Солнечный свет - читать онлайн книгу. Автор: Робин Маккинли cтр.№ 58

У меня не было друзей. У меня была кофейня. Несколько библиотекарей – в основном Эймил, которая всю свою сознательную жизнь была завсегдатаем «Кофейни Чарли» – практически единственные мои «внешние» контакты.

Это наполовину правда, что, если участвуешь в семейном бизнесе, жизни у тебя нет. Но только наполовину. У Мэла жизнь была.

Я уже говорила, что в юности Мэл был немного хулиганом, хотя никто не знал точно, насколько. А может быть, его служба в войну нивелировала прошлые грехи. Мэл вовсе не стар, но у него было время пойти не по той дорожке, а потом свернуть с нее. Впрочем, должны были быть знаки, что он идет верной дорогой. Среди его татуировок были весьма странные. Предназначения некоторых из них я не знала: когда я спрашивала, Мэл говорил «Гм-м» и замолкал.

Любой, кто проводит уйму времени на мотоцикле или возле него, обзаводится парой оберегов от повреждений летящим металлом или столкновений с деревом на высоких скоростях; их накалывают в виде татуировок, носят на цепочке на шее, вшивают в потайной карман на поясе или в подошвы мотоциклетных ботинок. Такие у Мэла имелись. Но сверх того у него был не сразу узнанный мною заговор ясновидения: хорошая, полезная штука для человека не с той стороны закона (или не с той стороны поля боя), который должен замечать неприятности вовремя.

Но мэлов оберег не был стандартным «задержать-и-предупредить», который используют для подобных целей большинство мелких мошенников. Иногда можно частично определить вид преступника, с которым довелось иметь дело – по тому, видели вы оберег или нет. Мошенники, конечно же, тщательно его прячут: не годится, чтобы он болтался на браслете или был выколот на запястье, когда вы уже почти получили деньги от человека, которого забалтываете. Пара ребят из старой мэловой банды, которые тоже раздумали быть профессиональными плохими парнями, в свое время накололи оберег на тыльной стороне своих вечно чешущихся кулаков – чтобы парень, который вот-вот получит, хорошо видел заговор на кулаке у себя под носом.

Впрочем, неважно. Мал все так же покупал и продавал мотоциклы. Все так же пил пиво с друзьями в «Ночном Приюте» или «Кувшине». Жены и постоянные девушки (в некоторых, весьма редких, случаях – постоянные парни) могли при желании присоединяться. Более того, предполагалось, что мы будем говорить. Конечно, особенно приветствовались женщины, способные рассуждать о зажигании, смесях и устойчивости поршней, но все сразу не получишь.

Мэл купил дом в бывшем Честерфилде, ныне – Пустыре, наиболее пострадавшем от Войн районе Новой Аркадии, очистил, переоберег его и постепенно превращал в нечто, что даже моя мать признала бы обитаемым – хотя при виде мастерской по ремонту мотоциклов на бывшем первом этаже маму, наверное, хватил бы удар. Он любил готовку и нашу кофейню, но это не поглощало его с головой.

Я чувствовала желание одолжить у Мэла его курс выживания. Возможно, проблема была в том, что первые главы его книги посвящены побегу из дома в четырнадцать, лжи о своем возрасте и вступлении в байкерскую банду. И только потом следует мысль: то, что именно ты всегда жаришь над костром сосиски на всю компанию, может быть подсказкой сменить образ жизни на что-либо с лучшими перспективами. А уж пять лет Войн предоставили достаточно времени для размышлений на эту тему.

Мэл понял бы, почему я поехала на озеро той ночью. Он, наверное, и понял – без слов. Хотелось бы услышать вслух это понимание. Но я не хотела говорить ему. Потому что я не могла – не могла– рассказать о том, что случилось после.

Но когда занимаешься любовью, говорить не нужно, а у тел собственный язык. И не так сильно нужно пользоваться глазами. Задействованы другие органы чувств.

Тем временем я все так же промахивалась при попытке ухватить противень, форму для кекса или ложку, очень неловко обращалась с ними, когда вообще ухитрялась их схватить, и слишком уж часто въезжала в двери вместо того, чтобы спокойно пройти. Хорошо хоть, я наизусть знала свои стандартные рецепты и не должна была всматриваться в распечатки рецептов и отметки на мерных кувшинах. Не потеряла я и чутья, идет ли тесто в целом правильно или нет, и что делать, если оно идет неправильно.

Можно было рассказать Джессу и Пату о видении в темноте – и пусть они говорят мне, как с этим бороться. Или как использовать. Раз уж мои странно-новые таланты заходили дальше Нетрадиционного Использования Столовых Ножей. И, возможно, расскажи я им, я смогла бы открыться и людям в кофейне.

Но им всем незачем было знать, почему я теперь могу видеть в темноте. В том числе и в дневной темноте.

Однажды, когда Пат и Джон зашли за булочками с корицей с-пылу-с-жару где-то в шесть тридцать две, я сама выложила их на тарелку и подала – Лиз все еще зевала над кофейником.

– Может, у вас вскорости найдется немного свободного времени? – спросила я, стараясь, в свою очередь, чтобы голос звучал обыденно.

Они оба подались вперед на стульях, пытаясь не выглядеть почуявшими дичь псами. Немногие люди, даже в «Кофейне Чарли», в это время находятся в прекрасной форме, но это не повод для беспечности. И здесь была миссис Биалоски, притворяясь, что читает газету – на самом деле она, похоже, ждала кого-то из своих сторонников с секретным докладом.

– Для тебя, Светлячок, все, что угодно, – ответил Пат.

– Я освобождаюсь в два, – кивнула я.

– Подходи к нашей конторе, – сказал Пат. – Там на входе два стола, помнишь? Подойди к правому, скажи, что Пат ждет, и тебя пропустят.

Я кивнула.

За указанным столом сидела молодая женщина, рядом – табличка с именем. Строгая униформа, строгий взгляд – как будто рядом с именем на табличке должно было быть указано и звание, но откуда мне знать? Она нажала два зуммера: первый открыл внутреннюю дверь, второй, вероятно, оповестил Пата, потому что тот вышел навстречу, не успела я как следует углубиться в безликий коридор – по которому, должно быть, вел меня Мэл той, последней для смешливого вампира, ночью. Впрочем, коридор был настолько невыразителен, что я готова была поверить, что прошла сквозь портал и нахожусь на Марсе. Если так, то Пат попал сюда вместе со мной. Может, мы и той ночью были на Марсе.

– А что, если бы другой человек пришел раньше и сказал, что ты его ожидаешь? – спросила я.

– Я сказал им: среднего роста, тощая, с растрепанными волосами – потому что они только что были под косынкой по причине работы в ресторане, к тому же никогда не расчесываются; со свирепым взглядом, – сказал Пат. – Я полностью себя обезопасил от ошибки.

– Свирепым? – переспросила я, а про себя еще подумала: «Тощая?» – но у меня своя гордость. Высказывание насчет волос – правда.

– Ага. Свирепым. Нам сюда, – он открыл дверь и провел меня внутрь. Это, очевидно, был патов кабинет. Стул за столом пустовал, но выглядел так, будто с него только что кто-то встал. Джесс сидел на стуле рядом.

– Хочу тебя кое с кем познакомить, – Пат кивнул в сторону еще одной гостьи. Она встала со стула и довольно нервно произнесла: «Привет».