Реваншист - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Дроздов cтр.№ 72

Снаружи моросил дождь — все как в моем времени. Я это хорошо помнил. В свою новую квартиру в том времени мы въехали 25 апреля 1986 года. Стоял теплый весенний день. Мы отворили окна, наслаждаясь погодой. А назавтра пошел дождь. Была суббота, но я отправился в редакцию. Мы проводили «прямую линию» с министром связи. Позже мне рассказали, что в этот день радиационный фон в Минске скакнул до полутора миллирентгенов. Если учесть, что ДП-5, несмотря на его кондовость, десятую долю миллирентгена ловит, представление я получу.

Собрав прибор, я нацепил наушники и двинулся вдоль дома, поводя щупом над землей. Дозиметр молчал. Нет, время от времени в наушниках щелкало, но на это не стоило обращать внимания. Обычный фон. Я помнил, как в них трещало на зараженной земле. В том времени я несколько раз ездил в командировки в «зону». Писал репортажи, брал интервью. Естественно, опробовал дозиметр. Мне за те поездки даже удостоверение ликвидатора выдали. А спустя тридцать лет вычеркнули из списков. Их периодически сверяли, каждый раз требуя заново предоставить документы. В последний раз мне заявили, что сведения о моих командировка утеряны. Из-за этого у меня отобрали добавку к пенсии. Мизерную, но все же… Еще ранее белорусских ликвидаторов лишили практически всех льгот. Заявили, что, дескать, жирно живут, народу это не нравится. А что мешало «народу» в 1986–1987 годах проявить сознательность и, так сказать, грудью встать на защиту страны? В военкоматах добровольцев встречали с распростертыми объятиями. Только их не было — «народ» тихарился по углам. Зато после стал возмущаться. Самым тяжким для моих друзей-ликвидаторов стало лишение их бесплатных лекарств. К тому времени многие были на пенсии и тяжко болели. Лекарств требовалось много, и стоили они дорого…

— Что гэта ты робишь, Александрович?

Я оглянулся. Сосед. И вот не спится человеку в выходной день! Деревня, привыкли рано вставать.

— Радиацию замеряю, Иванович.

— Чаму?

— Да вот говорят: при строительстве домов в бетон добавляют гранитный щебень. А тот, дескать, радиоактивный.

А что? Ходила в моем времени такая мулька. После Чернобыля радиацию где только не искали. Паниковал «народ».

— И як? — заинтересовался сосед.

— Нет тут никакой радиации. Смотри! — я подошел к соседу и указал на шкалу. Стрелка лежала на нуле. — Врут.

— Вучоны ты чалавек, Александрович! — уважительно сказал сосед. — Я бы не втямил проверить.

— Да уж! — согласился я, и отправился к себе. На пороге меня встретила Лиля.

— Ты куда ходил? А это что?

— Дозиметр, — объяснил я и потащил ее в кухню. Начнем разговаривать в прихожей — разбудим детей. — Понимаешь, мне тут по секрету сказали, что в Чернобыле на атомной электростанции произошла аварии. Был выброс радиации, которую разнесло ветром. Решил проверить. Только нет ничего. Скорее всего, врут. Но детей на улицу не выпускай на всякий случай. Да и дождь там. Мультики им поставь, займи чем-нибудь. А я подремлю.

— Ночь из-за этого не спал? — догадалась Лиля. — Слушал «голоса»?

Я кивнул.

— И что сказали?

— Про станцию — ничего. А так — клевещут.

Лиля засмеялась. Мы попили чаю, я собрал дозиметр. Перед этим пришлось показать жене, как он работает — любопытная она у меня. А затем я завалился на диван в кабинете. Разбудил меня звонок из Москвы…

Сказать, что я охренел, означало не передать всей гаммы чувств, что я испытал, взяв трубку. Ожидалось всякое, но чтобы секретарь ЦК КПСС лично связался с молодым писателем и пригласил его для разговора к себе…. Поэтому поначалу я говорил заторможено. Спохватился только в последний момент.

— Владимир Иванович, можно вопрос?

— Да, — раздалось в наушнике.

— Что в Чернобыле?

Собеседник ответил не сразу.

— Были неприятности, — сказал, будто взвешивая слова. — Но того, о чем вы предупреждали, не произошло. Анатолий Петрович своевременно вмешался. Он лично выезжал на станцию. Жду вас в следующую субботу в 10 часов утра. Успеете?

— Да! — заверил я.

— Тогда до встречи.

В наушнике запиликали короткие гудки. Я положил трубку и некоторое время тупо смотрел перед собой. Затем вскочил и пустился в пляс. Получилось. Получилось, мать вашу! Йес! Александров — форева! В восемьдесят три года отправиться на станцию и навести там шороху… Я думал, что он ограничится звонком. Уважаю! Можно сказать, преклоняюсь.

На шум в прихожую выбежали дети. Увидев танцующего папу, поняли это, как приглашение к игре. Спустя несколько секунд я превратился в лошадку под управлением трех наездников. Причем, отпускать лошадку на волю всадники явно не собирались. Они ведь давно встали, позавтракали, посмотрели мультики, затем вновь покушали, а папа все это время нагло дрых. Непорядок! Пусть отдувается!

От детского плена меня освободила Лиля.

— Дождь перестал, — сообщила она расшалившейся компании. — Пойдем на улицу?

После слова «улица», меня сразу бросили. Во дворе интереснее. Там карусели с качелями, песочница, домик на курьих ножках и многое другое. А еще друзья-приятели из других квартир. Мы в четыре руки одели детей, и Лиля их увела. А я отправился в кабинет, где нашел нужную мне папку.

Привычка вести досье появилось у меня еще в том времени. В настоящей журналистике без этого никак. Многие этим пренебрегали, в результате мучились поиском информации. В век интернета на досье и вовсе забили. Дескать, «гугл» в помощь. «Гугл» он, конечно, гугль, но, во-первых, в интернете не все есть. Во-вторых, искать в нем информацию нужно уметь. Для начала знать ключевые слова. А где их взять, если содержание поиска представляешь смутно? В том времени я отслеживал интересные мне публикации в интернете, копировал их и распределял по тематическим папкам. В итоге насобирал два террабайта информации. Как она помогала в работе! Например, когда в СМИ вдруг всплывала незнакомая политическая фигура, журналисты бросались искать о ней сведения. Находили вершки. Обычно то, что этот деятель хотел о себе сообщить. А я подымал архив, обнаруживал давние цитаты, высказывания, мнения руководителей и подчиненных. Поэтому публикации нашего журнала отличались достоверностью и глубиной анализа. Когда информации много, переварить ее — дело техники.

Здесь интернета нет, поэтому я собираю вырезки из газет и журналов. Их, к слову, можно за небольшую сумму заказать в Союзпечати. Подпишись и укажи тему. Настригут из не проданных изданий, поставят штамп с датой и названием издания, засунут в конверт и вышлют. В том времени я этой услугой активно пользовался. В этом — тоже.

О Долгих я не помнил практически ничего. Ну, был такой товарищ в ЦК. Мелькал на общем фоне, в первые ряды не лез. Ушел на пенсию еще до развала СССР. Но не пропал. За пару лет до своего ухода я видел в новостях, как Путин награждает Долгих орденом. Вроде как по случаю девяностолетия. Из этого следовало, что Владимир Иванович — человек умный и толковый. Ушел вовремя. Это не Лигачев, которого выпихивали из власти, а тот кричал: «Чертовски хочется работать!»