Стальная империя Круппов. История легендарной оружейной династии - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Манчестер cтр.№ 5

В Руре господствуют менее дюжины «баронов дымовых труб». Это звание соответствует действительности. В XIX веке их семьи вытеснили феодальную аристократию, которая приходила в упадок. Промышленники во главе с Круппами играли на немецких привычках к повиновению, чтобы сокрушить борющиеся профсоюзы, и их рабочие стали покорными и инертными. Даже сегодня типичный рурский рабочий стремится прожить жизнь вблизи от церкви, в которой он был крещен. Один из работавших под землей менеджеров крупповской шахты был среди первых пилотов реактивных самолетов люфтваффе во время Второй мировой войны. Впоследствии ему предложили карьеру в коммерческой авиации. Зарплата была бы выше, жизнь чище. Он отказался. За шнапсом я спросил его, почему он так поступил. Он ответил: «Мой отец был подземным менеджером этой шахты». Неизменная лояльность таких людей вызывает в памяти образы феодального общества, так же как и обычаи их работодателей. «Бароны дымовых труб» действуют как бароны. Мужчины строят для себя замки, а женщины ведут себя как владелицы поместий, навещая материально зависимых больных и делая взносы в благотворительные организации. Берта Крупп была широко известна своей деятельностью. Когда с одним из крупповцев случился смертельный сердечный приступ, она надела шляпу и поехала навестить его вдову.

Несмотря на свою известность, Рур представляет собой крохотное феодальное поместье, просто рубец на карте континента. Его гидроэлектрические источники находятся в отдалении – в Ахене, Шварцвальде и в Швейцарии, и в то же время он занимает менее одного процента отрезанной площади Западной Германии. С учетом всех кузниц и шахт он по размерам не больше города Нью-Йорка. Его можно за три часа пересечь на автомобиле по автобану Дортмунд – Дюссельдорф или проехать из конца в конец на знаменитых трамваях. Внутренний Рур – пятнадцать городов, которые вливаются один в другой, – занимает всего две сотни миль. Как продемонстрировали английские королевские ВВС, это делает его уязвимым перед лицом решительного наступления. Но концентрация имеет и другую сторону. Из-за того, что его подпочвенные геологические ресурсы интенсивно эксплуатируются, Рур, как признают специалисты, превратился в «индустриальную структуру, которая по своей компактности и мощности не имеет себе равных в мире». Немецкая изобретательность сделала его самой внушительной экономической силой континента, политические последствия чего почувствовали на себе пять поколений европейцев и три – американцев. Осознавая свою силу, «бароны дымовых труб» выбили из Берлина жизненно важные концессии во времена Второго (кайзеры) и Третьего (Гитлер) рейхов, и именно здесь трижды в прошлом веке ковался немецкий меч. «Германская империя, – писал авторитетный английский экономист Джон Мейнард Кейнс, – была в полном смысле слова создана скорее на угле и стали, чем на крови и стали».

Кровь и сталь – это оказалось более памятной фразой, потому что она выразительнее. Барабанная дробь и блеск медалей обладают большей романтической привлекательностью, нежели логарифмические линейки и смог, вдобавок их больше предпочитают историки. Школьникам внушают, что Спарта одерживала в битвах победы потому, что выводила на поля сражений превосходных воинов. Этот урок не учитывает результатов последних исследований: оказывается, враги спартанцев были вооружены бронзой и мягкой сталью, а сами они имели отличную сталь, что и давало им решающее преимущество. Профессиональные солдаты более восприимчивы к таким различиям. В те дни, когда Рур изрыгал ошеломляющее количество танков, пушек, снарядов, самолетов и подводных лодок, германский Генеральный штаб был полностью удовлетворен своим арсеналом. В ходе обеих мировых войн он составлял сердцевину их стратегии. В самом деле, их желание прикрыть его в 1914 году, возможно, ослабило правое крыло плана по вторжению во Францию. После Второй мировой войны генерал Хальдер заявил в Нюрнберге, что Рурская область была «самым решающим фактором в ведении войны немцами». Для его противников это не явилось новостью. Когда высадка в Нормандии была завершена, союзные генералы согласились в том, что их главная цель – военные заводы вермахта. Разнились только взгляды по поводу скорейшего пути к этой цели.

Сегодня Рур производит мало оружия. Он стал источником энергии для Европейского экономического сообщества и, благодаря всеохватности и техническому искусству Круппа, слаборазвитых стран во всем мире. Бароны, которые теперь сильнее и богаче, чем когда бы то ни было, оптимистично смотрят в будущее. Расследование их прошлого не поощряется или даже вызывает негодование. Но ведь невозможно понять настоящее Германии, не приподнимая завесы и не заглядывая в тайники и воспоминания, которые находились за семью печатями. Чтобы понять крупповский Рур, мы должны знать, что он собою представляет и представлял. К счастью, география не меняется, и один из способов начать – это взглянуть на него с трех точек: из тоннеля, с поверхности над ним и из небольшого самолета.

* * *

Тоннель лежит под землей на глубине полумили. Он находится на дне столетней шахты Эссена «Амали», названной так по имени прапрапрапрапрабабушки Альфрида, и добраться до него – это своего рода экспедиция. «Удачи!» – обращаются друг к другу окружающие вас крепкие мужчины, когда группа исчезает в похожем на пещеру входе. В шлемах и сапогах, с фонарями и в защитных масках от угарного газа, вы целых два часа спускаетесь на открытых лифтах, едете в лязгающих миниатюрных вагончиках и – большую часть времени – пробираетесь по древним изогнутым коридорам, вырубленным в горной породе.

Это путешествие нельзя назвать ни приятным, ни полностью безопасным. Конечно, условия горного дела улучшились по сравнению с первыми годами существования «Амали», когда люди трудились в недрах Рура, имея при себе лишь примитивные фонари, мулов и палки. Механизация все это изменила. Однако она также дала возможность спускаться глубже, а риск с глубиной увеличивается (даже в условиях механизации существует предел: после того как были написаны эти строки, коммерческая добыча угля в шахте «Амали» приостановлена). Каждый год в шахте погибают четыре-пять человек. Приходится увертываться от оголенных проводов и угольных повозок. Воздух начинен черной пылью, а единственная зажженная спичка может привести к катастрофе.

По мере приближения к забою тоннель сжимается. Нужно вставать на колени, а потом ложиться на живот. В то же время сильно возрастает температура. В тех местах, где порода сырая (в шахте вода горячее камня), показания термометра достигают 122 градусов по Фаренгейту (50 градусов по Цельсию). Впереди смутно различаешь голых, покрытых сажей людей, ползающих в густой пыли. Эти ребята, шахтеры, зарабатывают девять долларов в день. Хотя людей для работы в забое тщательно отбирают, они не могут выдержать здесь больше пяти часов подряд. Каждый день они выворачивают из недр «Амали» четыре тысячи тонн: огромное количество, если учесть, что высота забоя составляет всего ярд. Ползая среди них, видишь, как забой слабо и прерывисто освещается от колеблющегося луча твоего фонаря. Он шероховатый и сине-черный, и, когда на него смотришь, он как бы слегка отодвигается. Его режут автоматические резцы. Большие глыбы падают на ленту конвейера, которая рывками тащит их на повозки и элеваторы.

Только под одним Эссеном находится более 150 миль таких пещер, и они все время в движении: с одной стороны трудятся резцы, а с противоположной поднимаются дефлекторы труб, чтобы заполнить пространство шлаком. Город в буквальном смысле основан на угле. И вертикальная концентрация Круппа тоже в буквальном смысле вертикальная, потому что, когда уголь поднимается наверх, он направляется непосредственно в печи.