Кропоткин - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Маркин cтр.№ 95

Через столетие после интуитивных построений Кропоткина теория самоорганизации была научно обоснована Ильей Пригожиным, книга которого «Порядок из хаоса» вышла на русском языке в 2000 году. Русский эмигрант, лауреат Нобелевской премии по химии утверждал: «Поддержание организации в Природе не достигается (и не может быть достигнуто) управлением из единого центра; порядок может поддерживаться только с помощью самоорганизации. Самоорганизующиеся системы делают возможной адаптацию к превалирующей окружающей среде, т. е. реагируют на изменения в окружающей среде, и именно их термодинамический отклик делает такие системы чрезвычайно гибкими и устойчивыми к возмущениям внешних условий».

И еще одного человека хочется вспомнить в связи с Кропоткиным — создателя учения о ноосфере Владимира Ивановича Вернадского. Они — современники, хотя, когда Кропоткин вступил в просветительско-пропагандистский кружок «чайковцев», студент Петербургского университета Вернадский состоял в образовательном Научно-литературном кружке (HJIK). Первоначально чисто культурологический, он становился все более радикальным и был закрыт властями, когда его секретаря студента-зоолога Александра Ульянова казнили за подготовку покушения на Александра III. В. И. Вернадский принял активное участие в событиях 1905 года, будучи сторонником «революции сверху», при сохранении монархии, ограниченной конституцией, в которой вопрос о правах человека, однако, должен быть главным. Одно время в юности он думал о создании какого-то подобия анархо-государственной партии, полагая, что свобода личности должна сочетаться с государственной организацией. Потом Вернадский стал одним из организаторов широкого земского движения в России и основателей партии конституционной демократии (кадетов), считавшей себя победительницей в революции 1905–1907 годов. В ее результате состоялись выборы в Государственную думу, а Вернадский стал членом Государственного совета.

Одинаковой была их реакция на развязанную Германией в 1914 году войну: оба решительно выступили за сопротивление германской агрессии, не приняв пораженческого лозунга большевиков. Кстати, свои «Письма о текущих событиях», посвященные войне, Кропоткин публикует в газете кадетов «Русские ведомости». Оба приветствовали Февральскую революцию как завершение начатой еще декабристами борьбы против самодержавия, за демократизацию России. Вернадский вошел в состав Временного правительства, а Кропоткин отказался, приняв участие в Государственном совещании в Москве в августе 1917 года.

Вернадский сразу же резко отрицательно воспринял захват власти большевиками и, оказавшись под угрозой ареста, уехал из Петрограда. В феврале 1921 года В. И. Вернадский, находясь в Симферополе, записал: «Поразителен аморализм современной эпохи — ее активных деятелей. Цель оправдывает средства, и этим определяется все. А сама цель такая, из-за которой не стоит биться… Это великий кризис эгалитарного демократизма… Рабы, преступники, невежды и трусы ведут. Куда приведут?» Однако любовь к родине и преданность науке одержали верх над сомнениями. Вернадский вернулся в Москву и включился в работу по восстановлению народного хозяйства. По предложению академика А. Е. Ферсмана он был заочно включен в состав комиссии Академии наук по увековечению памяти Кропоткина. Вскоре вышла его книга «Статьи и речи», где он назвал работы Кропоткина, посвященные проблеме ледникового периода, «совершенно выдающимися по самостоятельности и глубине мысли…».

Как и Кропоткин, Вернадский понимал природу как единое целое, все явления и процессы в которой связаны множеством горизонтальных связей. Размышляя о космической сущности жизни, В. И. Вернадский пришел к учению о биосфере и ноосфере. П. А. Кропоткин мыслил в рамках биосферной концепции, еще не зная ее. В созданной В. И. Вернадским теории ноосферы не рассматриваются проблемы нравственности. Однако за два года до смерти он вернулся к юношеским размышлениям и предположил, что на ноосферной основе возможно будет создание научной этики, не связанной с религией. Над такой этикой и работал Кропоткин, убежденный в том, что законы нравственности восприняты человеком у природы. Без этической составляющей она становится всего лишь бесчеловечной техносферой. Таким образом, этическое учение П. А. Кропоткина можно рассматривать как существенное дополнение ноосферной концепции В. И. Вернадского. Формирование ноосферы невозможно без установления между людьми отношений ненасилия, взаимосогласия, взаимопомощи. Этот фактор эволюции всего живого на Земле, несомненно, является и условием формирования на Земле сферы разума — ноосферы.

Недостатки в учении Кропоткина — продолжение его достоинств. Причина же их — в уникальности самой личности Петра Алексеевича. Он строил свою теорию в значительной мере субъективно, опираясь на свой менталитет и опыт. Сейчас некоторые его критики говорят, что, гипертрофируя созидательную роль народных масс, он как бы не замечал отдельной человеческой личности. Это не совсем так: в статьях и книгах им подчеркивается неповторимость каждой личности, и, говоря о массе, он имеет в виду, что ее образует именно сочетание свободных, самостоятельных, самоорганизующихся личностей. Он прекрасно знал о том, что порабощенная масса не способна к высшим формам взаимопомощи и солидарности, не может самоорганизоваться для свободного творчества форм самоуправления. Поэтому он такое значение придавал освобождению общества от власти государства.

Идея свободы, ненасилия и справедливости не гаснет в веках. Она неистребима. Ведь ей противостоять может только та самая «мыслебоязнь», о которой писал Кропоткин еще в 1874 году. Она родственна позже появившейся формуле чеховского Беликова, «человека в футляре»: «Как бы чего не вышло!» А что же может выйти? Только ослабление власти, некоторая ее утрата. Опасение властей вызывает то, что вдруг верх возьмут вольнодумцы, которые вдруг захотят «творить, что хочешь» и «говорить, что хочешь», а то и вообще решат, что можно жить без царя. Вот этого и боятся власть имущие, более всего на свете озабоченные неизменностью, стабильностью политической системы.

В самом начале наступившего 1921 года к постоянно мучившей Петра Алексеевича болезни сердца добавилось воспаление легких. Возможно, он простудился, играя в нетопленой комнате на рояле этюды Скрябина, ноты которых ему привезли из Москвы. В. Д. Бонч-Бруевич сообщил о болезни Кропоткина Ленину, который распорядился отправить в Дмитров специальный поезд с продовольствием, не подлежащий осмотру и конфискации, а также лучших врачей во главе с наркомом здравоохранения Н. Я. Семашко и профессором Д. Плетневым. Состоялся консилиум, после чего врачи уехали и с больным остался его друг, врач по специальности, Александр Атабекян. «Известия ВЦИК» стали каждый день публиковать бюллетени о состоянии здоровья больного. 23 января наступило некоторое улучшение, и появилась надежда на выздоровление. Петр Алексеевич смог заняться корреспонденцией, и в прессу попали его слова: «Меня огорчает, что людям, столь занятым и заваленным работой, пришлось пожертвовать драгоценным для них временем и, быть может, отдыхом… Я не понимаю, от чего меня лечат…»