Гончаров - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Мельник cтр.№ 60

Особо следует сказать об одной героине, оставшейся в тени, но концентрирующей в своем образе наиболее высокие точки нравственно-духовной атмосферы романа «Обломов». Это Агафья Матвеевна Пшеницына. Пшеницына выступает в романе как образец бескорыстной любви к Богу и к своему ближнему. Именно она выполняет первую и вторую заповеди Христа. ^[206] А ведь об этих заповедях Сам Христос сказал исчерпывающе ясно: «На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф., 22: 40). При всей приземленности внешний образ Агафьи Матвеевны весь окутан атмосферой евангельской любви. Ее вера и любовь подчеркнуто просты: «Она как будто перешла в другую веру и стала исповедовать ее, не рассуждая, что это за вера, какие догматы в ней, а слепо повинуясь ее законам… полюбила Обломова просто, как будто простудилась… Она молча приняла обязанности…» В ее образе нарочито и подчеркнуто заданы как отсутствие рефлексии и рассуждения, так и избыток непосредственной и самой ей необъяснимой любви: «Она сама и не подозревала ничего: если б ей это сказать, то это было бы для нее новостью, — она бы усмехнулась и застыдилась».

Только эта героиня любит истинно христианской любовью в романе: «Чувство Пшеницыной… оставалось тайною для Обломова, для окружающих ее и для нее самой. Оно было в самом деле бескорыстно, потому что она ставила свечку в церкви, поминала Обломова за здравие затем только, чтоб он выздоровел, и он никогда не узнал об этом». И еще: «… Когда Обломов сделался болен, она никого не впускала к нему в комнату, устлала ее войлоками и коврами, завесила в окна и приходила в ярость — она, такая добрая и кроткая, если Ваня или Маша чуть вскрикнут или громко засмеются?., она просиживала у его постели, не спуская с него глаз, до ранней обедни, а потом… написав крупными буквами на бумажке «Илья», бежала в церковь, подавала бумажку в алтарь, помянув за здравие, потом отходила в угол, бросалась на колени и долго лежала, припав головой к полу… Все ее хозяйство, толченье, глаженье, просевание и т. п. — все это получило новый, живой смысл: покой и удобство Ильи Ильича».

Из главных героев только Агафья Матвеевна важнейшие акты своей жизни переживает в церкви. И только она любит, а не рассуждает и не рефлектирует о любви. Только она в романе «себя, детей своих и весь дом предавала на волю Божью». Это очень многозначительное замечание автора, свидетельствующего о том, что лишь Агафья Пшеницына в романе «ходит под Богом». Только о ней в романе сказано, что она «жила не напрасно» — именно потому, что «она так полно и много любила». Образ Агафьи Пшеницыной оттеняет все остальные романные образы. Любовь к Богу и ближним, по заповеди Христовой, исповедует во всей полноте только эта героиня. Все остальные герои любят себя более, чем что бы то ни было. Таким образом, вопрос о смысле жизни, как всегда у Гончарова, без нажимов и акцентов разрешен в образе Агафьи Пшеницыной. Как христианин, Гончаров полагает смысл жизни прежде всего в любви. Как тут не вспомнить слова М. Пришвина о «Старосветских помещиках» Гоголя: «Старосветские помещики не знают смысла жизни, и Гоголь от них не отворачивается. И не надо этого смысла. Ибо они любят друг друга и мир». Однако романист не выносит сурового приговора остальным героям, героям не столько любящим, сколько рассуждающим о любви. Он с сочувствием относится к их мучительной рефлексии, отчасти указывая и на невозможность для них — в силу многих причин — духовного пути Агафьи Пшеницыной и указывая на исключительность последней.

«Обломов» — произведение, проникнутое евангельской идеей, это роман о русском человеке и его исторической драме. Но это и мировой роман. Несмотря на то что раздавались мнения, будто в Обломове «мы имели дело с психологией одного только определённого класса, и то лишь в определённый момент его исторической жизни», ^[207] Илья Обломов — это не какая-нибудь калька с местных нравов. Художественный гений Гончарова создал поистине мировой образ, охватывающий типические черты психологии не только русского человека. По глубине типизации это столь же значимый образ в мировой литературе, как Гамлет и Дон Кихот. Переводчик произведений Гончарова на датский язык П. Ганзен писал: «В Обломове я нашел столько знакомого и старого, столько родного… и в нашей милой Дании есть много «обломовщины»»… Западник, знаток европейской, в особенности английской литературы A.B. Дружинин по выходе романа написал: «По лицу всего света рассеяны многочисленные братья Ильи Ильича»*. Английский ученый Э. Рис уже в XX веке отмечал: «Тайные следы Обломова существуют в каждом человеке, где бы он ни находился…» ^[208] Образ Ильи Обломова несет в себе явные и скрытые переклички с образами мировой литературы, такими как Гамлет, Дон Кихот и другие. Роман стал одним из вершинных достижений мировой и русской литературы. Образ Ильи Обломова в наибольшей степени представляет в русской литературе XIX века русский национальный характер. В этом плане с ним не может сравниться ни один другой художественный образ, созданный в русской классической литературе. ^[209] Свои «Обломовы» были вслед за Гончаровым созданы и в других национальных литературах. Роман был переведен на многие языки мира.

Успех романа превзошел все ожидания Гончарова. Недаром И. С. Тургенев сказал о романе: «Пока останется хоть один русский — до тех пор будут помнить Обломова». Было ясно, что «Обломов» — произведение нерядовое. В самом деле, роман имеет необычный даже для русской классической литературы масштаб обобщения. В нем выразился в наиболее полном виде русский национальный менталитет. Недаром А. Н. Толстой написал A.B. Дружинину: «Скажите Гончарову, что я в восторге от «Обломова» и перечитываю его еще раз. Но что приятнее ему будет — это то, что «Обломов» имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный и не временный в настоящей публике». Философ B.C. Соловьев считал, что Гончаров создал «такой всероссийский тип, как Обломов, равного которому по широте мы не находим ни у одного из русских писателей».

В самом деле, «Обломов» не просто имел успех у читающей публики. Роман утвердил писательский авторитет Гончарова настолько, что он, по сути, признаётся классиком русской литературы, главой школы русского романа ещё при жизни. «Обломовым» интересуются буквально все слои общества, даже сам император Александр II. Министр народного просвещения Е. П. Ковалевский 25 февраля 1859 года, сразу после выхода второй части «Обломова», составляет для царя рапорт о первых двух частях романа как о произведении, выходящем «из ряда обыкновенных явлений беллетристики». «Достоинства сочинения заключаются в художественном изложении и глубокой разработке подробностей, составляющих отличительную черту замечательного таланта г. Гончарова…». ^[210] 27 апреля Е. П. Ковалевский пишет новый рапорт на имя Александра II с кратким изложением окончания романа «Обломов»: «Большой роман г. Гончарова кончен. Литература наша получила в нем капитальное приобретение…» ^[211]