Рафаэль - читать онлайн книгу. Автор: Александр Махов cтр.№ 21

Когда дон Бартоломео в который уже раз заводил за обедом разговор о судьбе дома и земельных наделов, племянник отмалчивался или говорил:

— Сделайте милость, дядя, поступайте, как вы считаете нужным. Меня это нисколько не интересует. Поймите же, время всё расставит по своим местам.

Рафаэль не ошибся. После его смерти дом перешёл родственникам по материнской линии, а в 1635 году его приобрёл архитектор и инженер Муцио Одди. Жизнь нередко преподносит удивительные сюрпризы. По странному и чуть ли не мистическому совпадению архитектор был выходцем из знатного перуджинского рода Одди, представительница которого донна Леандра Одди стала заказчицей Рафаэля. Её имя связано с одним алтарным образом, который принёс большую известность молодому художнику.

Новый владелец дома Санти произвёл внутреннюю реконструкцию и установил на фасаде мемориальную доску, существующую до сих пор. В начале XIX века в Урбино побывал французский живописец Энгр и создал серию рисунков с натуры в доме Рафаэля. Его рисунки оказались полезным подспорьем для реставраторов, работавших над восстановлением прежнего облика дома Санти.

В 1847 году в левом нефе кафедрального собора Урбино была установлена мраморная статуя мальчика Рафаэля с палитрой и кистью в руках. После смены ряда владельцев бывший дом Санти выкупила в 1873 году Королевская академия имени Рафаэля на средства, собранные по подписке, в том числе и за пределами Италии, для размещения в нём материалов, связанных с жизнью и творчеством мастера. После торжеств по случаю 400-летия со дня рождения художника в 1883 году на вершине холма Монте был воздвигнут памятник Рафаэлю работы туринского скульптора Луиджи Белли. Бронзовая скульптура установлена на высоком мраморном постаменте, который украшают отлитые в бронзе аллегорические фигуры Гения и обнажённой пышнотелой красавицы, символизирующей Возрождение. Постамент дополнен двумя мраморными медальонами с изображениями учеников, работающих под началом маэстро Рафаэля.

В прошлом веке после долгих реставрационных работ интерьеры обрели свой первозданный облик, и к 500-летию со дня рождения Рафаэля в доме был открыт мемориальный музей. Его устроители приложили немало усилий и изобретательности для воспроизведения атмосферы, в которой протекали детские и юношеские годы художника. Надо отдать им должное, своей цели они достигли. Знакомство с домом и экспонатами музея позволяет почувствовать дух эпохи и прикоснуться к некоторым сторонам жизни Рафаэля. Это производит сильное впечатление. Но подлинным украшением музея является удивительная фреска «Мадонна с Младенцем», написанная мальчиком Рафаэлем, хотя в это трудно поверить, принимая во внимание возраст автора.

Тогда же на обширной площадке вокруг памятника Рафаэлю были установлены 15 мраморных бюстов видных деятелей итальянской культуры и искусства. Среди них бюсты Джованни Санти, Пьеро делла Франческа, Донато Браманте, Бальдассара Кастильоне, Торквато Тассо, но как это ни покажется странным, нет бюста Перуджино, которого принято считать единственным учителем Рафаэля. Видимо, у создателей этого мраморного ожерелья из бюстов имелись на сей счёт свои соображения, идущие вразрез с общепризнанной, но далеко не бесспорной точкой зрения относительно роли Перуджино в становлении Рафаэля как художника. Он учился у многих, в том числе и у Перуджино.

Вернёмся к юному Рафаэлю, не успевшему ещё забронзоветь и стать легендой. Затеянной истцом судебной тяжбе не было видно конца, хотя нанятый адвокат-крючкотвор лез из кожи, цепляясь за всё новые доводы в пользу ненасытного клиента с его непомерными претензиями. Но всё обернулось крахом, и дело стало разваливаться пункт за пунктом из-за поведения сумасбродной дочери истца. По городу давно ходили слухи, что Бернардина тайно сожительствует с неким вдовцом скототорговцем, балующим её дорогими подарками. Поговаривали также, что она чуть было не отдала Богу душу после визита к деревенской повитухе. Таким образом, оказалось нарушенным одно из главных условий завещания «свято блюсти память мужа и сохранять вдовство».

В дошедшем до нас последнем протоколе судебного заседания от 13 мая 1500 года записано, что ответчик дон Бартоломео выступал pro se et nomime Raphaelis — от себя лично и от имени Рафаэля. Но о присутствии племянника в зале суда в документе не сказано ни слова, равно как и о том, чем закончилась сама тяжба. По всей вероятности, начинающий художник успел покинуть родные пенаты, поскольку в те времена ещё не была введена в судебную практику подписка о невыезде.

Время, в которое жил и творил Рафаэль, часто представляется восторженными поклонниками его гения как время «ренессансного оптимизма», с чем трудно согласиться, поскольку в те годы Италия была яблоком раздора для европейских стран и её земли были опалены огнём войны. Прав был критик В. В. Кожинов, когда писал, что «крайне узко и ошибочно представление о ренессансном искусстве как средоточии одного жизненного восторга, радостного упоения бытием. Верно другое: в ренессансном искусстве воплощается необъятная и многосторонняя полнота бытия и даже в зрелище безысходной трагедии и в образе духовного отчаяния проступает бездонность и неисчерпаемость жизни, ибо ренессансный художник видит её в целом. Именно поэтому и говорил Пушкин: “У меня кружится голова после чтения Шекспира, я как будто смотрю в бездну”. В то же время следует признать, что Возрождение явилось единственной в своём роде неповторимой “культурой”, обретшей поистине эпохальную традицию. Она созревала не только во Флоренции, но и в республиканско-аристократической Венеции, при дворах Милана, Мантуи, Феррары, Урбино, Неаполя и в папском Риме. Как в кузнице Вулкана, культура Возрождения занималась переплавкой нового и старого, языческого и христианского. Из этого сплава были созданы великие художественные творения, появилось множество технических изобретений и научных открытий, в чём и заключается непреходящее значение культуры и искусства Возрождения».

Но существует и другая точка зрения значительного числа авторов, согласно которой эпоха Возрождения спровоцировала в дальнейшем историческом развитии все беды — от аморальности, эгоизма и агрессивности до откровенного прагматизма и кровавого деспотизма XX века.

Волна бед и потрясений, захлестнувшая всю Италию, не обошла стороной Урбино, где подросток Рафаэль, сам того не сознавая, оказался в эпицентре политических событий. Но нет данных о том, что он наведывался в соседние города, так как грянула война и повсеместно свирепствовала смертоносная чума. Чтобы приостановить её распространение, повсюду устанавливался строгий карантин и многие города, как и Урбино, оказались закрытыми для въезда и выезда. Год 1494-й принёс несчастье не только дому Санти, но и большинству итальянских семей. Это был «для всей Италии первый злополучный год, обернувшийся страшными бедствиями», как позднее вспоминал очевидец тех событий известный историк Гвиччардини, которому тогда, как и Рафаэлю, было 11 лет от роду. Не сбылись чаяния гуманистов о наступлении золотого века всеобщего благоденствия. После ряда лет засухи, недорода и частых эпидемий чумы и холеры, косивших целые города, на головы итальянцев обрушилась ещё одна напасть, похлеще, повлиявшая на всю дальнейшую судьбу Италии.