Канцлер Румянцев - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Лопатников cтр.№ 49

Семен Романович Воронцов — современник и коллега Румянцева — был инициатором интриг против Николая Петровича. Их пути не однажды пересекались. Потомок именитых предков ^[32], Воронцов в юности некоторое время учился за границей. Участвовал в битвах против турок при Ларге и Кагуле. Затем перешел на дипломатическую службу: был назначен посланником в Венецию, затем начиная с 1794 года в Лондон. Обретенные за годы службы за границей контакты и связи он первое время использовал на благо России. Ему не раз приходилось конфликтовать с «невеждами» и «проходимцами» при дворе Екатерины II, Павла I. Амбиции и пристрастия таких людей, как Семен Романович Воронцов, питали заслуги предков, их близость к престолу, собственная гордыня. Чувство соперничества с такими же, как он, но более удачливыми Воронцова не покидало. Он считал нужным поучать остальных, в том числе и молодого императора. Ему пришлась по душе роль независимого оппозиционера. Постепенно Воронцов прочно обосновался в Англии, где и остался навсегда.

Политический вес С.Р. Воронцову придало видное положение, которое на некоторое время занял при Александре I его старший брат, Александр Романович Воронцов, министр иностранных дел (1802—1804), канцлер. И тот и другой имели репутацию англоманов. Действуя один из Лондона, другой в Петербурге, никто из них нисколько не преуспел в укреплении союза России с Англией, но они приложили немало сил, чтобы разрушить наметившиеся позитивные отношения с наполеоновской Францией. Выставляя Наполеона в своих докладах в невыгодном свете, а его военно-политические планы авантюрными и опасными, министр Воронцов добился-таки разрыва России с Францией в 1803 году. Каковы оказались политические последствия этих решений, известно. В конечном счете министр был отправлен в отставку, а от услуг его брата окончательно отказались в 1806 году, назначив посланником в Лондон другого дипломата.

* * *

Насколько тревожно складывалась атмосфера в Санкт-Петербурге, молодому, эффектному французскому посланнику генералу Савари ^[33] пришлось испытать на себе. Его отказывались принимать в великосветских гостиных, а там, где он обязан был присутствовать по протоколу, его встречал «ледяной прием». Используя лесть и соблазнительные подношения Нарышкиной, любовнице Александра I, Савари удалось войти в круг ближнего окружения императора, но на отношение элиты к наполеоновской Франции это, однако, никак не повлияло. Оценивая обстановку в Петербурге после Тильзита, Савари докладывал Наполеону: «Император и его министр граф Румянцев — единственные настоящие друзья Франции в России; это такая правда, которую было бы опасно умолчать. Сама страна была бы готова снова взяться за оружие и опять пойти на жертвы, чтобы воевать против нас» .

Найти среди российской элиты добросовестных людей, свято исполняющих государственный долг, придерживающихся новой политической линии, как того требовали переменившиеся обстоятельства, было очень непросто. Далеко не все чиновники, в том числе и весьма высокого ранга, следовали политическим установкам Александра I и его министра иностранных дел. Кое-кто в государственном аппарате попросту саботировал распоряжения, так или иначе уклоняясь от избранного курса. Даже посол России в Париже граф Толстой, назначенный туда после подписания тильзитских соглашений, действовал вопреки строгим установкам. Более того, он предпринимал вызывающие шаги в пику Наполеону. В ответ на представления, направляемые министром Румянцевым из Петербурга, посол с деланым простодушием заявлял, что «ничего не может с собой поделать».

Одно из донесений Толстого о «чистосердечных и близких отношениях», установившихся у него с послом Австрии в Париже Меттернихом, вызвало жесткую реакцию министра Румянцева: «Государь предписал мне уведомить вас, что он желает установить подобное согласие и сближение лишь для поддержания и упрочения союза, существующего между его величеством и императором французов, но отнюдь не для того, чтобы заменить его. Решительная воля его императорского величества заключается в том, чтобы иметь в настоящее время главным союзником императора Наполеона; поэтому государю угодно, чтобы никакой ошибочный прием, никакая, если смею так выразиться, параллельная дружба (amitie collateral) не могли бы повредить дружбе его с Францией, и ему было бы крайне неприятно, если бы император французов нашел повод к беспокойству его дружбы… Император убедился долгим и печальным опытом, как много выгод (deprofit) извлек он из предшествовавших союзов, и теперь видит, что благо его империи требует уничтожения и замены их союзом, заключенным с императором французов….Государь желает и поручает мне наблюдать, чтобы все наши дипломатические сношения шли в этом новом направлении, признанном его величеством полезным для блага его империи» .

Своим примером Толстой-дипломат свидетельствовал, насколько непросто Александру I и Румянцеву давался подбор нужных исполнителей. Высокие обязанности поручались людям доверенным, но лишенным дипломатических способностей, необходимого опыта жизни в странах пребывания. Их старались подкреплять карьерными дипломатами, кто, многократно послужив за пределами государства, демонстрировал необходимые качества. Интересы дела требовали особенно бережно относиться к элите дипломатических кадров, отслеживать карьерное продвижение тех из них, кто обладал глубокими познаниями, в совершенстве владел иностранными языками. На примере начинающего дипломата Румянцева видно, насколько внимательно отслеживался его карьерный путь. Успехи, пусть и не столь значительные, отмечались повышением рангов, добавлением к жалованью. Карьерных дипломатов ценили, их щедро награждали. Уже будучи министром иностранных дел, Румянцев, исходя из обретенного опыта, продолжил совершенствование дипломатической службы и ее учреждений.

* * *

К этому времени Россия располагала за границей четырнадцатью генеральными консульствами, восемью консульствами, и двумя вицеконсульствами. В их числе были старейшие консульства России, учрежденные в Амстердаме (1707), Венеции (1711), Париже (1715), Вене (1718), Бордо (1723). По мере роста сети российских консульских учреждений за рубежом и иностранных консульств в империи появилась необходимость в организации специализированного подразделения. По представлению Румянцева императору Александру I внутри Министерства иностранных дел 13(15) мая 1809 года была образована Экспедиция консульских дел, прообраз современного Консульского департамента МИД России ^[34].