Верхние эшелоны правящего класса Санта-Марты, приверженцы Консервативной партии, были культурными и образованными людьми и уже имели связи с Нью-Йорком, Лондоном и Парижем. Но «Большой белый флот»
[80] ЮФК всем открыл каждодневный доступ в США, Европу и другие уголки Карибского региона. В то же время в «банановую зону» хлынули мигранты как из разных департаментов Колумбии, в том числе с полуострова Гуахиры и областей Боливара, издавна дававших убежище беглым рабам, так и из других стран мира. Они нанимались рабочими на плантации или организовывали свои маленькие предприятия, обслуживая фермы и людей, которые на них трудились. В районе появились мастеровые, торговцы, лодочники, проститутки, прачки, музыканты, бармены. Приходили и уходили цыгане, хотя, по сути, почти все обитатели «банановой зоны» в те дни были цыганами. Эти растущие поселки получили доступ к продукции международного рынка — к фильмам, которые в кинотеатрах меняли два-три раза в неделю, к товарам каталогов сети «Монтгомери Уорд», овсяным хлопьям «Куэйкер Оутс», фармацевтическим препаратам «Викс», фруктовым солям «Иноз», зубной пасте «Колгейт» и вообще ко многому из того, чем имели возможность пользоваться жители Нью-Йорка и Лондона.
В 1900 г. в Аракатаке проживали несколько сотен человек, в основном по берегам реки; в сельской местности плотность населения была крайне низкой. К 1913 г. население Аракатаки выросло до трех тысяч человек и продолжало расти, к концу 1920-х гг. достигнув примерно десяти тысяч. Это было самое жаркое и самое влажное место во всей зоне, и потому здесь выращивали самые крупные бананы, что требовало от рабочих героических усилий, ибо большинству смертных под палящим солнцем Аракатаки даже сидеть и лежать тяжко. К концу 1910 г., когда полковник начал перебираться туда с семьей, железная дорога уже тянулась от Санта-Марты через Сьенагу и Аракатаку до Фундасьона — последнего города на территории «банановой зоны». Банановые плантации простиралась по обе стороны от железной дороги почти на шестьдесят миль.
В Аракатаке, как и во всяком быстро растущем городе, были соответствующие развлечения. По воскресеньям на главной площади играл оркестр и устраивалась лотерея. Ярким событием был ежегодный Аракатакский карнавал, впервые организованный в 1915 г.: на центральной площади огораживалось место для танцев, ее заполняли лотки, бары со скудным ассортиментом спиртного, торговцы, целители, травники, женщины в эксцентричных нарядах и масках, местные мужчины в брюках цвета хаки и синих рубашках; всё в дыму сигар; соленый бриз, дувший со стороны сьенагского «большого болота», разносил повсюду запахи рома и пота. Говорили, что в те золотые годы почти все продавалось и покупалось: как потребительские товары со всех уголков мира, так и партнеры по танцам, голоса избирателей, сделки с дьяволом
[81].
Даже в самый пик своего расцвета Аракатака оставалась маленьким по площади городком — всего десять кварталов в том и другом направлении. Если б не испепеляющая жара, любой относительно крепкий человек мог бы пройти город из конца в конец меньше чем за двадцать минут. Машин здесь было очень мало. Контора ЮФК располагалась прямо напротив дома полковника Николаса Маркеса, рядом с аптекой его друга-венесуэльца доктора Альфредо Барбосы. По другую сторону от железнодорожных путей находился еще один поселок, в котором жили семьи руководящих работников американской компании, и загородный клуб с газонами, теннисными кортами и плавательным бассейном. Там можно было видеть «красивых томных женщин в муслиновых платьях и широкополых шляпках из кисеи, золотыми ножницами подрезающих цветы в своих садах»
[82].
В период банановой эры в Аракатаке Бога и закон почитали весьма условно. В ответ на просьбу местных жителей епархия Санта-Марты прислала из Риоачи первого аракатакского священника, Педро Эспехе, для работы по совместительству. Именно он инициировал строительство приходской церкви, которую сооружали более двадцати лет
[83]. Именно он однажды воспарил во время мессы. Педро Эспехо тесно сдружился с семьей Маркес Игуаран и останавливался у них дома всякий раз, когда приезжал в Аракатаку. Теперь, много лет спустя, улица, на которой стоит тот старый дом, названа в честь первого аракатакского священника — «улица Монсеньора Эспехо».
Золотой век Аракатаки резко оборвался в конце 1928 г. ЮФК требовалась рабочая сила для строительства железных дорог и ирригационных каналов, для расчистки земли, посадки деревьев и сбора урожая, для погрузки бананов на поезда и корабли. Поначалу компании удавалось легко проводить в жизнь принцип «разделяй и властвуй», но в 1920-х гг. рабочие постепенно организовались в профсоюзы и в ноябре 1928 г. выставили целый ряд требований: повысить заработную плату, сократить рабочий день, улучшить условия труда. Руководство компании отказалось выполнить эти требования, и 12 ноября 1928 г. 30 000 рабочих «банановой зоны» объявили забастовку. Маленькому Гарсиа Маркесу тогда было всего год и восемь месяцев.
В тот же день забастовщики заняли плантации. В ответ консервативное правительство президента Мигеля Абадиа Мендеса отправило на следующий день солдат под командованием генерала Карлоса Кортеса Варгаса, которому было поручено осуществлять гражданскую и военную власть. Когда Кортес Варгас прибыл в Санта-Марту, руководство ЮФК приняло его и его офицеров с почестями, а солдат разместило в бараках и складских помещениях компании по всей территории «банановой зоны». Говорили, что чиновники ЮФК устраивали для офицеров буйные вечеринки, на которых оскорбляли и обижали местных дам, а проститутки в обнаженном виде разъезжали на конях военных и голыми купались в оросительных каналах, принадлежавших компании
[84].
5 декабря 1928 г. на рассвете три тысячи рабочих прибыли в Сьенагу. Они собрались на центральной площади с намерением захватить Сьенагу, чтобы контролировать железнодорожное сообщение по всему региону. Вместе со Сьенагой Аракатака считалась одним из самых надежных оплотов забастовщиков. Как и торговцы Сьенаги, лавочники и землевладельцы Аракатаки оказывали рабочим существенную материальную помощь вплоть до решающего дня
[85]. Генерал Хосе Росарио Дуран слыл порядочным работодателем, старался быть в хороших отношениях с профсоюзами; по мнению многих консерваторов, он был излишне дружелюбен с «социалистами»
[86]. 5 декабря, в полдень, генерал Дуран, в военных сводках того времени фигурировавший как «лидер либералов всего региона»
[87], отправил в Санта-Марту телеграмму с просьбой, чтобы за ним и его соратниками прислали поезд, дабы они могли приехать и выступить там посредниками между рабочими и ЮФК при содействии губернатора Нуньеса Росы. Кортес Варгас наверняка неохотно уступил его просьбе, и за Дураном и его делегацией, в составе которой находился и полковник Николас Маркес, был отправлен поезд
[88]. Вечером того же дня они прибыли в Сьенагу, где их с энтузиазмом приветствовали рабочие. После встречи с забастовщиками они продолжили путь до Санта-Марты, где надеялись урегулировать конфликт, но по приезде всю делегацию арестовали. Власти департамента, представленные консерваторами, ЮФК и колумбийская армия хотели преподать рабочим урок и были настроены на кровопролитие.