Дитрих Бонхеффер. Праведник мира против Третьего Рейха. Пастор, мученик, пророк, заговорщик - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Метаксас cтр.№ 35

За дело взялся только что назначенный партийный министр пропаганды Йозеф Геббельс. Он организовал гитлерюгенд («гитлеровскую молодежь», нечто вроде нацистских комсомольцев) и поручил им разбрасывать в кинотеатрах нюхательный табак, бомбы-вонючки и мышей, срывая таким образом демонстрации картины, а за стенами кинотеатров бушевали затянутые в черные мундиры штурмовые отряды, будущие SS. Это было одно из первых – и весьма успешных – применений нацистской тактики запугивания. В результате фильм был запрещен к показу в Германии и этот запрет продлился до 1945 года.

Напротив, в США его демонстрировали повсюду, и как-то субботним вечером в Нью-Йорке Бонхёффер посмотрел его в компании Жана Лассера. То было душераздирающее обличение войны, в которых страны Бонхёффера и Лассера выступали злейшими врагами, – и вот они сидят бок о бок и у них на глазах немецкие и французские парни убивают друг друга. В одной из самых трогательных сцен герой-рассказчик, юный немец, пронзает штыком французского солдата, и тот умирает, но умирает долго, много часов корчится и стонет в окопе, где рядом нет никого, кроме его убийцы. Немецкий солдат вынужден до конца наблюдать сотворенный его же руками ужас. Он гладит умирающего по лицу, пытается его утешить, смачивает водой потрескавшиеся губы. Когда же француз наконец умирает, немец припадает к его ногам с мольбой о прощении. Он обещает написать его родным и открывает бумажник погибшего, чтобы поискать в нем адрес – там написано имя убитого и хранятся фотографии его жены и дочери.

Жестокость и страдание, столь выразительно показанные на экране, вызвали слезы на глазах у Бонхёффера и Лассера, но еще тяжелее им было видеть реакцию местных кинозрителей: Лассер ужаснулся тому, как американские подростки смеялись и криками подбадривали немецких солдат – война была показана их глазами и они воспринимались как «свои» – когда те убивали французов. Лассер вспоминал, как с трудом утешил Дитриха после этого просмотра. В тот день, по мнению Лассера, его друг и стал пацифистом.

Сам Лассер часто заговаривал о Нагорной проповеди и строил свое богословие вокруг нее. С тех пор Нагорная проповедь стала средоточием философии и жизни также и для Бонхёффера, что побудило его написать самую знаменитую его книгу, «Цена ученичества» [24] . Не менее важным последствием дружбы с Лассером стало присоединение Бонхёффера к экуменическому движению, а это, в свою очередь, привело его к сопротивлению Гитлеру и нацистам.

* * *

Жадный аппетит Бонхёффера к культуре наконец-то нашел достаточно пищи для утоления. Максу Дистелю он писал: «Стоит попытаться полностью постичь Нью-Йорк, и он захлестнет тебя с головой»157. Для любителя новых впечатлений Америка имела их предостаточно и с лихвой. Когда Бонхёффер не выжимал очередную капельку интеллектуального сока из Манхэттена, он садился в поезд или в автомобиль и отправлялся в путь. Он несколько раз наведывался к Тафелям в Филадельфию или садился на поезд до Скарсдейла, чтобы посетить семейство Эрн. В декабре они вместе с Эрвином Суцем отправились на юг до крайней станции поезда, а высадившись во Флориде, сели на корабль и поплыли на Кубу.

Там Бонхёффер встретился со своей любимой гувернанткой Кетэ ван Хорн – она преподавала в немецкой школе Гаваны. В Гаване Бонхёффер отпраздновал Рождество и произнес проповедь перед местной немецкой общиной, выбрав рассказ о смерти Моисея на горе Нево. К этой истории Бонхёффер не раз еще вернется. Тринадцать лет спустя он напишет невесте, вспоминая те дни на Кубе:

...

И перед кубинской поездкой, и после Бонхёффер бывал в южных штатах, пытаясь разобраться в хитросплетении расовых законов.

...

* * *

В январе, за две недели до их двадцатипятилетия, Дитрих написал Сабине. Двадцать пять лет были для него важной вехой: диссертацию он защитил в двадцать один и ждал от себя еще немалых достижений. Но жизнь понемногу сбавляла темп:

...

В итоге двадцатипятилетие Бонхёффер отпраздновал с Полом и Марион Леманн на квартире в Гринвич-виллидже. Он писал Сабине о том, что планирует совершить путешествие в Индию в мае, вновь встретиться с доктором Лукасом и увидеть Махатму Ганди. Было бы интересно двинуться на Запад и с той стороны вернуться в Германию. Однако дорога из Нью-Йорка в Индию оказалась ему не по карману. Тщетно они с Леманном рыскали в Нью-Йоркском порту, уговаривая капитанов грузовых судов прихватить с собой по дешевке пассажира. Решено было отложить индийское путешествие до лучших времен.

Леманны стали для него в США чем-то вроде семьи. Дитриху было уютно с ними, они полюбили молодого человека. Много лет спустя, выступая по Би-би-си, Пол Леманн сказал:

...

Два года спустя Леманны приехали к Бонхёфферу в Германию, и Дитрих вместе с Полом составили письмо американскому раввину Стивену Вайзу, извещая его об ухудшившемся положении евреев. Познакомился Бонхёффер с Вайзом на Пасху 1931 года. Он собирался посетить службу в какой-либо американской церкви, но, как объясняет Дитрих в письме бабушке, этот план не состоялся, поскольку в крупные церкви требуется заранее приобретать входной билет: