной печати писали о нем как о миротворце, о крупном политическом деятеле. Члены политбюро воспринимали разрядку просто как хитрый шаг в борьбе с империализмом, а Брежнев всерьез воспринимал то, что видел во время поездок за границу и слышал от крупных мировых политиков. Благотворное влияние оказывало внешнеполитическое окружение — советники и помощники.

Брежнев заставлял военных соглашаться на ограничение ядерных вооружений. Его помощник по международным делам Андрей Александров-Агентов описывал, как Леонид Ильич собрал у себя на Старой площади руководителей Вооруженных сил и оборонной промышленности. Обсуждался проект договора с американцами. Военные наотрез отказывались идти на уступки американцам, хотя те тоже делали какие-то шаги навстречу. Дискуссия шла пять часов. Наконец Брежнев не выдержал: