Настоящие сказки братьев Гримм. Полное собрание - читать онлайн книгу. Автор: Братья Гримм cтр.№ 99

Шесть мышек состроили повозочку, в которой бы можно было свезти курочку до могилы; когда же повозочка была готова, они сами в нее и впряглись, а петушок на той повозочке правил.

На пути встретили они лисицу. «Куда это ты едешь, петушок?» — сказала она. «Да вот собираюсь хоронить свою курочку». — «Нельзя ли и мне с вами вместе ехать?» — «Пожалуй, сзади можешь сесть, не то лошадушкам не свезть».

Так и присела лисица сзади, а за нею — и волк, и медведь, и олень, и лев, и все лесные звери.

Так добрались они до ручья. «Как-то мы тут переправимся?» — спросил петушок.

А на берегу ручья лежала соломинка, которая сказала: «Вот я поперек ручья протянусь, так вы можете по мне переехать». Но чуть только шесть мышек вступили на этот мостик, соломинка переломилась и в воду свалилась, и все мышки в воде потонули.

Тогда опять пришла беда, и всех из беды захотела выручить головешка: я, мол, достаточно велика, я через ручей перекинусь, а вы через меня и переезжайте.

Но на беду, головешка как-то неловко коснулась воды, зашипела, потухла — и дух из нее вон!..

Увидел все это камень, сжалился, захотел петушку помочь и перевалился через воду. Пришлось петушку на себе тащить повозочку через камень, а когда он ее перетащил и вместе с мертвой курочкой очутился уж на другом берегу, вздумалось ему и тех перетащить, что позади повозки сидели…

Но их оказалось слишком много: повозка с ними откатилась назад, и все вместе рухнули в воду и потонули.

Остался петушок опять один-одинешенек на берегу с мертвою курочкою, выкопал ей могилку, опустил ее туда, а поверх могилки насыпал холмик и на тот холмик присел, и горевал по курочке до тех пор, пока сам не умер…

Так все они и покончили с жизнью.

Сестрица с братцем играли у колодца. Играли, играли, да и свалились в него. А на дне его жила русалка. И сказала она: «Вот вы ко мне попали, должны хорошенько поработать», — и увела их с собою.

Девочке дала она прясть спутанный, плохой лен, да сверх того приказала ей носить воду в бездонную бочку, а мальчику велела рубить дерево тупым топором; пища же их состояла из одних клецок, крепких, как камень. Деткам все это наконец так надоело, что они, выждав воскресенье, когда русалка отлучилась в кирху, бежали из ее дома.

Когда русалка увидела, что птички улетели, и погналась за ними, дети заметили ее еще издали, и девочка бросила позади себя щетку; из той щетки выросла щетинистая гора с тысячами тысяч игл, и русалка с великим трудом перебралась через ту гору.

Тогда мальчик бросил позади себя гребешок, и из того гребешка выросла гребнистая гора с тысячами тысяч острых зубцов; однако же русалка и через ту гору перебралась.

Тогда девочка бросила на дорогу зеркальце, оно превратилось в зеркальную гору, такую гладкую, что русалка через нее не могла перелезть.

«Дай-ка я домой схожу за своим топором, — подумала она, — да ту гору пополам рассеку».

Но пока она домой ходила да гору зеркальную рассекала, дети далеко от нее убежали, и русалке опять пришлось одной сидеть в колодце.

Жил некогда на свете дряхлый-предряхлый старичок; зрение у него слабело, и слух тоже, и ноги ступали нетвердо. Сидя за столом, он едва мог держать ложку в руках, расплескивал суп по скатерти, да случалось иногда, что суп у него и изо рта капал на стол.

Его сыну и невестке было противно смотреть на старика, и потому-то старый дед должен был наконец переселиться из-за стола в особый уголок за печкой, где ему стали давать кушанье в небольшой глиняной мисочке, да и то не вдоволь.

Тогда он с грустью стал из своего уголка поглядывать на стол, и глаза его бывали влажны от слез.

Случилось однажды, что его слабые, дрожащие руки не смогли удержать и глиняной мисочки — она упала на пол и разбилась.

Молодая невестка стала его бранить, а он не отвечал ей ни слова и все только вздыхал.

Взамен глиняной мисочки они купили старику деревянную чашку за пару геллеров.

Вот и сидели они так-то, и видят, что маленький четырехлетний сын их, сидя на полу, сколачивает какие-то четыре дощечки.

«Ты что это там делаешь?» — спросил его отец. «Я сколачиваю корытце, — отвечал ребенок, — из того корытца стану кормить батюшку с матушкой, когда вырасту».

Тогда муж и жена поглядели друг на друга, расплакались, тотчас же опять пересадили старого деда к себе за стол и уж постоянно обедали с ним вместе, не говоря ему ни слова даже и тогда, когда он что-нибудь проливал на скатерть.

Велась некогда большая война, и когда окончилась, многие солдаты получили отставку. И Брат Весельчак тоже получил отставку вместе с другими, а при отставке — небольшой казенный хлебец да четыре крейцера на выход.

Побрел Брат Весельчак путем-дорогою, и повстречался ему Святой Петр в образе нищего и попросил милостыни. Тот отвечал ему: «Э-э, миляга, что мне и дать-то тебе? Был я в солдатах и выпущен вчистую: и всего-то у меня за душою казенный хлебец да четыре крейцера… А как и те выйдут, придется и мне точно так же просить милостыню, как ты просишь… Однако же дам, что могу».

Затем он разделил хлебец на четыре части и одну из них дал Святому Петру, добавив к хлебу и крейцер.

Поблагодарил его Святой Петр, пошел далее и в образе другого нищего сел на пути солдата; когда тот поравнялся с ним. Святой Петр опять попросил у него милостыни. Брат Весельчак опять повторил ту же речь и опять подал ему четверть хлебца и крейцер.

Поблагодарил его Святой Петр, пошел далее и в третий раз в образе нищего сел при дороге, и опять обратился к Весельчаку с той же просьбою. Весельчак и в третий раз дал ему третью четверть хлебца и третий крейцер. Святой Петр его поблагодарил, а добряк пошел далее, и осталось у него в запасе всего четверть хлебца да один крейцер.

С этим запасом зашел он в гостиницу, съел свой кусок хлеба, а на крейцер спросил себе пива.

Затем пошел дальше путем-дорогою, а навстречу ему вышел опять Святой Петр в образе отставного же солдата и заговорил с ним: «Здорово, товарищ! А что, не найдется ли у тебя куска хлеба в запасе да хоть крейцера на выпивку?» — «Где мне это взять? — отвечал Весельчак. — Выпущен я вчистую, и за службу получил только казенный хлебец да четыре крейцера! На пути своем повстречал я троих нищих и каждому дал по четверти хлебца да по крейцеру. Последнюю же четверть я съел сам, зайдя в гостиницу, да на последний крейцер выпил. Теперь, брат, у меня пусто, и если у тебя тоже ничего нет, то мы вместе можем отправиться просить милостыню». — «Нет, — сказал Святой Петр, — это пока еще не нужно; я кое-что смыслю в лечении болезней и сумею этим делом заработать, сколько мне нужно». — «Ну, а я в этом ничего не смыслю, — сказал Весельчак, — значит, мне и придется одному идти нищенствовать». — «Э-э, пойдем со мною! — сказал Святой Петр. — Коли я что-нибудь заработаю, так поделюсь с тобою». — «Что ж, мне это на руку!» — сказал Весельчак.