В руках врага - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Марк Вебер cтр.№ 78

Откинув спинку кресла, гражданин контр-адмирал задумчиво уставился на свой коммуникатор. Он приметил удивление, промелькнувшее в глазах Богдановича, от которого не укрылась перемена в настроении командира, но сейчас Турвилю было не до начальника штаба. Поддавшись ликованию, он упустил некоторые неизбежные затруднения – и сейчас размышлял, как с ними справиться.

Помимо всего прочего Турвиль задумался о возможности прибегнуть к помощи Хонекера. Разумеется, контр-адмирал не мог открыто поделиться с комиссаром всеми своими соображениями, но они долго прослужили вместе и научились неплохо понимать друг друга. Захват Харрингтон вполне мог быть поставлен и в заслугу Хонекеру, что делало для него предложение Турвиля не лишенным интереса. Правда, комиссар сам числился в штате БГБ, однако его долгое пребывание на кораблях, знание внутренней жизни флота и ощущение своей причастности к воинскому товариществу могли перевесить ведомственную солидарность. К тому же – и это самое важное – в отличие от многих политических надзирателей комиссар Турвиля не был идиотом. Не говоря ничего вслух, он, однако, понимал, что флот, от которого требуют побед, просто не вправе игнорировать оперативную и стратегическую реальность в угоду тупому политическому доктринерству. Хонекер уже не раз показал, что в интересах дела способен закрыть глаза на некоторые отступления от революционного этикета. Вопрос, однако, заключался еще и в том, сумеет ли гражданин контр-адмирал убедить гражданина комиссара, что, воспрепятствовав передаче Харрингтон в лапы кровожадных коллег, он действительно послужит интересам дела.

Турвиль не мог в качестве аргументов приводить соображения, касающиеся моральных обязательств и воинской чести. Как комиссар – любой народный комиссар – Хонекер изначально отвергал все, отдававшее старорежимными понятиями и идеями. В конце концов, постулаты о том, что режим Законодателей рухнул под грузом собственной развращенности, а Комитет общественного спасения ведет бескомпромиссную революционную борьбу с силами реакции за очищение общества от скверны социального неравенства, упаднической элитарности, клановости, коррупции и засилья плутократии, являлись символом их веры. В свете этой теории прежние нравственные ценности представали направленной на манипулирование общественным сознанием выдумкой алчной олигархии, и обновленному обществу следовало выбросить их на свалку истории. Как любила повторять гражданка Рэнсом: «Честь – это то, о чем твердят плутократы, когда хотят оправдать кровопролитие».

Турвиль подозревал, что Хонекер относится к столь презираемым Корделией декадентским ценностям лучше, чем осмеливался признаваться даже себе. Но, что бы ни таилось в глубинах его сердца, он никогда не позволит себе открыто усомниться в ортодоксальной доктрине. Чтобы заручиться его поддержкой, контр-адмиралу следовало найти веские прагматические аргументы. Если неосознанно Хонекер и может откликнуться на соображения морального порядка, то их все равно не помешает подкрепить чем-то таким, что сможет в чьих угодно глазах выглядеть серьезным доводом.

И пожалуй, сказал себе Турвиль, тут мне пригодится ссылка на Денебские соглашения. Бог свидетель, ГБ нарушает их на каждом шагу, но формально они являются признанной всеми воюющими сторонами юридической основой, определяющей принципы и нормы обращения с военнопленными. Контроль за выполнением соглашения осуществляла Солнечная Лига, и если до сих пор БГБ удавалось втирать очки ее инспекторам, то в случае с Харрингтон едва ли стоит рассчитывать на подобное благодушие. Слушком уж заметная она персона. Если она исчезнет, монти не примут никаких ссылок на «утраченные файлы» и «небрежность в ведении документации». Хонор ведь не только коммодор, но еще и землевладелец: даже тем идиотам, которых посылает сюда Лига, придется оторвать задницы от кресел, если станет известно, что в наших застенках угробили главу феодального государства. Кроме того, наши люди будут ожидать от противника ответного нарушения Денебских соглашений, что не лучшим образом скажется на действиях флота.

Турвиль понимал: вздумай он сказать Хонекеру, что опасается дурного обращения БГБ с пленницей, тот отвергнет такое предположение, даже сознавая его обоснованность. Исходя из этого, он решил нажать на формальную сторону дела. Скажем, так: узнав о нарушении нами Соглашений, реакционная правящая клика Звездного Королевства, несомненно, предпримет непропорционально жестокие ответные меры, что не лучшим образом скажется на боевом духе наших людей.

Несколько секунд Турвиль таращился на сигару, отшлифовывая предстоящую речь и думая о том, как потолковать с Хонекером подальше от жучков. Хорошо еще, что «Катана» доставит пленников на «Графа Тилли» лишь через несколько часов.

Наконец он поднял глаза на Богдановича и с улыбкой сказал:

– Это прекрасная новость, Юрий. Будь добр, немедленно проинформируй о случившемся комиссара Хонекера и подготовь все, чтобы принять коммодора Харрингтон и других пленных старших офицеров с подобающей учтивостью. Судя по тому, что я слышал, она всегда обращалась с нашими пленными наилучшим образом, и мы должны ответить ей тем же.

– Будет исполнено, гражданин контр-адмирал.

– Спасибо. И напомни мне о прибытии «Катаны»… минут за сорок пять до встречи.

– Есть, гражданин контр-адмирал.

– Спасибо, – повторил Турвиль и, отключив коммуникатор, снова зажег потухшую сигару.

Покачивая кресло, он размышлял о том, как лучше всего убедить Хонекера в своей правоте.

* * *

– Коммодор, гражданка капитан Захари просит вас и ваших офицеров проследовать за мной в шлюпочный отсек для препровождения на флагман.

Обернувшись на голос коммандера Люшне, Хонор подумала о том, что лишь глубочайшее отчаяние могло заставить ее даже не заметить, как открылся люк. Она понимала, что отсутствие внешнего выражения эмоций ни от кого их не скроет, однако кивнула старшему помощнику капитана «Катаны» со всей возможной невозмутимостью.

– Спасибо, гражданин коммандер.

Звук собственного голоса удивил ее: он прозвучал слегка хрипло, словно она разучилась управляться с голосовыми связками, и вместе с тем настолько естественно и обыденно, что ей показалось, будто он принадлежит не ей. Выбросив из головы мелочную дурь, Хонор прокашлялась, но это не слишком помогло.

– Прошу передать вашему командиру мою искреннюю благодарность за заботу о наших людях… Прежде всего о раненых, – сказала она.

Люшне хотел было ответить, однако не нашел подходящих слов и, отступив в сторону, указал Хонор на люк.

Она двинулась в указанном направлении. Шаг ее утратил обычную упругость, но не физическое состояние было тому виной. Точнее сказать, она чувствовала колоссальное гнетущее бремя и понимала, что оно останется с ней и после полного восстановления работоспособности.

Алистер МакКеон шагал рядом с ней, и она чувствовала, что он страдает еще сильнее. Утешить его было нечем: в настоящий момент он чувствовал себя отцом, потерявшим любимое дитя – и не важно, что он ни в чем не виноват.

Позади нее держался Лафолле, чье отсутствующее выражение лица могло сбить с толку кого угодно, но не воспринимавшую его эмоции Хонор. Волна такой же горечи исходила от Джеймса Кэндлесса и Роберта Уитмена: грейсонские телохранители сознавали свою неспособность защитить ее и считали себя покрытыми несмываемым позором.