Андропов - читать онлайн книгу. Автор: Рой Медведев cтр.№ 67

Андропов участвовал в заседаниях Политбюро ЦК КПСС как кандидат в члены Политбюро — без права голоса. В 1973 году по предложению Брежнева Андропов был избран полноправным членом Политбюро. Одновременно членами Политбюро стали Андрей Громыко и Андрей Гречко. После смерти А. А. Гречко в 1976 году министром обороны СССР, а также членом Политбюро избрали Дмитрия Устинова, с которым у Андропова были самые добрые и доверительные отношения. Появление в Политбюро Андропова, Громыко и Устинова укрепило позиции Брежнева, о личной преданности этих людей Брежневу было хорошо известно. Однако укрепились позиции во власти и самих этих советских лидеров. По многим вопросам они могли принимать самостоятельные решения, а по более важным обращаться непосредственно к Брежневу, минуя Суслова или Косыгина. Лишь по вопросам «особой важности» обсуждение и решение выносилось на Политбюро.

О близости Брежнева и Андропова, а также о манере и формах их общения писал в мемуарах начальник личной охраны Брежнева Владимир Медведев. «Самым близким к Брежневу человеком из высокого окружения был, несомненно, Юрий Владимирович Андропов, — свидетельствовал В. Медведев. — И чрезвычайно для него важным, ибо Андропов, возглавляя самое могущественное и практически никому не подконтрольное ведомство — КГБ, был в курсе всех дел в стране — не только коррупции, преступности, возможных заговоров, но и состояния экономики, межнациональных отношений, внешнеполитических дел, настроений в народе. Человек интеллигентнейший, образованный, совершенно бескорыстный, веривший в социалистические идеалы, он напоминал мне большевиков начала века. Имея рядом такого информированного и преданного человека, Брежнев был застрахован от всякого рода неприятных неожиданностей… Андропов был в высшей степени деликатным, во всяком случае, по отношению к Брежневу. Без предупредительного звонка не являлся и вообще понапрасну Генерального не беспокоил ни звонками, ни тем более визитами… Кириленко мог тряхнуть Брежнева за плечи: "А-а, Леня…" Подгорный тоже вел себя панибратски: "Леонид, ты…" Андропов же всегда обращался к Генеральному подчеркнуто уважительно, по имени-отчеству. Думаю, что Андропов для Генерального был приятным собеседником даже в сложных делах, потому что, задавая какой-то вопрос, Андропов сам же ненавязчиво, в форме совета, подсказывал и ответ, не заставляя Генерального ломать голову. Он как бы щадил Брежнева, вначале учитывая его занятость, потом — болезнь. Эта манера разговора с вышестоящим руководством была в традициях органов безопасности. Мне неоднократно приходилось быть свидетелем разговора Брежнева с Андроповым. Юрий Владимирович входил — всегда спокойный, рассудительный. "У меня, Леонид Ильич, несколько вопросов". Задавал четко, кратко… Брежнев обычно задумывался, а Андропов аккуратно заполнял паузу: "Думаю, надо поступить таким образом, как вы считаете?" Все вопросы решались как бы сами собой» ^[173].

Так что, видите, — продолжал Андропов, — мои возможности помочь вам крайне ограниченны, их почти нет. Сложнее другой ваш вопрос — должны ли мы ставить в известность о складывающейся ситуации Политбюро или кого-то из его членов? Давайте мыслить реально. Сегодня Брежнев признанный лидер, глава государства, достигшего больших высот. В настоящее время только начало болезни, периоды астении редки, и видите их только вы и, может быть, ограниченный круг ваших специалистов. Никто ни в Политбюро, ни в ЦК нас не поймет и постараются нашу информацию представить не как заботу о будущем Брежнева, а как определенную интригу. Надо думать нам с вами о другом. Эта информация может активизировать борьбу за власть в Политбюро. Нельзя забывать, что кое-кто может если не сегодня, то завтра воспользоваться возникшей ситуацией. Тот же Шелепин хотя и перестал претендовать на роль лидера, но потенциально опасен. Кто еще? — размышлял Андропов. — Суслов вряд ли будет ввязываться в борьбу за власть. Во всех случаях он всегда будет поддерживать Брежнева. Во- первых, он уже стар, его устраивает Брежнев, тем более Брежнев со своими слабостями. Сегодня Суслов для Брежнева, который слабо разбирается в проблемах идеологии, непререкаемый авторитет в этой области, и ему даны большие полномочия. Брежнев очень боится Косыгина, признанного народом талантливого организатора. Этого у него не отнимешь. Но он не борец за власть. Так что основная фигура — Подгорный. Это ограниченная личность, но с большими политическими амбициями. Такие люди опасны. У них отсутствует критическое отношение к своим возможностям. Кроме того, Подгорный пользуется поддержкой определенной части партийных руководителей, таких же по характеру и стилю, как и он сам. Не исключено, что и Кириленко может включиться в эту борьбу. Так что, видите, претенденты есть. Вот почему для спокойствия страны и партии, для благополучия народа нам надо сейчас молчать и, более того, постараться скрывать недостатки Брежнева. Если начнется борьба за власть в условиях анархии, когда не будет твердого руководства, то это приведет к развалу и хозяйства, и системы. Но нам надо активизировать борьбу за Брежнева, и здесь основная задача падает на вас. Но я всегда с вами и готов вместе решать вопросы, которые будут появляться"» ^[174].

В 1974 году здоровье Брежнева настолько ухудшилось, что это было уже невозможно скрывать не только от членов Политбюро, но и от всех, кто общался с Брежневым. Владимир Крючков вспоминает: «В конце 1974 года решался вопрос о моем назначении на должность начальника Первого главного управления КГБ СССР, то есть начальника разведки. По традиции со мной должен был побеседовать Генеральный секретарь ЦК КПСС. Брежнев принял меня в своем рабочем кабинете в Кремле. Там же был и Андропов. Перед беседой Юрий Владимирович предупредил меня, чтобы я не очень удивлялся, если генсек покажется мне не в форме, главное, мол, говорить погромче и не переспрашивать, если что трудно будет разобрать в его словах. Так что в Кремль я прибыл уже подготовленным. Но то, что я увидел, превзошло все мои ожидания. За столом сидел совершенно больной человек, который с большим трудом поднялся, чтобы поздороваться со мной, и долго не мог отдышаться, когда после этого буквально рухнул опять в кресло. Андропов громким голосом представил меня. Брежнев в ответ только и сказал: "Что ж, будем решать". Я произнес несколько слов в порядке заверений, и на этом официальная часть процедуры была закончена. Прощаясь, Леонид Ильич снова кое-как встал, обнял меня, пожелал всего доброго и даже почему-то прослезился» ^[175].

По свидетельству Крючкова, Андропов не скрывал своего беспокойства и даже обсуждал с Устиновым, но из членов Политбюро только с Устиновым, возможность какого- то мягкого и безболезненного отхода Брежнева от дел. Было очевидно, что реально управлять страной Брежнев уже физически не может. Решение, однако, не было найдено. В середине 1970-х годов в случае ухода Брежнева Андропов не мог еще сам претендовать на власть. Об амбициях Шелепина было известно, но и у него уже не было шансов на лидерство. Наиболее сильные позиции в партийном аппарате имелись у Андрея Кириленко. Именно этого человека в кругах ЦК КПСС считали тогда наиболее вероятным преемником Брежнева. В кругах Совета Министров СССР наиболее влиятельным человеком являлся, естественно, Алексей Косыгин. Велики были шансы и у Председателя Президиума Верховного Совета СССР Н. Подгорного. Однако Андропов явно не желал прихода к власти в стране любого из этих лидеров. Ему казалось, и не без оснований, но и не без личных мотивов, что даже сохранение сложившейся ситуации будет лучше, чем переход власти в руки Кириленко или Подгорного. Этой же позиции придерживались как Устинов, так и Громыко. Постепенно именно эти люди составили ведущую силу, но пока только все вместе — как «тройка».