Царь Соломон - читать онлайн книгу. Автор: Петр Люкимсон cтр.№ 35

С флаконом львиного молока Ванея поспешил к Соломону, и тот немедленно послал гонца с лекарством к царю Персии. В пути гонец заночевал, и приснилось ему, что разные части его тела поспорили о том, кто важнее.

— Мы важнее всех! — заявили ноги. — Ведь если бы не мы, кто бы принес царю львиное молоко?!

— Нет, мы важнее всех, — сказали руки, — ведь это мы несем молоко для царя!

— А как бы вы без нас увидели, куда надо идти?! — вмешались глаза.

Так они спорили и спорили, пока вдруг не произнес язык:

— Что тут обсуждать?! Разумеется, важнее всех — это я! Все вы от меня зависите. Ведь это я скажу царю, что именно находится во флаконе!

Тут все органы начали громко возмущаться языком.

— Да кто ты такой?! — закричали они. — Сиди себе во рту и не высовывайся.

— Что ж, — ответил язык, — завтра вы все убедитесь в моей правоте.

На следующий день гонец прибыл во дворец персидского царя, и когда он сообщил, что является посланником Соломона, его немедленно допустили в тронный зал.

— Ваше величество! — сказал гонец. — Царь Соломон велел передать вам… сучье молоко.

Разумеется, гонец хотел сказать «львиное молоко», но язык его почему-то не слушался.

Между тем персидский царь пришел от этих слов в такую ярость, что велел немедленно повесить посланника Соломона.

Схватила его стража и поволокла на виселицу. Тут руки и ноги его задрожали, в глазах потемнело, и взмолились все органы к языку:

— Сделай же что-нибудь! Спаси нас от смерти!

— А вы признаете, что я важнее всех вас? — спросил язык.

— Признаем, признаем! — завопили все части тела, а тем временем гонца уже поставили на эшафот.

— Ваше величество! — закричал посол, обращаясь к царю Персии. — Я прошу последнего слова!

— Хорошо, говори! — смилостивился царь.

— Ваше величество, я хотел бы узнать, за что вы меня казните?

— Как за что?! Как посмел ты принести мне собачье молоко?!

— Да оно не собачье, а львиное! — закричал посол. — Просто у нас и львицу, которая только окотилась, тоже называют «сукой»!

Тут же царь велел отменить казнь, выпил львиное молоко — и выздоровел. А выздоровев, щедро наградил посла и с богатыми подарками отправил в Иерусалим, к царю Соломону.

Вот откуда поговорка «и жизнь, и смерть — от языка» ^[80].

***

То, что все рассказанное выше — не более чем сказка, очевидно.

Но не является ли тогда сказкой или, если угодно, мифом и весь остальной рассказ Библии о царе Соломоне? Уже цитировавшиеся нами израильские историки Исраэль Финкельштейн и Нил Ашер-Сильверман убеждены, что так оно и есть.

По их мнению, в X–IX веках до н. э. подобный размах международных связей для древнего Израильского царства был попросту невозможен. Более того — мы не знаем, как на самом деле звали царя Тира в этот период, и нет никаких сведений о его союзе с Израилем.

Зато, утверждают далее Финкельштейн и Ашер-Сильверман, подлинный экономический расцвет и резкая интенсификация международных торговых связей произошла при другом еврейском царе — Манассии (Менаше, 698–642 годы до н. э.). Именно при Манассии оживилась торговля с Египтом и Передней Азией; именно в период Манассии Тиром правил царь по имени Хирам. Наконец, Манассия был известен своим либерализмом по отношению к идолопоклонству, а этот грех также приписывают Соломону.

Таким образом, следует вывод, все библейские тексты, рассказывающие о Соломоне, были написаны гораздо позже и прототипом Соломона послужил царь Манассия. При этом версию своих оппонентов, что Хирамами звали многих тирских царей, и потому монархи, правившие этим городом в период Соломона и в период Манассии, были тезками, Финкельштейн и Ашер-Сильверман считают натянутой ^[81].

Но, тем не менее, существует и немало археологических находок, подтверждающих правдивость этих страниц Библии. Кроме того, Флавий в «Иудейских древностях» приводит выдержки из переписки Хирама и Соломона и далее пишет: «И до сего дня сохранились копии этих писем не только в наших (священных. — П. Л.) книгах, но и в летописях жителей Тира, так что если кто захочет убедиться в этом воочию, то ему стоит лишь вступить по этому поводу в соглашение с казенными хранителями архива в Тире, и он найдет, что их данные вполне соответствуют нашим» ^[82].

То есть Флавий утверждает (и никакого смысла придумывать это у него не было), что документальных доказательств союза между Соломоном и Хирамом в его эпоху было более чем достаточно. Другое дело, что за два разделяющих нас от Флавия тысячелетия над миром пронеслись такие суровые бури, что эти доказательства попросту не дошли до наших дней.

Таким образом, последняя точка в споре между сторонниками так называемой библейской критики и приверженцами историчности библейского повествования еще не поставлена. А потому давайте пока продолжим рассказ об основных достижениях царя Соломона так, как их представляет Библия.

Женитьба на дочери фараона и налаживание связей с Египтом и Киликией позволили Соломону создать в своей армии два новых рода войск — конницу и колесницы.

«И было у Соломона четыре тысячи стойл для коней и колесниц и двенадцать тысяч всадников; и он разместил их в городах колесничих и при царе в Иерусалиме» (2 Пар. 9:25).

Третья книга Царств приводит более подробные данные: «…у него было тысяча четыреста колесниц и двенадцать тысяч всадников» (3 Цар. 10:26).

Флавий дает куда более грандиозные цифры: «Кроме того, у Соломона было такое множество колесниц, что у него имелось сорок тысяч стойл для упряжных лошадей. Помимо последних, он имел двенадцать тысяч верховых коней, из которых половина всегда находилась в распоряжении царя в самом Иерусалиме, а остальные были распределены по отдельным царским поместьям» ^[83].

Как известно, Давид до конца жизни избегал создания конницы. Даже когда ему доставались тысячи коней в качестве добычи, он велел их калечить и затем использовать исключительно в качестве тягловой силы; еврейская же армия продолжала состоять только из пехоты. Не исключено, что этот консерватизм Давида строился на извечном еврейском нежелании в чем-либо уподобляться другим народам, и прежде всего — египтянам, у которых евреи когда-то были рабами. Тем не менее Давид все же оставил себе сто колесниц из тысячи захваченных им у арамейского царя Адраазара.