Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918 - читать онлайн книгу. Автор: Эрих Людендорф cтр.№ 47

Разумеется, я и другие военачальники старались, чтобы практическая деятельность не утомляла солдат чрезмерно. Физическое здоровье являлось непременным условием для поддержания воинской дисциплины. Только хорошо отдохнувший солдат был в состоянии после тяжких психических испытаний по-настоящему расслабиться. В качестве развлечений использовались охотно посещаемые концерты военной музыки, различные спортивные игры, кинофильмы, спектакли и библиотеки.

Ряды унтер-офицеров довоенной выучки заметно поредели: большая часть пала на поле брани, другие были откомандированы во вновь формировавшиеся части, некоторые остались в Германии обучать призывников. Произведенным в унтер-офицеры фронтовикам недоставало опыта командования подчиненными и заботы о них. Повседневная окопная жизнь стерла в ущерб дисциплине различия в воинских званиях. И все же большинство унтер-офицеров оставались образцовыми младшими командирами и надежными помощниками офицеров. Они честно исполняли свои нелегкие обязанности, и родина многим обязана им.

Офицеры прекрасно сознавали всю серьезность стоящей перед ними задачи – быть учителем и воспитателем своих солдат. И этому тоже нужно было научиться. В мирное время командиром роты офицер становился после двенадцати-пятнадцати лет действительной службы. Во время войны молодым людям нередко приходилось командовать ротой уже после одного года или двух лет фронта. Одни великолепно справлялись со своей задачей, у других это получалось хуже. Жалобы рядового состава на неопытность некоторых ротных командиров, к сожалению, были нередко вполне обоснованны. Нам грозила серьезная опасность утраты традиционных отношений между офицерами и солдатами.

Остро ощущалась нехватка офицеров довоенного образца, они покоились в сырой земле. За короткий период невозможно было воспитать офицерскую смену с такими же личными качествами, знаниями и чувством ответственности за своих подчиненных, какими обладали кадровые офицеры мирного времени. Лучшего оправдания, чем ссылка на войну, наша армейская система и придумать не могла. Один известный социал-демократический депутат, посетивший меня в Ковно в качестве корреспондента газеты, в беседе со мной признался, насколько он изменил свое мнение о кадровых офицерах.

Из-за слабой общей подготовки и недостаточного практического опыта ротных в вопросах внутренней службы соответственно возросла роль батальонных командиров. Но этот контингент во многом состоял из офицеров запаса, которые, по понятным причинам, не обладали глубокими знаниями устава, хотя, будучи, как правило, уже в возрасте, они вызывали больше доверия у солдат. И эти уже довольно пожилые люди терпеливо сносили все тяготы войны, находясь на передовой линии во время ожесточенных оборонительных сражений. От них тоже потребовалось напряжение всех физических и душевных сил. Батальонные командиры, призванные из запаса, зарекомендовали себя в бою ничуть не хуже кадровых офицеров.

Полковым командирам приходилось решать чрезвычайно многообразные и сложные проблемы; они непосредственно и всегда отвечали за свою часть и были обязаны отчитываться перед вышестоящим руководством за поведение и настроение, за успехи и неудачи, за подвиги и гибель каждого отдельного военнослужащего своего формирования.

Но не только командиры полков стали играть более заметную роль, не меньше хлопот выпало и на долю командира дивизии. На его командном пункте сходились все нити управления сверху и снизу, касавшиеся руководства боем, военного обучения и административной деятельности. Он стал подлинным воспитателем солдат, и подбор людей на эту должность требовал чрезвычайно тщательного подхода.

Штабной офицер представлял собой нечто особенное. С совершенствованием технических средств ведения войны усложнялись и его задачи. Уже было недостаточно иметь общие знания всех видов оружия и способов его применения. Ему следовало быть не только хорошим артиллеристом, но и досконально разбираться в вопросах использования летательных аппаратов, и средств связи, и снабжения войск всем необходимым, а также уметь справляться со множеством других больших и малых проблем, для которых у командира нет времени.

Подбор и обучение штабных офицеров давались нелегко. Среди них мне часто встречались умные, честные и мужественные люди, прекрасно владевшие этой трудной профессией и исполнявшие свои обязанности чрезвычайно умело и тактично. Упомянутый выше социал-демократический депутат и один из руководителей партии, изменивший свое мнение об офицерском корпусе, в беседе со мной назвал штабного офицера душой военного руководства, и это так и было на самом деле.

Германские офицеры исполнили свой долг. Об этот красноречиво свидетельствуют высокие цифры потерь. И в том, что многие фронтовые офицеры были слишком неопытны, не их вина. Это было связано с военной обстановкой и огромной убылью в живой силе в периоды ожесточенных боев. Но и неопытные офицеры храбро сражались до конца и стояли насмерть. В бою, в трудной и опасной ситуации солдат всегда искал поддержки у своего офицера, если даже это был еще юноша. Возможно, некоторые офицеры обращались с подчиненными грубо и не всегда корректно, но это обстоятельство нисколько не умаляет заслуги немецкого офицерского корпуса в целом. На войне ведь всякое случается.

Подготовка армии к обороне потребовала от ОКХ проделать огромную работу. К концу января 1917 г. она еще не закончилась. Обучение и переучивание шли полным ходом. Постепенно войска набирали силу, уж слишком они пострадали в предшествовавших боях. Основные положения новых наставлений были быстро поняты, но еще не стали общим достоянием всех воинских формирований и не вошли в привычку; техническое оснащение войск серьезно отставало. Напряжение на Западном фронте, несмотря на кажущееся спокойствие и неутомимый труд, по-прежнему сохранялось.

ОКХ делало все возможное для повышения боеспособности войсковых частей. Но не все удавалось. Попытка сформировать польскую армию и с ее помощью хоть как-то сгладить численное превосходство противника в живой силе закончилась полным провалом.

Когда меня 29 августа назначили на должность первого генерал-квартирмейстера, я узнал о достигнутой 11 августа в Вене договоренности между рейхсканцлером и министром иностранных дел двуединой монархии бароном фон Бурианом, согласно которой Германия и Австро-Венгрия обязывались принять меры к воссозданию независимого Польского королевства с конституционной формой правления и собственной армией, подчиненной германскому командованию. Предполагалось, что о намерении образовать польское национальное государство оба монарха объявят в самое ближайшее время, а его фактическое конституирование произойдет позднее.

Вскоре в Плессе состоялся целый ряд совещаний по польской проблеме с участием представителей ведомств Германии и Австро-Венгрии, ответственных за политику и военную стратегию, а также генерала фон Безелера. Меня лично на этих совещаниях интересовал лишь вопрос польской армии как фактор дополнительной живой силы для использования в боевых действиях.

Генерал фон Безелер считал образование такой армии делом весьма перспективным, хотя генерал фон Конрад предостерегал от чрезмерного оптимизма. По словам фон Безелера, важным условием успеха являлось немедленное провозглашение Польского королевства, создание централизованного управленческого аппарата и присоединение Люблинского генерал-губернаторства к Варшавскому генерал-губернаторству. Только тогда, мол, поляки убедятся в серьезности намерений Центральных держав. На мой взгляд, такое объединение было настоятельно необходимо для создания мощной польской армии, и в этом смысле я высказал свою точку зрения барону Буриану. Однако мнения участников совещания по данному вопросу резко разошлись, и предложение ОКХ и генерала фон Безелера о слиянии двух генерал-губернаторств положили под сукно. Тем не менее генерал фон Безелер все еще верил в возможность создания польской армии после провозглашения Польского королевства. Он предложил для начала выставить 4–5 дивизий, которые рассчитывал уже в апреле 1917 г. передать в распоряжение ОКХ, и приступить к формированию других частей. Военная обстановка требовала согласиться с его планом.