Щит и меч Венеры - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Степнова cтр.№ 46

Я обошла грушу с другой стороны, чтобы видеть его лицо. Лицо было хмурым, сосредоточенным и непроницаемым. Наверное, я подошла слишком близко, потому что отскочившая от удара груша сильно шибанула меня по лицу. Я упала, больно ударившись затылком о пол. Дьяченко, одним прыжком очутился возле меня.

— Больно? — он присел рядом на корточки и приподнял ладонями мою голову. — Ты что — дура, лезть под удар?!

Перед глазами плясали разноцветные мушки, в ушах стоял гул, а в голове, удобно лежавшей в руках кикбоксера, не было ни одной умной мысли.

— Нокаут? — зачем-то спросила я.

Он засмеялся. Здорово, белозубо, совсем не по-злодейски расхохотался и начал считать, выбрасывая поочередно пальцы перед моим носом:

— Раз, два, три, четыре, пять…

На счет восемь я села.

— Нокдаун. Это всего лишь нокдаун. Но счет в мою пользу! — сказал Дьяченко и уселся рядом со мной. Мы сидели на пяточке света, друг против друга, смотрели друг другу в глаза, а над нами тряслась и вибрировала боксерская груша, настойчиво требуя другого удара.

Я собралась с духом.

— Сергей, я слышала, что ты вчера говорил на кладбище своему отцу. Я знаю, что ты замешан в какую-то темную историю. У меня есть все основания полагать, что эта история напрямую касается ограбления банка. Я нашла на заднем дворе Дворца Спорта, в мусорном баке, клоунский нос, а в доме Бубона обнаружила свидетельство о смерти твоего отца. Бубона убили! Его тело с обезображенным лицом нашли на берегу реки Радунки. Ты должен все рассказать, потому что сегодня утром по подозрению в соучастии в этих преступлениях, арестовали невиновного человека, Константина Жуля. Певица Милда Якушева — кем она приходится твоему отцу? Почему у тебя другая фамилия? Кто такая Катя Самойленко?! Куда пропал Лавочкин, почему он не был на бое, и откуда у него появились такие большие деньги?! Ты должен мне рассказать все, что знаешь. Я никому… Тот человек, которого сегодня арестовали… я его очень люблю. У него на даче нашли Корчагина, повозку, пустой мешок из-под денег и автомат. Ты обязан все рассказать! — Я говорила быстро, бессвязно, боясь, что он оборвет меня, встанет и уйдет, или убежит, как вчера на кладбище, и я ничего не смогу сделать — ни выбить из него признание, ни остановить его. — Жуля арестовали! — заорала я и хотела разрыдаться, чтобы надавить на жалость или на совесть, если она у него есть, но у меня не получилось. В ушах гудело, в глазах по-прежнему мелькали мушки, а слезы не желали литься из глаз.

— Арестовали, — эхом повторил за мной Щит.

— Бубона убили! — напомнила я. — Ведь раз свидетельство о смерти твоего отца хранилось в доме у клоуна, ты должен был знать Бубона!

Дьяченко посмотрел мне прямо в глаза и вдруг отчетливо произнес:

— Его не убили.

— Что?!

— Сейчас. — Он вдруг встал и направился к какой-то двери, которую я раньше не видела.

— Стой! — Я догнала его и схватила за руку. — Ты опять хочешь удрать?! Трус! Только и думаешь о своей чемпионской карьере! Тебе плевать на людей! Ты…

Он вдруг схватил меня за руку, подвел к двери, открыл ее, завел в просторное помещение и горячо, быстро сказал:

— Тут душ! Смотри, это комната для переодевания, в которой находится душевая кабина! Отсюда нет другого выхода, только в зал! Я никуда не сбегу! Стой и жди меня там, я сейчас. — Щит вытолкал меня из душевой и закрыл перед носом дверь.

Я отошла в глубину зала. Ладно, пусть моется, если ему это необходимо для того, чтобы сказать мне правду. Подойдя к груше, я пару раз ударила по ней, но она никак не отреагировала на мои удары, даже не дернулась.

«Его не убили», — сказал мне Дьяченко.

Что за бред он несет?!

Я подошла к душевой и прислушалась. Из-за двери не доносилось ни звука. Во всяком случае, шума льющейся воды точно не было слышно. Может, он все-таки обманул меня и там есть запасной выход? Я подергала дверь, но она оказалась заперта изнутри. Ничего не поделаешь, нужно ждать. Не бегать же по бескрайним просторам Дворца Спорта, пытаясь отыскать, куда мог подеваться Сергей Дьяченко из душа.

Прошло минут двадцать, не меньше. Я пыталась поболтать с бабкой, но она упорно молчала. Я уже было решила, что сделала огромную глупость, попытавшись обратиться к совести Дьяченко, как дверь вдруг открылась и на границе света и темноты…

Я обеими руками зажала свой рот, чтобы не заорать, но все равно позорно, малодушно и сдавленно закричала, потому что…

* * *

Потому что на пороге душевой комнаты стоял клоун Бубон.

На нем были розовые шаровары, зеленая рубашка, манишка в горошек, берет с помпоном и смешные фиолетовые туфли с загнутыми вверх носками. Это был Бубон! В рыжем смешном парике, с нарисованной до ушей улыбкой, с пурпурным румянцем и грустными, обведенными черным глазами. Только вот носа у него не было. Вернее был, но не накладной — круглый и красный, а обычный, человеческий, с небольшой горбинкой…

— Бубон, — прошептала я. — Буб! Откуда ты? Как… почему…

— Бубона не убили, — голосом Дьяченко сказал клоун. — Буб — это я. Во всяком случае, последние полтора года. До этого Бубоном был мой отец — Якушев Григорий Акимович.

— Ты… врешь. У моего клоуна другой голос!

— Такой? — слегка изменив интонацию и на полтона выше, спросил Дьяченко.

— Да… Но я не верю.

— А так? — Щит вдруг сделал сальто, потом другое, остановился в глубине темного зала и запел песню, под которую я засыпала и просыпалась долгие годы:

— Путешествует по миру

Одинокий пилигрим,

И, терзая мандолину,

Напевает себе гимн:

«Миромирроу, миромирроу,

Я для всех неуловим…

— Миромирроу, миромирроу, я счастливый пилигрим, — допела я за него и заревела. И вспомнила сон, который приснился мне на диване за ширмой: Бубон оборачивается, он без грима, без красного носа, и у него молодое, загорелое лицо Дьяченко.

Я ревела и медленно осознавала весь ужас происходящего. Значит, последние полтора года я разговаривала не с Бубоном, а с… этим тупым кикбоксером?.. Это ему я исповедовалась той ночью под дождем, ему призналась в своей любви к Жулю?! Это ОН не бросился меня утешать, а произнес пространный и дурацкий монолог о счастье?!! Это ОН звал меня пить кофе и называл Мисс Вселенная!!

— Ты… гад, — прошептала я. — Ты предал меня, мое детство, мою мечту, мою улицу и моего… клоуна!! Я выворачивала душу перед Бубоном, а не перед тобой! А ты слушал, слушал, слушал, и не остановил меня! Сволочь! Сволочь!! — Я бросилась на него и, размахивая кулаками, стала бить размалеванное лицо. Он не пытался прикрыться, стоял и смотрел на меня нарисованными глазами, с улыбкой, которая издевательски краснела от уха до уха.