Николай и Александра - читать онлайн книгу. Автор: Роберт К. Масси cтр.№ 45

С первых же месяцев жизни наследника над ним черной тучей висела грозная болезнь. Первые ее признаки дали знать о себе, когда мальчику было всего полтора месяца. У младенца началось кровотечение из пупка. Когда ребенок научился ползать и ходить, симптомы недуга стали еще заметнее: при падениях на ножках и ручках возникали большие синяки. В возрасте трех с половиной лет мальчик упал и ударился лицом, после чего у него образовался синяк, почти целиком закрывший оба глаза. Встревоженная Мария Федоровна писала из Лондона: «Я слышала, что бедненький Алексей расшиб себе лоб, и лицо у него так распухло, что было страшно смотреть, а глаза у него превратились в щелочки. Бедный мальчик, как это ужасно! Представляю, как вы перепугались. Но обо что он ударился? Надеюсь, все прошло, и его хорошенькое личико не пострадало». 27 марта 1908 года император сообщил родительнице: «Слава Богу, шишки и синяки у него прошли без следа. Он весел и здоров, как и его сестры. Я с ними постоянно работаю в саду, мы очищаем дорожки от последних остатков снега».

У тех, кто страдает гемофилией, кровь плохо свертывается. Любая шишка или ссадина, при которой повреждается даже крохотный кровеносный сосуд, расположенный под кожей, может привести к тому, что кровь начнет поступать в окружающие мышцы и ткани тела. В отличие от нормальных людей, у которых кровь сворачивается быстро, у больных гемофилией кровотечение может продолжаться несколько часов, образуя гематому размером с грейпфрут. Впоследствии, когда кожа становится твердой и натянутой, наполнившись кровью, словно воздушный шар, под воздействием противодавления внутреннее кровотечение приостанавливается, и кровь в конце концов свертывается. После этого начинается процесс реабсорбции, то есть рассасывания. Из пурпурной с атласным отливом кожа становится пятнистой, желтовато-зеленой.

Небольшие порезы или царапины в любой части тела цесаревича не представляли опасности, их можно было туго забинтовать, давая возможность поврежденному участку кожи зажить. Но когда кровотечение происходило во внутренних полостях рта или носа, где его нельзя было остановить с помощью перевязочных средств, дело принимало иной оборот. Однажды, хотя он и не испытывал никакой боли, наследник едва не умер от кровотечения из носа.

Самые тяжкие страдания Алексею Николаевичу доставляли кровоизлияния в области суставов. Проникая в суставную сумку лодыжки, колена или локтя, кровь сдавливала нервы, что причиняло ребенку невыносимую боль. Иногда причина травмы была понятна, а иногда и нет. Но и в том, и в другом случае, проснувшись утром, мальчик жаловался: «Мама, я сегодня не могу ходить» или «Мама, у меня рука в локте не сгибается». Вначале, когда рука или нога еще сгибалась и объем суставной сумки был достаточно велик, боль оставалась терпимой. Но, по мере того как сумка заполнялась кровью, боль усиливалась. Морфий всегда был под рукой, но, поскольку применение его вызвало бы опасную устойчивую привычку, инъекций не делалось. Единственным спасением был обморок.

Проникнув в область суставной сумки, кровь начинала разрушать кость, хрящ и мышечную ткань. Как следствие, рука или нога деформировалась. Лучшим средством помочь беде были упражнения и массаж, но при этом возникала опасность повторного кровоизлияния. Вот почему при лечении неизменно использовался целый набор тяжелых, изготовленных из металла ортопедических устройств. В сочетании с горячими грязевыми ваннами они применялись для исправления деформаций. Само собой, больному приходилось неделями лежать в постели ^[38].

Будучи наследником-цесаревичем и вдобавок больным гемофилией, Алексей Николаевич рос, окруженный вниманием, какого редко удостаивается обычный ребенок. «В раннем детстве его постоянно окружали няни, – вспоминала в мемуарах А. Вырубова. – Родители и его няня, Мария Вишнякова, его очень баловали, исполняя малейшие капризы. И это понятно, так как видеть постоянные страдания маленького было очень тяжело: ударится ли он головкой или рукой о мебель, сейчас же появлялась огромная синяя опухоль, показывающая на внутреннее кровоизлияние, причинявшее ему тяжкие страдания».

По совету докторов, «пяти-шести лет он перешел в мужские руки». К нему были приставлены два моряка: боцман с яхты «Штандарт» Деревенько (почти однофамилец, но не родственник врача Деревенко) и его помощник Нагорный. Когда ребенок болел, они ухаживали за ним. «Деревенько был очень предан и обладал большим терпением, – отмечала Вырубова. – Слышу голосок Алексея Николаевича во время заболеваний: „Подними мне руку“, или „Подними мне ногу“, или „Согрей мне ручки“, и часто Деревенько успокаивал его».

Гемофилия – недуг, который не дает о себе знать ежеминутно. Неделями, а то и месяцами Алексей Николаевич казался обыкновенным, здоровым ребенком. По природе он был таким же шалуном, как и Анастасия. Едва научившись ходить, он любил пронестись по коридору и ворваться к сестрам в их классную комнату во время занятий. Когда его выдворяли, он яростно размахивал руками. Лет трех-четырех он подходил к гостям, сидевшим за обеденным столом, с каждым здоровался за руку и разговаривал. Однажды, забравшись под стол, мальчуган снял туфлю с ноги какой-то фрейлины и с гордостью показал трофей родителю. Тот строгим голосом приказал отнести ее назад, и мальчик снова исчез под столом. Вдруг фрейлина вскрикнула: прежде чем надеть туфлю на ногу, проказник положил туда большую спелую ягоду. После этого ему несколько недель нельзя было появляться за общим столом.

Учитель французского языка П. Жильяр писал: «Он страстно любил жизнь, когда это было возможно, и был поистине неугомонным и веселым мальчиком. Будучи очень простым во вкусах, он никогда не кичился тем, что он наследник; об этом он думал менее всего». Как и у любого из его сверстников, карманы мальчика были полны обрывков бечевки, гвоздей, камешков. Своих сестер, которые были старше его, Алексей слушался и донашивал их ночные халатики, из которых те выросли. Однако он сознавал значение своего титула наследника престола. Ведь именно его приветствовали возгласами: «Цесаревич!», к нему пытались прикоснуться.

Однажды, привезя Алексею Николаевичу подарок, три крестьянина опустились перед ним на колени.

П. Жильяр спросил цесаревича, неужели ему доставляет удовольствие видеть этих людей на коленях.

«Ах, нет! Но Деревенько говорит, что так полагается!»