— А фотографии Анечки у вас не осталось? Все равно
какой. Нам бы только взглянуть.
— Нет" — расстроила их Маня. — Мы тогда не
снимались. Это сейчас спиногрызов щелкаешь и в фас, и в профиль. А тогда люди
все больше в студиях фотографировались. По праздникам.
Когда они очутились в машине, Лариса, дрожа от возбуждения,
схватила Жидкова за воротник рубашки и потрясла:
— Ты сообразил, что мы узнали?
— Что-то важное, — кивнул Жидков. — Но я не
совсем хорошо понял — что.
— Журнал и бант. И записка — ПОМНИ ПРОШЛОЕ. Журнал —
это Тамиров Андрей Николаевич, покровитель твоего дяди Макара. Бант — это
Анечка Ружина, которая, как выяснилось, отлично рисовала и которую ненавидел за
это ее названый брат Альберт.
— Ага, — с иронией подытожил Жидков. — И
Тамиров и Анечка остались в далеком прошлом, поэтому Макар должен был все это
ПОМНИТЬ. Много мы выяснили!
— Если мы расскажем то, что узнали, следователю…
— Я готов отдать автограф Фредди Меркьюри, стоящий
безумные деньги, твоему Корабельникову, — резко оборвал ее Жидков. —
Но к следователю не пойду ни за какие коврижки. И тебя не пущу. Уж извини.
Лариса надулась. Она, можно сказать, отыскала ниточки,
которые могут привести к убийце, а он! Что же, все так и бросить? Или
попытаться еще что-нибудь разузнать самостоятельно? Например, про этого
Тамирова. Да! И найти все-таки фотографии Анечки. Посмотреть хоть, как она
выглядела. В душе у Ларисы крохотной серебристой рыбкой трепыхалась мысль о
том, что, взглянув на фотографию Анечки, она немедленно что-то поймет.
Возможно, узнает ее? Никто из Миколииых не узнал, а она узнает.
Они возвратились в Рощицы ближе к вечеру и еще издали
заметили, что возле ворот стоит машина «Скорой помощи». Самые страшные мысли
промелькнули в их головах. Кого-то убили?! Что-то с детьми?!
Лариса выпрыгнула из машины и услышала, что из сада
доносится страшный вой, как будто кто-то в шутку изображает реактивный самолет
— орет громко и с чувством.
— А-а-а! А-а-а! А-а-а!
— Спаси и сохрани, — пробормотал Жидков, влетая в
ворота. — Что случилось?
Когда они с Ларисой подбежали к дому, то увидели, что все
домашние, включая обоих детей, сгрудились возле двери и внимательно смотрят
куда-то в кусты, откуда доносятся нечеловеческие звуки. Чуть поодаль, сложив на
груди руки, стоит санитар в маленькой синей шапочке и тоже смотрит на
недозрелую смородину.
— Еще десять минут — и все, — предположила
Маргарита.
— Он собирается кончиться в Фаининых кустах? — не
поверил Мишаня. — Бабка его не одобрит.
— Что тут случилось? — воскликнул Жидков, обводя
их воспаленным взглядом.
— Почему тут врачи? — закричала Лариса.
— Ваш дядя, Ларочка, — сочувственно сказала
Маргарита. — Покушал острой свининки и сошел с ума.
— У него конкретно снесло башню, — подтвердил
Мишаня, постучав себя пальцем по лбу.
— Он стал кричать, — пояснила Симона, — и
бегать по саду, высунув язык до колен.
— Так, может быть, уколоть его чем-нибудь? —
накинулась Лариса на санитара. — Почему вы тут стоите без дела?
— Я бы его уже давно уколол, — спокойно ответил
тот. — Вот только поймать не могу. Знаете, как он носится?
— По-моему, он недвижно сидит в кустах.
— Это он сидит, пока его не трогают. А подойди к нему —
он тут же давай через грядки прыгать. Чисто олень.
— Так я и знала! — в отчаянии воскликнула Лариса,
обращаясь к Жидкову. — Если с этим типом что-нибудь случится, что я
Леночке скажу?
— Скажешь, что он отравился и умер.
— Пойди поговори с ним!
Жидков не стал отпираться, а прямиком направился к плодово-ягодным
насаждениям.
— Ну ты, аллергия ходячая! — крикнул он. —
Прекрати орать.
— А-а-а! — раздалось ему в ответ.
Жидков подошел уже совсем близко, и все ждали, что сейчас
Шубин выпрыгнет из кустов и помчится вдоль изгороди, сбивая плоские головы
подсолнухов и топча редиску. Вместо этого зеленые гроздья ягод закачались на
веточках, и откуда-то из середины большого куста раздался искаженный ужасом
голос Шубина:
— Они… Меня… Накормили грибами!
— Черт побери, — пробормотал Жидков и обернулся к
родственникам:
— Что вы ему дали съесть? Зоя! Хоть ты скажи.
У Зои было такое упрямое выражение лица, точно на нее
навьючили мешки и заставляют идти вперед, а она ни за что не хочет.
— Я ничего не давала. Я просто поставила на стол
тарелку. Он сам взял. А я уже на кухню ушла. И почему я должна за ним следить?
— Что же он проглотил? — уточнила Лариса, немного
успокоившись. Слава богу, это были грибы, а не синильная кислота.
— Пару свиных рулетиков. С сыром и подосиновиками.
— А-а-а! — откликнулся из кустов Шубин. — Они
во мне! Они во мне! Грибы во мне!
— Хочешь, я дам тебе слабительного? — спросил
Жидков. — Часа два — и их в тебе не будет.
— Чего я не понимаю, — подал голос санитар, —
это почему он так орет.
— У меня аллергия на грибы! — сообщил из кустов
страдалец.
— Никогда не видел, чтобы аллергия проявлялась столь
странным образом — бегать и орать на всю деревню.
— Ну, вот что! — решительно заявила Лариса,
перелезая через грядки с репой. — Идите умирать в дом, оттуда удобнее
будет выносить ваше хладное тело.
Шубин всхлипнул. Слезы врага всегда означали капитуляцию.
Лариса махнула рукой, Жидков наклонился, взял его за руку и потянул вверх. В
конце концов бедолагу довели до дому, уложили в постель, и санитар вкатил ему
укол. Через пятнадцать минут Шубин впал в забытье, разметав вокруг себя
отяжелевшие конечности. Жидков взял с Зои слово, что в доме не останется ничего
грибного, в том числе и банок с прошлогодними опятами. Несмотря на то что они
закатаны.
После этого домашние успокоились и пошли пить чай. Жидков
достал из машины две фирменные сумки «Джентльменский набор» с покупками, принес
в комнату и поставил в платяной шкаф. Лариса же притащила папку с картиной
Анечки Ружиной. Ей казалось, что сразу можно понять — шедевр ты держишь в руках
или нет. Тут ничего не было понятно. Может быть, работа потрясающая, а может —
посредственная. Сказать что-то определенное мог только специалист.
— Нам удалось достать работу Анечки Ружиной, —
сообщила Лариса, размешивая сахар в чашке.
— Боже мой! — воскликнула Маргарита. — Где же
вы ее взяли? Я такой никогда не видела! Здесь, в доме, было несколько картин
Анечки. Только их украли. Когда Макара ограбили, вы ведь уже в курсе?