Конев. Солдатский Маршал - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Михеенков cтр.№ 85

Во Франции эти укреплённые позиции смогли бы выполнить отведённую им роль, если бы цепь фортов вдоль французской границы не обрывалась на полпути, что дало немцам возможность обойти их с фланга.

Поскольку Красной Армии не удавалось подорвать оборону городов-бастионов в такой мере, чтобы вызвать их падение, глубокие клинья, вбитые советскими войсками в промежутки между ними, позже обернулись для Красной Армии недостатком. Естественно, оборонять эти клинья было труднее, чем города-бастионы, и поэтому для удержания их требовалось большое количество войск. Вклинившимся русским войскам постоянно грозило окружение в результате ударов во фланг из удерживаемых немцами бастионов.

К весне 1942 года линия фронта в России имела так много глубоких зубцов, что походила на изображение береговой линии Норвегии с её многочисленными фиордами, далеко проникающими вглубь суши. Тот факт, что немцам удавалось держаться на “полуостровах”, красноречиво говорил о возможностях современной обороны. Этот урок, как и оборона русских в 1941 году, опровергал поверхностные выводы о возможностях обороны, которые были сделаны на основе лёгких успехов наступающими при действиях против слабой обороны или исходя из тех случаев, когда наступающая сторона имела решающее превосходство в вооружении либо встречала плохо обученного и растерявшегося противника. Опыт зимней кампании 1941 года также подтверждал, что наибольшая опасность для обороняющихся кроется в начальной стадии боёв и с течением времени уменьшается, если обороняющиеся выдержат шок, вызванный угрозой уничтожения в условиях окружения, и не сдадут немедленно своих позиций.

При ретроспективном рассмотрении становится ясно, что запрет Гитлера на сколько-нибудь значительный отвод войск способствовал восстановлению у немцев веры в свои силы и, вероятно, спас их от крупного поражения, а его требование придерживаться круговой обороны дало им важные преимущества в начале кампании 1942 года».

Итак, все усилия сдвинуть немецкую оборону, все попытки вклиниться с целью раздробить, расслоить, изолировать опорные пункты противника с последующим их уничтожением наталкивались на упорную оборону 9-й армии.

На фронтах наступил период напряжённого противостояния. Частные операции с целью овладения тем или иным городом, будь то всё тот же Ржев или Холм, успеха, как правило, не имели. Они приносили лишь новые потери в живой силе и вооружении.

Обе стороны готовились к летней кампании.

Десятого мая 1942 года во исполнение приказа народного комиссара обороны СССР был издан приказ войскам Калининского фронта: «…в целях наращивания ударной силы авиации и успешного применения массированных ударов авиация Калининского фронта объединяется в единую воздушную армию с присвоением ей наименования “3-я воздушная армия”».

Командующим армией был назначен Герой Советского Союза генерал-майор авиации Громов. Срок для формирования 3-й воздушной армии отводился минимальный — пять суток. Вся ответственность за выполнение приказа НКО, в том числе и за сроки, возлагалась на генерала Громова.

Через пять дней Громов доложил Коневу о выполнении приказа.

Конев ликовал — теперь у него под рукой будет своя воздушная армия!

В состав 3-й воздушной армии входили: две штурмовые авиадивизии — семь полков, три истребительные — восемь полков, одна ближнебомбардировочная авиадивизия — четыре полка.

Кроме того, в мае 1942 года в 3-ю воздушную армию вошли шесть отдельных авиаполков и две отдельные корректировочные авиаэскадрильи.

В подчинении командующих общевойсковыми армиями оставалось по одному смешанному авиаполку. Они выполняли задачи в интересах армий. В основном это были задачи разведки и связи.

В оперативных сводках группы армий «Центр» с этого момента всё чаще стали появляться тревожные сообщения: «Положение в воздухе: на всём участке XLVII корпуса противник вёл крупные воздушные операции с многочисленными бомбардировками», «на участке V армейского корпуса железнодорожная линия восточнее станции Алфёрово разрушена бомбардировкой…»

В мае, когда противник перешёл в наступление в районе Великих Лук и Холма, Конев приказал Громову массированными ударами авиации действовать в интересах правофланговых 3-й и 4-й ударных армий.

В июне обострилась обстановка в районе Ржева, Белого и Оленина.

Однажды в штаб фронта приехал Громов. Ездил командующий 3-й воздушной армией по фронтовым дорогам на своём «кадиллаке», подаренном ему президентом США за героический перелёт через Северный полюс в Америку. Вошёл, поздоровался с Коневым и сказал: так, мол, и так, есть у меня друг, зовут Иваном, лётчик от Бога, но авантюрист и гусар, за что на днях, видимо, будет отправлен в штрафбат…

Только что вышел приказ № 227 от 28.07.42.: «Сформировать в пределах фронта от одного до трёх штрафных батальонов. В пределах каждой армии от 5 до 10 штрафных рот, чтобы в более трудных условиях искупили свою вину кровью».

— А что натворил твой Иван? — спросил Конев.

Лётчик-испытатель Иван Фёдоров ^[51] прибыл на фронт самовольно. Во время испытательных полётов, нарушая инструкцию, несколько раз нырнул под мост над Окой, надеясь, что за это его накажут увольнением из конструкторского бюро авиационного завода и высылкой на фронт. Но когда пролетал под мостом в очередной раз, увидел, что охрана открыла по машине огонь. Стреляли, видимо, из опасения, что он может повредить мост. И тогда Фёдоров решил лететь на запад. Где-то под Калинином, в районе Клина, базировался аэродром авиадивизии, которой командовал Михаил Громов. К нему и решил махнуть, ещё не зная, что его друг теперь командует воздушной армией. Но горючего хватало только до ближайшего аэродрома. Он сделал промежуточную посадку в Монине. 419 километров — без карты. Сел, огляделся. Моросил мелкий дождь. Погода явно нелётная. На аэродроме пусто. Только на дальней площадке возле двух бомбардировщиков стоит заправщик. Подрулил к нему. Солдат заправляет самолёты. Сказал ему: «Эй, друг, срочно надо лететь. Заправь, пожалуйста». Тот сослался на разрешение коменданта аэродрома. Фёдоров кивнул: есть, мол, разрешение коменданта… Вытащил пистолет, направил его на заправщика и сказал: «Ты в Бога веруешь?» Тот начал заправлять, но попросил, чтобы он оставил расписку. Фёдоров взлетал в последний момент, когда от КП по полю к заправке уже мчался «форд» охраны.