Легенды и мифы о Сталине - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Суходеев cтр.№ 12

Сталин, к тому времени возглавлявший два народных комиссариата и входивший в состав двух руководящих партийных органов, как будущий руководитель партийного аппарата увидел на местах много потенциальных сотрудников, исполнителей и союзников. За эти два года он мог оценить возможные собственные кадровые резервы.

Из письма И. В. Сталина С. Г. Шаумяну о политике Советской власти в Закавказье.

Президиум ВЦИК, вынося 27 ноября 1919 г. постановление о награждении И. В. Сталина орденом Красного Знамени, считал, что эта награда дается ему в ознаменование его заслуг по обороне Петрограда и самоотверженной работы на Южном фронте. Хотя с момента назначения Сталина членом Реввоенсовета Южного фронта 27 сентября 1919 года истекло совсем немного времени, он успел зарекомендовать себя и здесь.

Коба (И. В. Джугашвили) летом 1903 года познакомился с рядом работ Тулина (В. И. Ульянова), которые оказали на него огромное влияние. Несколько статей за подписью Кобы стали известны Владимиру Ильичу. В июле 1905 года Н. К. Крупская просила Кавказский союзный комитет РСДРП прислать ей для Ульянова работы Кобы. Это был первый, хотя и косвенный контакт между ними. Вскоре началась их заочная переписка. А в 1905 году на первой большевистской конференции в Финляндии состоялась их личная встреча. Они в составе политической комиссии редактировали резолюции конференции.

Впоследствии И. В. Сталин вспоминал об этом знаменательном событии в своей жизни:

«Впервые я познакомился с Лениным в 1903 г. Правда, это знакомство было не личное, а заочное, в порядке переписки. Но оно оставило во мне неизгладимое впечатление, которое не покидало меня за все время моей работы в партии. Я находился тогда в Сибири в ссылке. Знакомство с революционной деятельностью Ленина с конца 90-х годов и особенно после 1901 года, после издания «Искры», привело меня к убеждению, что мы имеем в лице Ленина человека необыкновенного. Он не был тогда в моих глазах простым руководителем партии, он был ее фактическим создателем, ибо он один понимал внутреннюю сущность и неотложные нужды нашей партии. Когда я сравнивал его с остальными руководителями нашей партии, мне все время казалось, что соратники Ленина — Плеханов, Мартов, Аксельрод и другие — стоят ниже Ленина целой головой, что Ленин в сравнении с ними не просто один из руководителей, а руководитель высшего типа, горный орел, не знающий страха в борьбе и смело ведущий вперед партию по неизведанным путям русского революционного движения. Это впечатление так глубоко запало мне в душу, что я почувствовал необходимость написать о нем одному своему близкому другу, находившемуся тогда в эмиграции, требуя от него отзыва. Через несколько времени, будучи уже в ссылке в Сибири — это было в конце 1903 года, — я получил восторженный ответ от моего друга и простое, но глубоко содержательное письмо Ленина, которого, как оказалось, познакомил мой друг с моим письмом. Письмецо Ленина было сравнительно небольшое, но оно давало смелую, бесстрашную критику практики нашей партии и замечательно ясное и сжатое изложение всего плана работы партии на ближайший период». По привычке старого подпольщика Сталин счел своим долгом сжечь письмо Ленина и впоследствии никогда не мог себе этого простить.

«Впервые я, — говорил Сталин, — встретился с Лениным в декабре 1905 г. на конференции большевиков в Таммерфорсе (в Финляндии). Я надеялся увидеть горного орла нашей партии, великого человека, великого не только политически, но, если угодно, и физически, ибо Ленин рисовался в моем воображении в виде великана, статного и представительного. Каково же было мое разочарование, когда я увидел самого обыкновенного человека, ниже среднего роста, ничем, буквально ничем не отличающегося от обыкновенных смертных…

Принято, что «великий человек» обычно должен запаздывать на собрания, с тем чтобы члены собрания с замиранием сердца ждали его появления, причем перед появлением великого человека члены собрания предупреждают: «тсс… тише… он идет». Эта обрядность казалась мне не лишней, ибо она импонирует, внушает уважение. Каково же было мое разочарование, когда я узнал, что Ленин явился на собрание раньше делегатов и, забившись где-то в углу, по-простецки ведет беседу, самую обыкновенную беседу с самыми обыкновенными делегатами конференции. Не скрою, что это показалось мне тогда некоторым нарушением некоторых необходимых правил.

Только впоследствии я понял, что эта простота и скромность Ленина, это стремление остаться незаметным или, во всяком случае, не бросаться в глаза и не подчеркивать свое высокое положение, — эта черта представляет одну из самых сильных сторон Ленина как нового вождя новых масс, простых и обыкновенных масс глубочайших «низов» человечества».

Перед Первой мировой войной на видное место выдвинулся национальный вопрос. Находясь за границей, в Вене, И. В. Сталин в конце 1912 — начале 1913 года написал работу «Марксизм и национальный вопрос».

Этот труд И. В. Сталина был высоко оценен В. И. Лениным. Он отмечал в статье «О национальной программе РСДРП»: «В теоретической марксистской литературе это положение дел и основы национальной программы с.-д. уже были освещены за последнее время (в первую голову здесь выдвигается статья Сталина)». В феврале 1913 года в письме A. M. Горькому Владимир Ильич писал: «У нас один чудесный грузин засел и пишет для «Просвещения» большую статью, собрав все австрийские и пр. материалы». Узнав, что статью предлагается считать дискуссионной, Ленин решительно воспротивился этому: «Конечно, мы абсолютно против. Статья очень хороша». А после ареста Сталина в марте Ленин сообщал в редакцию «Социал-демократа»: «… У нас аресты тяжкие. Коба взят… Коба успел написать большую (для трех номеров «Просвещения») статью по национальному вопросу. Хорошо! Надо воевать за истину против сепаратистов и оппортунистов из Бунда и из ликвидаторов».