Гудериан - читать онлайн книгу. Автор: Кеннет Максей cтр.№ 52

У Гудериана сразу же начались неприятности с Клюге. Когда 30 июня Клюге принимал командование, Гудериан вылетел на встречу с Готом. С его стороны это было попыткой предотвратить возможную путаницу предстоящих задач. Гудериан хотел договориться с Готом о дальнейших совместных действиях для продолжения наступления на Смоленск, как того первоначально требовал Бок. Опять пришлось прибегнуть к двойной системе, действовавшей на заключительной стадии кампании во Франции. Несколько частей было остановлено, для создания видимости выполнения приказов свыше и осуществления целей, не предусмотренных планом; но основная часть соединений на острие атаки полным ходом двигалась к Днепру и далее на Смоленск. 28 июня была форсирована Березина, а 2-го июля немцы вышли к Днепру у Рогачева. Темпы наступления замедлились, частично из-за сдерживающих инструкций, частично по причине проливных дождей, превративших поля в болота, а грунтовые дороги – в залитые водой колеи. Дело было еще и в том, что русские подтягивали резервы, и их оборона приобрела чуть более плотный и организованный характер. Однако в распоряжении германской разведки еще не имелось никаких данных, указывавших на то, что противником готовится хорошо скоординированная оборона – это предположение было абсолютно правильным и ежедневно подтверждалось практикой русского командования, бросавшего свежие части в бой сразу же с марша. Эти силы перемалывались немцами по частям. Тем не менее, Клюге пригрозил Гудериану и Готу судебным разбирательством, когда 2-го июля их дивизии одновременно продвинулись вперед, что противоречило приказу остановиться.

Гораздо более неприятным для Гудериана оказался шок, нанесенный неприятелем. Полчища русских танков, без труда уничтожавшихся немцами, не были для него неожиданностью, как и их техническая отсталость. Эти машины почти ничем не отличались от тех, что немцы видели в 1932 году и на последующих смотрах, а также в Польше. Однако 24 июня из группы армий «Север» поступили донесения, чрезвычайно встревожившие Гудериана. В них говорилось об очень мощном, тяжелом танке, способном часами выдерживать огонь любого орудия, кроме 88-мм (это был КВ-1, оснащенный 76-мм пушкой). 3-го июля 18-я танковая дивизия завязала тяжелый бой с русскими танками и сообщила о появлении совершенно нового танка революционной конструкции. Командиром 18-й танковой был Неринг, начальник штаба Гудерианадо осени 1940 г., которого затем сменил полковник Курт фон Либенштейн. Разумеется, Неринг сразу же оценил значение этого события, а вскоре смог показать Гудериану два уцелевших танка такого типа, причем один из них являлся усовершенствованной моделью другого. Обе машины увязли в болоте у дороги. 10-го июля у Толочина Гудериан увидел и сфотографировал первые увиденные им лично Т-34 – танки со скошенным бронированным корпусом, мощной 76-мм пушкой и великолепной проходимостью по пересеченной местности. С первого взгляда стало ясно – эти машины превосходят любой немецкий танк, находившийся на вооружении или запланированный к постановке на производство. Даже последние типы средних и тяжелых танков, разработанные в 1937 и 1939 гг. соответственно, не могли сравниться с Т-34 ни по каким параметрам.

Появление Т-34 совпало с нараставшим ощущением кризиса, по мере того, как начало ухудшаться положение немцев на Восточном фронте. Хотя 30 июня, в девятый день кампании, Гудериан мог утверждать, что состояние его группы удовлетворительное в отношении снабжения горючим, боеприпасами, продовольствием и медикаментами, потери легкие, и налажено отличное взаимодействие с истребителями полковника Мельдера, однако уже в техническом плане возникли причины для серьезного беспокойства. На 12-й день боев во Франции первые сомнения появились потому, что количество танков, оставшихся в строю, упало ниже допустимого уровня. В России подобные же предупреждения начали поступать еще раньше. Густая пыль вызвала повышенный износ двигателей. С тем же пришлось столкнуться Роммелю за три месяца до этого в Западной Пустыне. Более того, система полевых танкоремонтных мастерских вскоре показала, что пригодна лишь для непродолжительных кампаний. Запчасти поступали с перебоями, возможность для капитального ремонта в полевых условиях отсутствовала полностью, серьезные поломки могли быть устранены в ремонтных ротах только при наличии запчастей. После коротких кампаний в Польше и Франции танки возвращались на родину для ремонта двигателей и ходовой части. В России в 1941 году это было невозможно, и не только потому, что русские не прекращали боевых действий, но и потому, что русские железные дороги с другим стандартом колеи не могли использоваться летом 1941 года ни для перевозки грузов на фронт, ни для доставки подбитых танков в Германию. Вследствие этого, замена вышедших из строя танков новыми с заводов и отремонтированными в передвижных мастерских происходила гораздо медленнее и не восполняла потерь, и это в то время, когда было ясно, что русские получают новые машины.

Киев и Тула

Вражда Клюге и Гудериана приняла еще более острые формы, когда последний вместе с Готом возобновил наступление на Смоленск. 9-го июля произошел скандал, после того, как Гудериан в нарушение директив готовился к форсированию Днепра. Клюге отлично сознавал, что его водят за нос и откровенно шантажируют, когда Гудериан вежливо предъявил тот аргумент, что подготовка операции зашла слишком далеко и отменить ее уже нельзя, а оставаться на месте означало подвергнуться риску быть уничтоженными русскими бомбардировщиками. Конечно, Гудериан и Гот сильно рисковали. Пехота отстала на несколько дней, а по фронту и с флангов появлялись свежие части русских. С другой стороны, если русских оставить в покое, они смогут создать сильные оборонительные линии там, где в настоящий момент их еще не было. Урок, который немцы слишком хорошо усвоили из Первой мировой войны. В действительности, Гудериан относился к Клюге свысока и унижал его слишком открыто, чтобы это можно было стерпеть. И все же не всегда они враждовали друг с другом, иногда у них наблюдалось и сходство мнений. В таких случаях Клюге, по словам Гудериана, «неохотно давал добро моему плану», неизменно замечая: «Ваши операции всегда висят на волоске». В силу этих причин с большим интересом читаются воспоминания начальника штаба Клюге, генерала Гюнтера Блюментритта:

«В период со 2-го по 11-е июля наши танковые группы… углубились в труднопроходимую лесную и болотистую местность в районе Березины. Сопротивление русских значительно усилилось… На нескольких дорогах мы встретили первые минные поля; многие мосты были взорваны; враг упорно удерживал свои позиции в лесах и болотах, в результате возникло уникальное явление этой войны».

«Сильные русские подразделения просто укрылись в непроходимых лесах, вдали от дорог. Пехотным корпусам 4-й и 9-й армий… пришлось иметь дело с этими силами неприятеля, и в результате в лесах каждый день происходили ожесточенные стычки…»

«В наших умах зародились первые сомнения. Никакого решения так и не было найдено…»

«Фельдмаршал фон Клюге решил бросить две танковые группы… в наступление широким фронтом по направлению на восток… Мы запланировали одновременное форсирование широких рек Днепра и Двины во многих местах… Эту великую операцию танковой армии фон Клюге всегда будут рассматривать как шедевр стратегического искусства. Успех ее гарантировало наличие у Клюге двух командиров-танкистов, имевших выдающиеся достижения. Генерал-полковник Гудериан… помимо всех своих прочих качеств, обладал неистощимой энергией и пользовался огромной популярностью среди солдат частей, находившихся под его командованием, которые были готовы идти за ним в огонь и воду. В своих требованиях он мог быть предельно жестким, для начальства – неудобный, ершистый подчиненный, однако он был прирожденным командиром-танкистом. В глазах войск Гудериан был чем-то вроде «Роммеля командования танковыми войсками». Гудериан означал победу!»