Война кончается войной - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 31

Они приехали на последний адрес, который им удалось установить. Оксана Акулович была сиротой. Ее мать родилась и прожила до тридцати восьми лет в Полесье под Пинском. Там же сохранилась и ее могила. А также выписка, свидетельствующая, что Акулович Зося Яновна умерла в результате пневмонии и отека легких в 1934 году. Отец семью оставил давно, его следы затерялись еще до революции.

Сама Оксана с 16 лет батрачила в окрестных деревнях, установить которые не представилось возможным. Во время оккупации она попала в списки подлежащих отправке на работы в Германию.

Это все Шаров знал от самой Оксаны, ничего нового розыск ему лично пока не открыл. Наступил момент, когда молчать было больше нельзя, и Васильев начал рассказывать. Сначала о подозрениях старого еврея — соседа Оксаны, потом о неясностях биографии девушки.

Они сидели на заднем сиденье оперативной машины управления. Васильев говорил и говорил.

— Стойте, — перебил капитана Шаров, — но неясности и отсутствие данных — это еще не доказательства ее вины, не подтверждение, что она враг.

— Ты сам понимаешь, что я близок к истине, а то бы давно с кулаками на меня кинулся, — серьезно возразил Васильев. — А слова соседа?

— Старик явно выжил из ума. Бред полнейший.

— А то, что она исчезла так неожиданно, явно не имея возможности и даже мотива куда-то уезжать? Это тебе как? А то, что она даже на работе в госпитале не отпросилась и не оформила отпуск? Это как? Знаю, скажешь, что она не собиралась уезжать, просто с ней что-то случилось? Так я тебе скажу, что с ней случилось. Ты извини меня, Олег, что сразу не признался. Боялись мы, что ты сорвешься. Ведь у вас все серьезно было. По описаниям мужчина, что приходил к ней на квартиру, похож на Сергея Аркадьевича Горохова, заместителя председателя областной Продовольственной комиссии.

— Она его любовница? — играя желваками, спросил Шаров.

— Все гораздо хуже. После того как нам удалось установить, что Коваленко встречался с Гороховым, мы заинтересовались его личностью и запросили сведения из Лиды, откуда родом Горохов. Настоящий Горохов умер от ран в военном госпитале и похоронен в братской могиле в 43-м году.

— Тогда этот кто? — спросил Шаров. Стало ясно, что профессиональный интерес пересилил личное, что угнетало его в последнее время.

— Нам повезло, что в руки партизан в Белоруссии попал архив СД. Помнишь, когда гитлеровцы пытались бороться с белорусскими партизанами руками украинских националистов? Так вот, одним из руководителей того сборного подразделения был некто Плужник Николай Генрихович, уроженец Львова. Нам его фотография попала в руки. Так вот Горохов — это Плужник.

— Оксана связана с националистическим подпольем?

— Видимо, да, — со вздохом кивнул Васильев. — И, судя по всему, была специально к тебе приставлена с заданием получать сведения о твоей оперативной работе.

— Ясно, — зло оскалился Шаров. — Теперь начнутся вопросы ко мне. А не сболтнули ли вы, товарищ старший лейтенант, чего-нибудь лишнего при своей дивчине в минуты нежного общения? Не задавала ли вам означенная дивчина странных вопросов?

— А ты как думал? — разозлился Васильев, но тут же перешел на шепот: — А ты как думал? Ты не трактористом в колхозе работаешь! Естественно, вопросы будут, и расследование будет. Не удивляйся, если недоверие кто-то выскажет. Только обижаться не смей, понял!

— Ладно, не надо меня агитировать! Сам других так же агитировал не раз. Сейчас-то что? Меня отстранили от работы по этому делу?

— Нет, хотя и должны были. Видишь, доверяют тебе, и Воротников за тебя грудью встал. Ты сейчас очень важное лицо во всей операции. Мы не знаем, как дальше будет, но может случиться, что твоя роль станет ключевой, когда мы будем брать Оксану и Плужника.

— Мы объехали все адреса, где могла быть Оксана и где могли знать о ее месте нахождения. Ни подруга, ни завотделением в ее больнице, ни их общий друг, который собирает вечеринки для молодежи… Мы за эти два дня опросили почти полсотни людей.

— Вон в том доме с покосившейся калиткой и разросшимся кустарником, по нашим сведениям, сейчас находятся Коваленко и Плужник. Брать их придется сегодня, правда, хотелось бы понаблюдать, получить больше представления об их связях. Не исключено, что Оксана тоже там, хотя я больше склонен верить, что мы на нее выйдем через наблюдение за Гороховым-Плужником. Но, увы, время поджимает, и ситуация накаляется. Националистическое подполье что-то готовит, Москва приказывает поторопиться.

— Он мог послать ее с каким-нибудь заданием, — предположил Шаров. — Не обязательно, что она здесь. Мог в другой город отправить или вообще за пределы Украины. Вы же сами говорили, что у них сильный голод на кадры и большие потери за последние месяцы.

Васильев покосился на собеседника и внутренне порадовался, что старший лейтенант начал мыслить продуктивно и без особых эмоций.

Посмотрев на часы, капитан решительно открыл дверь машины. Вдоль стен узкой улочки скрытно двинулись автоматчики из полка НКВД. На противоположный стороне заняли позиции снайпер и пулеметчик с «дегтяревым».

К машине подбежал парень с автоматом, кивнул Шарову и быстро заговорил, обращаясь к Васильеву:

— Опоздали. Горохова и Коваленко там уже нет. Мотоцикл на месте, а они ушли.

— Черт, проворонили! — взорвался Васильев и выскочил из машины. — Когда они могли уйти?

— По показаниям свидетеля, около полуночи.

— Какого черта он вам не сообщил?

— Товарищ капитан, в интересах секретности операции ему такая задача не ставилась. Да и уверенности на сто процентов нет, что он предан нам полностью. Могла сорваться вся операция.

— Она и так сорвалась. Главные объекты ушли, а кто в доме, вы знаете? Они засекли оцепление?

— Там примерно шесть человек с автоматами. Сдаваться не хотят.

— Вот денек, а! — проворчал Васильев, отстегивая свой автомат от передней панели машины, где он был закреплен брезентовыми пряжками. — Огня не открывать, пока я сам не поговорю с ними. Вот вляпались! Теперь придется брать или уничтожать. А Плужник об этом узнает. И Коваленко узнает. И лягут на дно!

Они побежали к дому, где за забором, прикрываясь густым кустарником, затаились автоматчики.

Этот дом Васильев сумел разглядеть еще два дня назад, когда поступила оперативная информация, что его используют для конспиративных встреч представители подпольной ячейки ОУН. С одной стороны общий забор, отделяющий двор соседнего дома. Там живет осведомитель — полуглухой старик. Задняя часть двора выходит на пустырь, захламленный гнилыми досками, сухими ветками фруктовых деревьев. Пустырь спускается к речушке с топкими берегами, в которой целыми днями плещутся гуси да приходят на водопой коровы. Другая сторона двора примыкает к каменной стене разрушенного здания. Был тут какой-то магазин со складом до войны, в 41-м его разрушили до основания. Вот только стена из закопченного красного кирпича и осталась. А за стеной — груды битого кирпича, обгорелые балки, остатки торгового инвентаря. Одним словом, живописная куча хлама. И как же они ушли от наблюдателей?