Рафаэль - читать онлайн книгу. Автор: Александр Махов cтр.№ 96

В последнее время он близко сошёлся с престарелым фра Джокондо, приглашённым ещё папой Юлием в помощь Браманте. Ему близки были рассуждения и глубокие знания старого зодчего, когда речь заходила о делах на стройке собора Святого Петра. Однажды фра Джокондо посоветовал Рафаэлю:

— Обратитесь, молодой человек, к старику Витрувию, и тогда многое для вас прояснится.

Вняв его совету, Рафаэль с помощью друга Ингирами обзавёлся трудом Витрувия De Architectura и, проведя за чтением пару дней, понял, что с его знаниями латыни ему не одолеть сей труд. Вскоре он переехал со всей командой во дворец Каприни рядом с Ватиканом, заплатив владельцам огромную сумму. Дворец построен по проекту Браманте, которым великий зодчий так и не воспользовался (здание было снесено во время строительства на площади Святого Петра колоннады Бернини).

В новом доме появился по рекомендации друзей старый гуманист, филолог и философ Марко Фабио Кальво. Поражённый великолепием жилища художника учёный-стоик, привыкший жить в добровольном затворничестве, попросил выделить ему самое спокойное помещение и засел за работу. Как докладывал из Рима своему патрону феррарский посол, «Рафаэль заботится об учёном Кальво как о своём учителе или отце родном и во всём с ним советуется».

Это были счастливые дни в жизни Рафаэля, когда после трудов праведных в ватиканских станцах он покидал папский двор с царившей в нём суетой и возвращался к себе во дворец Каприни, где мог спокойно обдумать очередной сюжет для картины, а главное, продолжить с учёным мужем беседы об архитектуре, о пропорциях объёмов или происхождении коринфских колонн с капителями в акантовом обрамлении. В неспешных пояснениях Кальво было столько житейской мудрости и спокойствия, что Рафаэль забывал о всех дворцовых неурядицах. Это были незабываемые вечера, полные гармонии и поэзии.

К 15 августа перевод Витрувия с латыни на разговорный язык vulgo был завершён, а незадолго до этого в папской булле от 1 августа, составленной другом Бембо, Рафаэль был назван главным архитектором собора Святого Петра. В частности, в том историческом документе сказано: «Известно, что кроме искусства живописи, благодаря которому вы обрели во всём мире славу величайшего художника и были привлечены к архитектуре Браманте, а он перед смертью справедливо указал именно на вас как продолжателя начатого строительства в Риме собора Святого Петра, и вы смогли подтвердить это, представив макет будущего храма. Поскольку у нас нет большего желания, чем по возможности скорее увидеть завершение строительства храма во всём его величии, мы назначаем вас главным архитектором этого начинания с годовым жалованьем в 300 золотых скудо…»

Встречи с математиком Пачоли, флорентийскими архитекторами Кронакой, Баччо д’Аньоло и тесная связь с Браманте, с которым Рафаэль общался в Риме чуть ли не ежедневно, — всё это явилось для него великой школой приобщения к искусству зодчества.

Новое назначение требовало от Рафаэля следить за ходом дел на стройке собора Святого Петра и часто встречаться для решения финансовых вопросов с главным казначеем кардиналом Биббьеной, от которого многое, если не всё, зависело в Риме. Дорвавшись до власти и подчинив своей воле нерешительного папу Льва, тщеславный Биббьена хотел от молодого художника лишь самую малость: женить его на своей племяннице и быть запечатлённым им на портрете для потомства.

Обосновавшись во дворце рядом с папскими покоями, он захотел также, чтобы Рафаэль расписал его ванную комнату, получившую в литературе название stujfetta. Культ воды древнеримских патрициев прочно вошёл в моду, и кардинал в своей cayne-calidarium пожелал принимать ванну в окружении глядящих на него персонажей греческой мифологии, которых выбрал он сам. Это прежде всего Венера, Купидон и резвящиеся амуры с наядами.

— Но боже упаси, — предупредил Биббьена, — никаких вольностей и двусмысленностей а-ля Пинтуриккьо, Со́дома и иже с ними! Впредь с этим мы не будем мириться.

В небольшой ванной комнате (3,2x2,5 метра) с нишей Рафаэль впервые применил античную технику росписи энкаусто, когда краски размешиваются горячим воском, что придаёт эффект бархатистости поверхности. Написанные поверх тёмно-красного грунта картины живо напоминают живопись древнеримских мастеров, обнаруженную среди руин дворцов и в гротах римских терм с обилием затейливых орнаментов, называемых «гротесками». Большая часть сцен написана учениками по эскизам мастера. В 1520 году после смерти кардинала Биббьены его stuffetta была превращена в часовню, стены обшиты деревянными панелями, а плафон обтянут полотном.

Великий мастер импровизации и жонглирования обстоятельствами Биббьена дважды устроил «случайную» встречу художника со своей племянницей Марией в театре, а в другой раз на великосветском приёме. Худосочная рыженькая девица не произвела на Рафаэля впечатления, но на свою беду дурнушка влюбилась без памяти в красивого художника. Выросшая в глухой провинции и оказавшаяся в столице девушка была вынуждена одеваться по моде и учиться светским манерам. Часто она терялась и краснела, не понимая от волнения, о чём её спрашивают. Обменявшись с ней парой слов, Рафаэль успел проникнуться к ней лишь жалостью. Одна только мысль, что в награду за вымученное согласие жениться на племяннице всесильного кардинала он может получить ещё более высокую должность в дворцовой иерархии, вызывала у него раздражение и желание бежать от всего этого куда подальше.

Но следует также признать, что, пожалуй, впервые в истории перед художником открывалась перспектива вырваться благодаря этой сделке из вековой зависимости от власть имущих и оказаться в привилегированном социальном сословии, приравненном по положению к сильным мира сего. Ему вспомнились матримониальные терзания Кастильоне, и так не хотелось их испытывать самому. В то время друг находился в отъезде, и Рафаэлю его явно недоставало, чтобы обменяться мнением по поводу бурно развивающихся римских событий. Поделившись с ним новостью о своём назначении, вознесшем его на невиданную высоту, он искренне признался в письме, что опасается, как бы ни пришлось повторить полёт Икара, и хотя Витрувий вносит ясность, но этого пока недостаточно. Рассказывая о своих делах и сомнениях, Рафаэль решил умолчать о происках Биббьены, дабы не задевать больную струну Кастильоне.

Так получилось, что его холостяцкое положение и вес в обществе стали изрядно занимать родных и близкое окружение, хотя свои амурные увлечения он особенно не скрывал и в его доме часто можно было видеть молоденьких натурщиц. Об этих событиях Рафаэль оповестил дядю Симоне Чарла, который усиленно сватал его к предложенной его другом Буффой девушке из «приличного семейства».

Приведём обстоятельное письмо племянника с небольшими купюрами и в соответствии с нормами современного итальянского языка. Оно датировано 1 июля, когда назначение на пост главного архитектора уже витало в воздухе.

«Дорогой дядя, любимый как отец!

Полученное мной Ваше письмо было особенно мне дорого как доказательство, что Вы на меня не сердитесь. По правде говоря, у Вас не должно быть повода сердиться, ибо писать по пустякам не стоит, а теперь накопилось немало, о чём я должен Вам сказать.