Данте. Жизнь. Инферно. Чистилище. Рай - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Мишаненкова cтр.№ 43

Пройдя сквозь лес самоубийц, Вергилий и Данте вошли в третий пояс Ада, который начинался пустыней, также в изобилии населенной грешниками. Одни повержены навзничь, другие съежившись сидят на пыльной почве, третьи без устали снуют вокруг. На них падает большими хлопьями огненный дождь. На земле лежит, не желая ничего замечать, как бы не чувствуя огонь, отовсюду его палящий, огромный человек. Это Капаней, гордый муж античности, презревший богов, не уступающий в своем высокомерии Фаринате. Взойдя на стены Фив, Капаней насмехался над Вакхом и Зевсом, за что был поражен молнией разъяренным олимпийцем. Неугомонившийся ругатель продолжает «богохульствовать» и в Аду. Любопытно, что Данте, как многие гуманисты, идентифицировал главного бога языческого Олимпа с богом-отцом христианской троицы.

Внимание Данте привлекает речка, текущая меж песков пустыни. Вергилий говорит, что нет ничего чудеснее этой речки, из нее берет начало кровавый поток Флегетон. Данте заинтересован, он просит Вергилия объяснить, как рождаются адские реки. И узнает, что они образуются из слез и крови, которые сочатся из глаз и ран Критского старца. Легенда о Критском старце — одно из самых сложных мест в поэме. Как всегда, Данте соединяет новое, свое, и старое, вернее, античное. Устами Вергилия Данте рассказывает: посреди моря находится остров Крит, где в незапамятные времена царствовал Сатурн. На горе Иде спиною к Дамьяте — дельте Нила в Египте и лицом к Риму стоит «великий старец некий». Образ старца восходит к сновидению царя Навуходоносора, истолкованному пророком Даниилом: «У этого истукана голова была из чистого золота, грудь его и руки его — из серебра, чрево его и бедра его — медные, голени его железные, ноги его частью железные, частью глиняные». Даниил предсказывает вавилонскому владыке гибель его царства. Данте соединяет это библейское пророчество с античным преданием о золотом веке. На основании древних легенд Данте создает новый миф. Критский старец рассечен от шеи вниз. Сквозь трещину струятся слезы; стекая вниз, они образуют подземные реки Ада Ахерон, Стикс и Флегетон и на дне Ада — ледяное озеро Коцит. Критский старец опирается на правую ступню из глины.

Этот образ не имеет «исторического» смысла; он олицетворяет смену земных царств, или эпох, в истории человечества. В моральном смысле он означает падение человечества, рассеченного надвое, за исключением головы (начало разума). Критский старец, в согласии с античной традицией, символизирует также возрасты человечества. При апагогическом толковании он указывает на прямую связь падшего человечества с Люцифером. Огненные слезы человечества превращаются во Флегетон и другие адские реки. Застывая в Коците, они держат в ледяном плену самого владыку Ада. Почему Данте поместил на Крит старца, олицетворяющего человечество, пораженное страшной раной, откуда течет кровь и вода в адские бездны? Эней считал Крит прародиной троянцев. Как повествуется в поэме Вергилия, Эней приплыл на Крит со своими путниками из разрушенной Трои и там обосновался, но голос богов направил его в Италию, чтобы там он стал основателем всемирной империи. На Крите, колыбели человечества, некогда был золотой век, сменившийся веком железным. Чтобы излечилась рана старца и иссякли его слезы, необходима новая эпоха римской всемирной империи, новый золотой век. Поэтому взор Критского старца и устремлен к руинам Рима — он ждет его обновления.

Поэты идут дальше по тропе у ручья и выходят к плотине, которая защищает их от падающих сверху огненных хлопьев. Данте сравнивает адскую плотину с сооружениями против наводнения, возведенными фламандцами в Брюгге. Навстречу им идут тени. Эти тени представлены с реальными подробностями, свойственными художественной манере Данте. Они щурят глаза, как люди в полнолуние, поводят бровями, «как старый швец, вдевая нить в иглу». Одна из теней, опознав Данте, хватает его за полу. Всматриваясь в опаленный лик, Данте изумленно восклицает: «Это вы, вы, сэр Брунетто?» Данте узнает своего флорентийского наставника Брунетто Латини.

Брунетто Латини, известный писатель и городской нотарий (отсюда его титул «сэр»), сохраняет и в Аду отличавшие его при жизни обходительность и куртуазность. Латини был учителем, вернее, руководителем Данте и многих других молодых флорентийцев; от него Данте в юные годы воспринял интерес к науке о государстве и к писателям античности.

Данте сохранил глубокое уважение к своему учителю. Он идет по плотине, поникнув головой, и почтительно слушает его речи. Старый Брунетто, наделенный даром предвидения, как многие души ада, предсказывает своему ученику беды, ожидающие его на жизненном пути. Обе раздирающие Флоренцию партии, гвельфы белые и черные, возненавидят Данте и будут стремиться его уничтожить. Эти партии подобны диким хищным птицам, но «клювы их травы не защипнут» — ни одной из них не удастся расправиться с Данте. Сэр Брунетто пересыпает свою речь народными поговорками. Он идет на некотором расстоянии, чтобы на Данте не попали огненные хлопья. Они возвращаются назад, продолжая беседу, словно прогуливаются вдоль берега Арно. Данте уверяет своего старого наставника, что он сохранит в памяти его пророчество, как он хранил его учение при жизни маэстро.

За что же так страшно наказан известный флорентийский юрист и учитель молодого поколения, всеми любимый и уважаемый? Только его, да еще болонского поэта Гвидо Гвиницелли, основателя сладостного нового стиля, Данте почтительно именует в первой части своей поэмы «мой отец». Отношение его к Брунетто сложное: Данте — моралист и богослов — осудил своего любимого учителя на вечные муки, но Данте-поэт не может скрыть своего сочувствия к нему. Дело в том, что во Флоренции этого времени слишком часто встречались случаи половых извращений, которые во всех их видах именовались содомией. Флоренция столь прославилась этим пороком, что в Германии и во Франции содомитов называли «флорентийцами».

На вопрос Данте, кто из его собратьев по несчастью, содомитов, особенно высок и знаменит, сэр Брунетто называет латинского грамматика Присциана из Кесарии, Франческо д'Аккорсо, одного из самых почитаемых профессоров права в Болонье, преподававшего также в Оксфорде, и епископа Флоренции в конце XIII века Андреа де Модзи. Пора расставаться — Данте должен продолжить свой путь по адским безднам. Брунетто Латини просит своего бывшего воспитанника позаботиться о судьбе главного его сочинения «Сокровища», написанного по-французски. Едва успев договорить, подгоняемый все чаще падающим огненным дождем, Брунетто помчался вскачь. Бег сэра Брунетто, бросившегося догонять своих сотоварищей, чтобы избежать наказания, Данте сравнивает (холодно и беспощадно) с состязанием бегунов, которое он видел со стен Вероны.