Андропов - читать онлайн книгу. Автор: Рой Медведев cтр.№ 22

1958 г.». С документом ознакомились и расписались секретари ЦК КПСС М. Суслов, А. Кириленко, Н. Мухитдинов, Е. Фурцева, А. Аристов, Л. Брежнев.

Однако каких-либо серьезных мер по изменению ситуации в Берлине и в целом на германо-германской границе не было принято. По данным западногерманских историков, в 1959 году ГДР покинули 144 тысячи человек, в 1960-м — 203 тысячи, в июле 1961-го — 30 тысяч, а лишь с 1 по 12 августа 1961 года — 48 тысяч граждан ГДР перебралось в ФРГ ^[63]. Ситуация выходила из-под контроля, и она ставила в трудное положение власти не только ГДР, но и ФРГ. Вальтер Ульбрихт и другие лидеры ГДР были в июле — августе 1961 года в панике, но и Хрущев не знал, что делать, и его предложения были путаными и противоречивыми. Шли непрерывные секретные совещания, в том числе и по линии военных структур и специальных служб. С 3 по 5 августа в Москве по просьбе В. Ульбрихта собралось закрытое совещание представителей всех стран, входящих в Варшавский пакт. На заседаниях у Хрущева присутствовали только первые секретари ЦК и председатели советов министров. Историки предполагают, что именно на этом совещании было принято решение о возведении Берлинской стены и установлении строжайшей границы между ГДР и ФРГ. Была выбрана и дата — воскресенье 13 августа. До сих пор никаких точных документов на этот счет не опубликовано — ни на Западе, ни в России. Некоторые историки считают, что решение насчет границ было настолько секретным, что его никто не хотел заносить на бумагу. Ни одна из западных разведок не заметила в эти дни никакой подготовки к изменениям на границе, хотя этот процесс должен был проходить в крупных масштабах. Историки позднее свидетельствовали, что утром 13 августа президент США спокойно отправился на морскую прогулку. Премьер-министр Великобритании Гарольд Макмиллан вместе с главой британского МИДа лордом Хоумом продолжали начатую накануне охоту на болотную дичь. Французский президент Шарль де Голль отдыхал в своем загородном поместье. Боннский канцлер Конрад Аденауэр отменил свою поездку в Берлин, не желая встречаться со своим противником по избирательной борьбе Вилли Брандтом, бургомистром города и социал-демократом. Подготовка к возведению стены шла всю ночь, а утром работа закипела по всей границе и особенно вокруг Западного Берлина. Со всех сторон на границах города укладывались бетонные блоки, устанавливались противотанковые «ежи», натягивалась колючая проволока. В первые же часы перекрыли 80 переходов из восточной в западную часть города. Закрылись 48 станций и вокзалов, оказалось прерванным движение на 12 линиях метро и надземки. 193 улицы города превратились в пограничную зону. По свидетельству немецких историков, Вилли Брандт, увидев все это, только и мог сказать: «Ужасно». Но Конрад Аденауэр воскликнул: «Слава Богу!» После окончания строительства стена представляла собой громадное сооружение из непроглядных бетонных плит в 112 километров по внешним окраинам города и 43 километра в самом Берлине. По всей линии расположились более 300 сторожевых башен и вышек. Имелись также глубокие рвы, прочный металлический забор, контрольные полосы. Большой европейский город безжалостно разрезали на две части.

Число проблем, порожденных сооружением стены, оказалось очень велико. Доступ граждан из Западного Берлина в Восточный и обратно стал возможным лишь при наличии специальных пропусков. Бурные протесты западных стран оставались без внимания. Не удались и попытки разрушить Берлинскую стену. На протяжении почти двух месяцев продолжался острый международный кризис, который получил наименование «Берлинского». В Берлине по одну сторону воздвигнутой стены стояли американские, а по другую — советские танки. В. Ульбрихт был доволен, но для Советского Союза и для Хрущева стена стала признанием серьезного поражения: от всех планов превращения ГДР в «витрину» социализма пришлось отказаться, началось быстрое укрепление сурового авторитарного режима. На многие годы Берлинская стена стала символом всего того, что и до нее на Западе получило наименование «железного занавеса», знаком и символом разобщенности Востока и Запада.

Называя ГДР «епархией Андропова», Сергей Семанов задавался в своей книге вопросом: «Не его ли это была идея — разделить стеной огромный город?» Нет, это было идеей в первую очередь Вальтера Ульбрихта. В 1961 году ни Андропов, ни посол СССР в ГДР Михаил Первухин не имели на руководство ГДР и на В. Ульбрихта почти никакого влияния. Руководство ГДР далеко не всегда следовало тогда и советам Н. С. Хрущева. В 1961 году Юрий Андропов почти не привлекался к решению крупных международных проблем даже на уровне советника или члена делегации. Но у него не находилось и никаких возражений, в том числе и по поводу решения о возведении Берлинской стены.

Роль Андропова в решении проблем международной политики возросла после XXII съезда КПСС, на котором его избрали членом ЦК. Ю. В. Андропов и его отдел принимали активное участие и в подготовке основных документов этого съезда. В начале 1962 года Андропов стал также секретарем ЦК. Предлагая Пленуму ЦК его кандидатуру, Хрущев заметил: «Что касается Андропова, то он, по существу, давно выполняет функции секретаря ЦК. Так что, видимо, нужно лишь оформить это положение».

В этой роли Ю.Андропов мог значительно расширить аппарат своего отдела, пополнив его рядом аналитических и консультативных подразделений. Еще в 1959 году он пригласил В. А. Крючкова, с которым уже работал в Венгрии. Крючков занял здесь вначале пост референта в секторе по Венгрии и Румынии, в 1962 году — помощника секретаря ЦК КПСС. Важным нововведением стало приглашение в аппарат отдела значительного числа молодых интеллектуалов: философов, китаистов, экономистов, юристов, политологов. Именно в отделе, руководимом Андроповым, начинали свою партийно-аппаратную карьеру в качестве советников и консультантов такие известные позднее ученые, публицисты и дипломаты, как Г. Арбатов, А. Бовин, Г. Шахназаров, Ф. Бурлацкий, Л. Делюсин, Ф. Петренко, О. Богомолов, Г. Герасимов и другие. Аналогичную группу консультантов стал создавать и Борис Пономарев, а также секретарь ЦК КПСС и председатель Идеологической комиссии при ЦК партии Леонид Ильичев. Здесь работали в качестве консультантов Ю. Красин, Ю. Карякин, И. Черноуцан и другие. Как правило, эти люди продолжали и свою научно-публицистическую деятельность, поддерживая друг с другом не только формальные связи. Многие из них опубликовали в 1990-е годы мемуары, где немало страниц посвящены их общению с Андроповым.

«Вот как состоялось наше знакомство, — писал Георгий Шахназаров. — Когда меня пригласили в большой светлый кабинет с окнами на Старую площадь, Юрий Владимирович вышел из-за стола, поздоровался и предложил сесть лицом к лицу в кресла. Его большие голубые глаза светились дружелюбием. В крупной, чуть полноватой фигуре ощущалась своеобразная "медвежья" элегантность… Он расспросил меня о работе журнала "Проблемы мира и социализма", поинтересовался семейными обстоятельствами, проявил заботу об устройстве быта и одобрительно отозвался о последней моей статье. Затем переменил тему, заговорил о том, что происходит у нас в искусстве, проявив неплохое знание предмета.