Майский сон о счастье - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Русаков cтр.№ 55

– Ну что, нахлебались водицы? – спросила она. – Если б не ваша жена рядом – я бы вас и вытаскивать не стала…

– Как можно, Лиза?

– А зачем мне вас спасать – на свою беду?

– Не понял… о чем вы?

– Скоро поймете… Да-а, с вами, Вадим Иваныч, надо ухо держать востро! Ишь, какой ухарь… Седина в бороду, а бес в ребро!

– Смейтесь, смейтесь, – отшучивался я, пытаясь скрыть свое смущение. – Утопили бы старика, грех бы на душу взяли…

– Хорош старик! В детство, что ли, впадаете? Вам о душе пора думать, а вы дурью маетесь… Стыдно, папа!

– Что?.. что ты сказала? – замер я и схватил ее за руку, лежащую на штурвале. – Как ты меня назвала? «Папа»?

– А что? Разве вы до сих пор не знали, что вы – мой отец?

– Н-нет… да откуда же? И с чего ты взяла? Разве это возможно?!

– Ну, Вадим Иваныч, да вы просто уникум… Дочери скоро тридцать, а отец – как с луны свалился: «Разве это возможно?» Факт налицо, папочка! Так что, с поцелуями будьте поосторожнее… ваши ухаживания чреваты инцестом…

– Боже мой… – прошептал я. – Боже мой… – И еще раз повторил: – Боже мой…

Тут из кубрика высунулась заспанная жена Надя – и уставилась на меня:

– Ты чего такой мокрый?

– От слез, – сказал я.

В эту ночь я совсем не спал. Задремал уже под утро, но меня разбудила своим мычанием корова, ткнувшаяся мордой прямо в окно нашего домика. Ее, вероятно, выпустила пастись хозяйка – повариха турбазовской столовой. Я встал, накинул куртку и вышел, стараясь не разбудить Надю.

Над озером плыл густой молочный туман. Трава была в росе. Августовские ночи – холодные ночи… я это когда-то испытал на себе…

…в ту давнюю августовскую ночь, тридцать лет назад, над Голубым заливом стлался такой же туман, было так же сыро и зябко, но нам с Галочкой было тогда тепло и уютно. Мы решили заночевать вдвоем в одном спальном мешке («В тесноте да не в обиде», – пошутил я дрожащим голосом). На землю мы накидали сосновых веток, и на этом ложе, в спальном мешке, нам было мягко и хорошо. «Если хочешь, я буду совсем твоя, – прошептала Галя, забираясь горячими руками ко мне под рубашку, – если хочешь… делай со мной, что хочешь…» – «А ты сама – хочешь этого?» – «Да, конечно, я ведь очень тебя люблю… Только я ничего не умею… у меня никогда такого не было… никогда… ни с кем…» – «И у меня – никогда, – признался я, и мне было не стыдно признаваться ей в этом, ведь в ту минуту я так сильно ее любил, так верил, что все это – навсегда, и никто, и ничто нас не сможет с ней разлучить. – Ты не бойся… я буду осторожен… я тебя не обижу… ты моя сладкая…» – «А я и не боюсь», – прошептала она, но я-то чувствовал, что она врет, она жутко боялась, она просто тряслась от страха, и эта ее дрожь передалась и мне…

Впрочем, оказалось, что я зря боюсь за себя – у меня пока что все шло нормально (если б только не эта дрожь!) – я осторожно, бережно раздел свою возлюбленную, и так же медленно вошел в ее жаркую плоть, вот так, тихо, тихонько, совсем тихонько, не делай ей больно, вот так, по миллиметру, я погружался вглубь ее желанного лона – и вот я совсем уж в него проник…

И хотел уже с облегчением вздохнуть, и продолжить акт любви более спокойно и ровно, как бы по проторенной дорожке, – но тут вдруг лежащая подо мной Галя вскрикнула, судорожно вцепилась в мои плечи – и я ощутил, как мой полностью погруженный в нее член оказался стиснут словно стальными щипцами, плотно сжат, сжат до боли, и тиски эти не спешили расслабиться. «Что с тобой, Галочка?» – прошептал я. – «Не знаю», – пролепетала она. – «Ты же делаешь мне больно, детка…» – «Я не знаю! Не знаю! – всхлипнула она. – Я не хотела! Я просто боялась… но я не хотела делать тебе больно!» – «Так отпусти же меня… пожалуйста…» – «Я не могу… это от меня не зависит!» – «Что же нам делать, моя родная?.. Мы с тобой сейчас как сиамские близнецы…» То есть поначалу я даже пытался шутить – чтобы хоть как-то ее расслабить, успокоить, снять, уменьшить это жуткое напряжение ее перепуганного лона, захватившего меня в судорожный мышечный плен. Но проходили минуты, часы, близился рассвет, и чувство юмора меня быстро покинуло, мне было уже не до шуток, мне хотелось как можно скорее вырваться из этой мертвой хватки, из этого капкана, в который поймало меня ее нежное хрупкое тело, оказавшееся таким неожиданно сильным и беспощадным. Вот тогда я впервые испытал жуткий, почти мистический, метафизический страх, атавистический ужас перед таинственной женской силой… страх влюбленного паука, пожираемого влюбленной же паучихой…

Уж не помню точно, как долго мы пробыли в таком скованном, унизительном, смехотворном состоянии – час ли, два, а может, и всю ночь… Помню только, что в те кошмарные минуты мне казалось – этот ужас не кончится никогда, никогда мы не сможем разъединить наши тела, и навеки останемся неразделимыми сиамскими близнецами – лицом к лицу, навсегда, до гроба… Трудно передать словами тогдашнее мое отчаяние! Трудно выразить то тоскливое отвращение, которое я начал испытывать к своей недавно еще желанной, к своей ненаглядной… к своей первой любви…

«Отпусти меня… отпусти меня!.. « – без конца повторял я уже в забытьи, почти без сознания, а она лишь бессильно плакала, плакала, плакала. Но потом она, видимо, от изнеможения впала в обморок, как бы заснула – и тогда ее тело, наконец-то, расслабилось, и смертельный мышечный капкан милостиво отпустил меня на волю. И, что самое унизительное и смешное – в последнюю секунду я, содрогнувшись, выплеснул-таки застоявшееся семя из онемевшего и распухшего члена в расшеперенный зев ее матки…

В тот раз мы, конечно же, никому ничего не стали рассказывать о случившемся. Дождались, когда проснутся на яхте наши спутники, и вместе отправились домой. Но моя первая любовь в ту ночь умерла окончательно и бесповоротно.

Позднее я как-то по пьянке рассказал об этом случае Янычу, тому самому своему приятелю, хозяину яхты. Он долго смеялся. Будучи врачом до мозга костей, Яныч отнесся к этому драматическому эпизоду вполне цинично и тут же подробно разъяснил мне весь механизм случившегося с нами казуса. «Это называется «вагинизм», – сказал Яныч, похохатывая. – В просторечии – «замок»… ударение на втором слоге.» – «Но почему? Почему?!» – «Скорее всего, твоя подружка очень уж волновалась… или шибко тебя боялась…» – «Она любила меня!» – «Значит, слишком сильно любила, – и Яныч пожал плечами. – Или – ты ее мало любил».

ИЗ «КРАТКОЙ МЕДИЦИНСКОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИИ»

ВАГИНИЗМ – рефлекторный болезненный спазм мышц, закрывающих вход во влагалище, что делает невозможным половое сношение. Одновременно происходит приведение и сжатие бедер, рефлекторный изгиб туловища.

В. – функциональное заболевание, поэтому при мануальном обследовании не обнаруживается никаких патологических отклонений. Лечение – психотерапия; хирургическое вмешательство противопоказано.

Тридцать лет прошло – а мне до сих пор иногда снится эта кошмарная ночь на берегу Голубого залива – и рыдания Гали, и мой отчаянный шепот: «Отпусти же меня… отпусти меня!..» А ведь не отпускает. Мертвая хватка первой любви.