Лидия Русланова. Душа-певица - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Михеенков cтр.№ 8

Однажды в Саратов приехала Надежда Плевицкая. Лида о ней уже слышала. И не только о ней, но и голос её — из волшебной трубы граммофона в богатых купеческих домах, куда порой приводили их попеть, повеселить хозяев. И до того полюбила этот голос, что он действительно казался ей волшебным. Подруги ей сказали:

— Лидка, вот бы тебе попасть на концерт!

Денег у Лиды не было. Но она решила всё же побывать на выступлении великой певицы, послушать, как она поёт на сцене.

Пошла. Контролёр, стоявший у дверей и проверявший билеты, не пропустил её.

— Дяденька, я очень хочу послушать. Мне очень нужно, дяденька.

— Постой, постой… — внимательно посмотрел на неё строгий контролёр и взгляд его потеплел. — А ты не Сирота ли будешь? А?

— Сирота, — призналась Лида.

— Тогда проходи. Тебе надо. Но мест в зале нет. Вон, видишь, на галёрке в проходе стулья стоят? Залезай и под ними сиди. Сиди тихо. Как мышь. Чтобы никто тебя не заметил. Иначе прогонят. И меня накажут. Поняла? Не подведёшь меня?

— Не подведу, дяденька.

Радостная, Лида метнулась на галёрку. Там забилась в тёмный угол и замерла. Весь концерт она просидела под стульями, почти что не видела, но слышала свою богиню хорошо.

Спустя многие годы, за чаем на даче в подмосковной Баковке или в гостиничном номере во время гастролей за весёлой рюмочкой винца, она не раз будет рассказывать молодым артистам эту историю.

Годы не ослабят любви Руслановой к своей великой предшественнице: божественный голос Плевицкой навсегда останется для неё сказкой, волшебством.

Лида повзрослела. Из приюта её определили в работницы — на мебельную фабрику полировальщицей. Жила у дяди Якова. Часто они с даниловским певцом устраивали состязания — кто кого перепоёт. Дядя Яша брал импровизацией, неожиданно меняя тональность и порой даже слова песни. Племянница — силой и чистотой природного голоса, проникновенностью. Иногда на этих семейных турнирах присутствовали зрители и слушатели. Потому что их пение было не только концертом, но и спектаклем. Уже тогда она поняла, что песню нужно не просто петь, а играть. Вот почему в народе в старые времена говорили: сыграть песню…

По другим сведениям, нашу героиню на этот раз приютили Елена Ивановна и Федот Иванович Мироновы.

Фабричную работу Лида выполняла добросовестно. Правда, опять же благодаря своему таланту у неё появились некоторые поблажки.

Привыкшая с малых лет к труду и к тому, что кусок хлеба нужно заработать, старательно шлифовала деревянные детали для шкафов, комодов и диванов. На судьбу не роптала. Получалось у неё ловко, быстро. В коллективе таких же девушек-работниц, своих сверстниц и подружек, была весела, общительна. Часто в цеху, чтобы скоротать время и хоть как-то скрасить однообразную и нудную работу, девушки пели. Помещение цеха было просторным, голос звучал хорошо, и Лида давала ему полную свободу и волю…

Ничто её не пугало — ни тяжёлый воздух в цеху, насыщенный парами химических составов для полировки дерева, ни тяжёлая однообразная работа изо дня в день. Она как будто тогда уже знала свою судьбу и приняла её целиком — с её счастьем и страданиями. Ради главного — песни.

Уже там, в фабричном цехе, постепенно начал формироваться и её репертуар: «Шумел, горел пожар московский…», «Очаровательные глазки», «Златые горы», «На Муромской дорожке…», «Светит месяц…». Городской жестокий романс, входящий тогда в моду.

— Пой, Лидушка, пой, милая ты наша певунья! А работу твою мы за тебя сами сделаем, — упрашивали её девушки, и их подруга прекращала работу и начинала выступать: входила в образ, по ходу песни меняла интонацию, одновременно и рассказывая, и изображая историю обманутой любви. И всё — в лицах!

Она вкладывала в своё пение всё прожитое, одновременно озаряя песню мечтой и надеждой.

Всё у неё выходило так проникновенно, а великолепные природные данные и те уроки пения, которые она усвоила в церковном хоре, делали песню настолько близкой и душевной, что девушки аплодировали, бросались обнимать свою подружку, а потом дружно принимались доделывать и свою, и её работу.

Именно в то время, когда она работала на мебельной фабрике, состоялся первый сольный концерт певицы. Саратов всё ещё знал её как Сироту из церковного хора городского кафедрального собора, как голос, от которого вздрагивает душа. Не о таком ли пении Александр Блок в августе 1905 года написал свой знаменитый шедевр?

Некоторые движения человеческой души, её волнения и потрясения, может выразить только поэзия. Или — песня.

В зале Саратовской оперы не протолкнуться. Слушатели — солдаты местного гарнизона и частей, дислоцированных в губернии. Из Саратова на фронт уходил эшелон. И вот перед отправкой — концерт Сироты. Этот первый концерт состоялся по инициативе её фабричных подруг, они буквально за руку привели в оперный театр свою певунью, зная, что лучше её солдатам никто из саратовских не споёт.

Ведущий объявил:

— Поёт Лидия Русланова! Русская народная песня…

«Пою, а чуть не плачу! — рассказывала потом Русланова о том первом своём концерте перед солдатами. — Посмотрю в глаза какому-нибудь молодцу, как он слушает: сам здесь, а душа — там, дома, в родной хате, возле родной матери… А я после этого и думаю: какая тебе судьба будет, молодец, лежать тебе в болотах с закрытыми очами…»

Лидии тогда было-то всего 16 лет. И в каждом молодом солдате она видела старшего брата, ещё даже и не жениха. А в каждом пожилом — отца. А солдаты, затаив дыхание, слушали Сироту, ещё не запомнив её имени и фамилии, и видели в ней младшую сестрёнку и дочь.

Спела она всё, что знала и что пела на фабрике своим подружкам. А публика ликует, рукоплещет, не отпускает. Поклонилась залу земным поклоном, который впоследствии тоже назовут «руслановским», и собралась было за кулисы…