Сближение - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Прист cтр.№ 16

Тарент уставился на нее, пытаясь как-то адекватно отреагировать.

– Ты правда ничего не слышал, да?

– Это невероятно! Наверняка же были тысячи жертв. Это невероятно! – Тарент вдруг понял, что в шоке от услышанного начал повторяться. Он вспомнил пейзаж, который мельком видел из окна, пока его везли в Лондон: почерневшая земля, на которой ничего не осталось, агенты явно не хотели, чтобы он понял, куда смотрит, и сразу затемнили стекло. – Это правда случилось? Ядерная атака на Лондон?

– Событие получило название «10 мая», именно тогда все и случилось. Это была не ядерная бомба в обычном смысле слова. Скорее, более масштабная версия того же устройства, которое применили против твоей жены. К сожалению, этот тип оружия используется все чаще и чаще. Только за последний месяц произошло семь атак, аналогичных той, в которой погибла твоя супруга. Но в Лондоне теракт был самым крупным. Мы смогли изучить его, тогда как в большинстве других случаев оружие использовали в труднодоступных местах. В западном Лондоне провести судебно-медицинскую экспертизу куда проще.

– И таких атак много?

– Минимум пятнадцать за прошедшие четыре недели. Большинство в регионах типа Анатолии, но два аналогичных небольших инцидента в Британии, три в США, один – в Швеции. Как и большинство людей, ты, скорее всего, не понимаешь, что мы уже ведем войну, и в ней нам не победить. Мы уже проиграли битву против климатических изменений, а теперь еще и эта. Есть такое избитое выражение: «война против войн». Вот сейчас она и идет, в прямом смысле слова. Если под удар попадет еще один большой город, другой войны после этой уже не будет.

– Расскажи, что случилось в Лондоне.

– Десятого мая в середине дня нечто необъяснимое произошло на юго-западе района Майда-Вейл. Основной удар пришелся на Бэйсуотер. Это была не бомба, но что-то равное по силе воздействия. Сейчас мы не считаем, что террористы использовали ядерное оружие, так как уровень радиации слишком мал, да и характер повреждений другой. Но все равно урон слишком велик для обычного оружия. А вот что конкретно было использовано, мы до сих пор не знаем.

– Сколько жертв? – спросил он, придя в ужас от новости.

– Свыше ста тысяч. Как минимум. Окончательная цифра может оказаться выше раза в два, а то и больше. Своеобразный «эффект Хиросимы»: люди не просто погибли, но и записи о них были уничтожены, и умерли почти все, кто их знал. Все уничтожено, аннигилировано – пресса полюбила это слово. Аннигилировано. Останков нет, поэтому приходится искать родственников или людей, чьи друзья проживали в эпицентре. По последним подсчетам, погибли более ста двадцати тысяч человек. Они числятся «пропавшими без вести» и пока не объявлены умершими. Мы подозреваем, эти цифры – лишь верхушка айсберга.

– Я не понимаю, как мы умудрились не услышать об атаке.

Сейчас это казалось невероятным, но пока шли долгие недели в полевом госпитале, персонал поддерживал контакты с внешним миром лишь с помощью вертолетов «Врачей без границ», которые изредка доставляли продовольствие и медикаменты. Опасаясь огня с земли, они прилетали только по ночам и никогда не садились. Лекарства, медикаменты, продукты питания и воду сбрасывали или спускали вниз, а потом вертолеты снова взмывали в воздух.

Разумеется, Тарент сразу начал лихорадочно вспоминать, кто из знакомых мог находиться в тот момент в западном Лондоне.

– Я был в Лондоне два дня назад. – Он рассказал Фло, что видел из машины, и она подтвердила, что он, скорее всего, проезжал мимо района поражения: Бэйсуотер-роуд, бóльшая часть Ноттинг-Хилл, территория вплоть до Уэйст-Килберна на севере и Майда-Вейл на востоке. – Потом меня отвезли на квартиру, куда-то в Ислингтон. Но там я видел только последствия урагана.

– Взрыв был четко локализованным. Снаряд собрали так, что наши взрывотехники не могут даже понять, как такое возможно, не говоря уже о том, чтобы объяснить.

– В смысле локализованным?

– Зона поражения имела четкие границы. В форме треугольника. – Она пристально посмотрела на него, ожидая реакции. – Равнобедренного прямоугольного треугольника, не выровненного по сторонам света.

Тарент прикрыл глаза, вспоминая злополучный день в Анатолии.

– То же самое случилось с твоей женой, да?

– Но почему треугольник?

– Мы не знаем.

– Ровный?

– А воронка, которую ты видел, была ровной?

– А что внутри треугольника?

– Ничего. Все разрушено. Аннигилировано.

– Кто, черт побери, мог такое сотворить?

– Этого мы тоже не знаем.

– Ты же сказала, что виновных поймали.

– Мы так и не выяснили, на кого они работали, но есть новые разведданные, которые мы изучаем. Наша главная задача – разработать оборонительную стратегию. Мы не можем позволить, чтобы такое случилось снова. Все меры безопасности продлятся еще в течение месяца на самом высоком уровне боеготовности, поэтому западный Лондон фактически оцеплен. Сейчас необходимо принять хотя бы какие-нибудь меры предосторожности на случай еще одной атаки. Вот ответ на вопрос, чем я буду заниматься в Халле.

Фло перестала одеваться. Она присела на краешек кровати рядом с Тарентом и положила руку ему на колено.

– Мне побыть с тобой немного?

– Да, пожалуйста.

Он прошел в отгороженную кабинку и воспользовался туалетом, потом принял душ, а когда вернулся в комнату, Фло уже полностью оделась. Она сидела на кровати, на коленях у нее лежал толстый пуховик. Тарент присел рядом. Новость ошарашила его. Сейчас он испытывал, пусть и в меньшей мере, то, что пережила вся страна, да и весь мир. А когда произошла атака, люди чувствовали не только шок, но и скорбь о тех, кто погиб, страх, что это может произойти снова, гнев, обиду, тревогу… Он хотя бы знал, что спустя такое долгое время второй атаки не случилось. По крайней мере пока. Ну, или такой же крупной.

Тарент вспомнил странную картину, которую мельком увидел, когда машина замедлилась и агенты с тревогой обсуждали надвигающийся шторм. Тибор тогда не понимал, на что смотрит, поэтому за те две-три секунды запомнил лишь впечатление: чернота, никаких руин, все стерто с лица земли.

Всякий раз, когда происходит крупный теракт, те, кого он не затронул напрямую, воспринимают новость тихо: они узнают о случившемся из бесконечных телерепортажей, из Интернета, хранят свои мысли при себе, но им кажется, будто они тоже в какой-то мере причастны – видят волнение на улицах, страшатся будущего, испытывают смесь вины и облегчения, что это произошло не с ними, и постоянно размышляют о том, что же в действительности случилось. Они слушают рассказы свидетелей, выживших, затем доходит очередь до экспертов, политиков, «говорящих голов» и тех, кто протестует против политики правительства. Все вроде как анализируют, описывают, но произошедшее остается необъяснимым. А вот спустя четыре месяца все иначе: само событие очевидно, известно, в некоторой мере даже понятно, но его окружает новая загадка. Прошло не так много времени, но даже нечто настолько жуткое уже уходит в историю, исчезает в коллективной памяти.