Александр Коротков - читать онлайн книгу. Автор: Теодор Гладков cтр.№ 145

Это обстоятельство и навело Берию на некую мысль… Он знал, как люто Сталин ненавидел Тито, знал и другое — его, Берии, положение в последние месяцы жизни диктатора стало весьма шатким… Вернуть былое расположение престарелого вождя можно было лишь каким-то экстраординарным шагом.

Сталин воспринял подброшенную ему мысль как свою собственную и отдал министру госбезопасности Игнатьеву распоряжение подготовить акцию по физическому уничтожению югославского лидера. В МГБ было заведено литерное дело под красноречивым криптонимом «Стервятник».

Для исполнения зловещего приговора требовалось подобрать особо надежного нелегала, обладающего боевым опытом. Выбор пал на Григулевича. В Вене с ним встретился представитель Центра, предложил добиться аккредитации в качестве дипломатического представителя в соседней Югославии и готовиться к операции, подобной той, к которой он привлекался перед войной в Мексике. Представитель Москвы не знал, на что намекал по указанию своего начальства, но Григулевич все превосходно понял: он имел прямое отношение к подготовке первого, неудачного покушения на Троцкого. (Мексиканскому затворнику тогда невероятно повезло: нападавшие боевики буквально изрешетили пулями его спальню, но ни одна не попала ни в него, ни в его жену Наталью Седову. Легкую царапину получил лишь малолетний внук.) «Макс», по словам Павлова, встретил эту часть задания без энтузиазма, о чем Берия и был уведомлен. Прямо отказаться Григулевич не мог — по тем временам это означало подписать себе смертный приговор. Правда, видимо, сам «Макс» не представлял, что объектом теракта должен стать маршал Тито, полагая, что речь идет, возможно, об Александре Ранковиче, главе служб безопасности СФРЮ. Аккредитацию в Югославии Григулевич получил без труда, после чего его вызвали в Москву. Сталину же была направлена следующая записка МГБ, в силу особой секретности написанная от руки в единственном экземпляре:

«МГБ СССР просит разрешения на подготовку и организацию теракта против Тито, с использованием агента-нелегала «Макса» — тов. Григулевича И. Р., гражданина СССР, члена КПСС с 1950 года (справка прилагается).

«Макс» был переброшен нами по костариканскому паспорту в Италию, где ему удалось завоевать доверие и войти в среду дипломатов южноамериканских стран и видных костариканских деятелей и коммерсантов, посещавших Италию.

Используя эти связи, «Макс» по нашему заданию добился назначения на пост Чрезвычайного и Полномочного посланника Коста-Рики в Италии и одновременно в Югославии. Выполняя свои дипломатические обязанности, он во второй половине 1952 года дважды посетил Югославию, где был хорошо принят, имел доступ в круги, близкие к клике Тито, и получил обещание личной аудиенции у Тито. Занимаемое «Максом» в настоящее время положение позволяет использовать его возможности для проведения активных действий против Тито.

В начале февраля с. г. «Макс» был вызван нами в Вену, где с ним была организована встреча в конспиративных условиях. В ходе обсуждения возможностей «Макса» перед ним был поставлен вопрос, чем он мог бы быть полезен, учитывая его положение. «Макс» предложил предпринять какое-либо действенное мероприятие против Тито ^[182].

В связи с этим предложением с ним была проведена беседа о том, как он себе это представляет, в результате чего выявились следующие возможные варианты осуществления теракта против Тито.

1. Поручить «Максу» добиться личной аудиенции у Тито, во время которой он должен будет из замаскированного в одежде бесшумно действующего механизма выпустить дозу бактерий легочной чумы, что гарантирует заражение и смерть Тито и присутствующих в помещении лиц. Сам «Макс» не будет знать о существе применяемого препарата. В целях сохранения жизни «Максу» ему будет предварительно привита противочумная сыворотка ^[183].

2. В связи с ожидаемой поездкой Тито в Лондон командировать туда «Макса» с заданием, используя свое официальное положение и хорошие личные отношения с югославским послом в Англии Велебитом, попасть на прием в югославском посольстве, который, как следует ожидать, Велебит даст в честь Тито.

Теракт произвести путем бесшумного выстрела из замаскированного под предмет личного обихода механизма с одновременным выпуском слезоточивых газов для создания паники среди присутствующих с тем, чтобы создать обстановку, благоприятную для отхода «Макса» и скрытия следов.

3. Воспользовавшись одним из официальных приемов в Белграде, на который приглашаются члены дипломатического корпуса, произвести теракт таким же путем, как и во втором варианте, поручив его самому «Максу», который, как дипломат, аккредитованный при югославском правительстве, будет приглашен на такой прием.

Кроме того, поручить «Максу» разработать вариант и подготовить условия вручения через одного из костариканских представителей подарка Тито в виде каких-либо драгоценностей в шкатулке, раскрытие которой приведет в действие механизм, выбрасывающий моментально действующее отравляющее вещество.

«Максу» предложено было еще раз продумать и внести предложения, каким образом он мог бы осуществить наиболее действенные мероприятия против Тито. С ним обусловлены способы связи и договорено, что ему будут даны дополнительные указания.

Считали бы целесообразным использовать возможности «Макса» для совершения теракта против Тито. «Макс» по своим личным качествам и опыту работы в разведке подходит для выполнения такого задания.

Просим Вашего согласия».

Началась усиленная разработка операции по всем трем вариантам. Понятное дело — убийство президента суверенного европейского государства, одного из героев Второй мировой войны — это не ликвидация предателя и авантюриста Атабекова или утратившего какое-либо политическое влияние эмигранта Троцкого. В случае неудачи мог разразиться грандиозный международный скандал с непредсказуемыми последствиями, наверняка, весьма серьезными.

А на какой директивный документ опирались разработчики операции? Разумеется, не юридический, разумеется, лишь на партийный, разумеется, совершенно секретный.

Автор имеет в виду специальную инструкцию Министерства госбезопасности СССР, утвержденную на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) 9 сентября 1950 года (протокол П77/309), согласно которой в отношении некоторых «враждебных лиц» допускалось применение мер по пресечению их деятельности «особыми способами по специальному разрешению» ^[184].