Азиль - читать онлайн книгу. Автор: Анна Семироль cтр.№ 79

Жиль открывает глаза, встряхивает головой, отгоняя сон. Прислушивается: за дверью слышатся торопливые шаги множества ног, приглушённые голоса, возня. Он хмурится, поднимается с пола, разминая затекшие руки и ноги. Снаружи кто-то долбит по двери, требует открыть. Жиль молчит, тревога охватывает его всё сильнее. В коридорах происходит что-то непривычное. Полиция с обыском? Неужели набрались наглости и нагрянули сюда? Так вроде у Сириля с властями договор… Жиль торопливо оглядывает комнату. Пусто. Спрятаться негде, обороняться нечем. Он забивается в угол, который не просматривается от входа, и старается дышать как можно тише. Вовремя: за дверью гремит связка ключей, кто-то колупает замок, и секунды спустя в комнату врываются люди.

Трое мужчин с закрывающими нижнюю половину лиц шарфами и косынками, двое вооружены обрезками труб, у одного в левой руке тесак. У Жиля мгновенно пересыхает во рту. Он шарит взглядом по лицам и одежде троицы. Уличные банды? Нет, не они, у тех всегда есть отличительные признаки, будь то нашивка на одежде или особые причёски. У этих нет ничего, что выделяло бы их из толпы. И уж точно это не люди Сириля.

Мальчишку вытаскивают из угла, швыряют на пол. Жиль не сопротивляется, только пытается прикрыть голову руками. Покорность не спасает: его несколько раз от души пинают, заставляют подняться, схватив за волосы, и волокут в коридор. Там мальчишка спотыкается обо что-то большое, податливое, теряет равновесие и прежде, чем его снова вздёргивают на ноги, успевает увидеть распростёртое поперёк коридора тело охранника с пробитым виском. «Liberté ^[16]», — пишет на стене седой мужчина с полузакрытым алой косынкой лицом. Свобода, успевает подумать Жиль, но причём тут свобода? В Азиле каждый себе хозяин, зачем здесь это слово?

Его гонят дальше, мимо распахнутых настежь дверей, мимо комнат, из которых слышится возня, приглушённые крики. «Кто эти люди? — с ужасом думает Жиль. — Что происходит?» Тот, кто конвоирует Жиля, выталкивает его на лестничную клетку, ударом между лопаток направляет по ступенькам вверх, ведёт мимо наспех намалёванных «liberté» и «libre ^[17]». Отец Ксавье как-то сказал, что когда эти слова появляются на улицах, они не предвещают ничего хорошего.

«Люди, которые пишут о свободе на стенах, искажают её смысл, — говорил он. — Слова превращаются в маску, за которой скрываются мерзкие дела».

Снова коридоры. В воздухе стоит запах крови. Обычно на этом этаже оживлённо — здесь Сириль всегда принимает гостей, а сменяющие друг друга охранники играют в карты в комнате отдыха. Теперь здесь гнетущая тишина. Жиля охватывает ужас. «Сейчас будет поворот налево, четвёртая дверь. Если мы туда, а дальше через переход на этаж вверх… нет, только не туда! Нет!»

Мальчишка поскальзывается на чём-то, разлитом по полу, дёргается, получает очередной болезненный тычок в спину.

— Рыпнешься ещё раз — разобью башку об стену и не посмотрю, что пацан, — рявкает его конвоир.

«Почему меня не убили? — мечется сумасшедшая мысль. — Почему?»

На узком мосту, переброшенном через обрушенные бетонные блоки, который тут все называют просто переходом, Жиль закрывает глаза. Его охватывает апатия и слабость, ноги двигаются с трудом.

— Смотри, куда прёшь! Перешагивай!

Ещё тело. И через пару шагов — ещё два. Жиль не вглядывается — нет никакого желания опознать в этих трупах кого-то из новых знакомых.

Возле двери, входить за которую Жилю было строго запрещено, стоят четверо со скрытыми под шейными платками лицами. Оживлённо переговариваются, посмеиваются.

— Трупы убрать не судьба? — напускается на них тот, кто ведёт Жиля. — Так и будут под ногами валяться?

— Не было приказа, — ворчит один из четвёрки. И кивает на Жиля: — Этот зачем?

— Разберёмся. Был заперт, не похоже, что это свита Сириля. И велено детей брать живыми.

— Давай его сюда.

Жиля отпускают, жестом велят повернуться и поднять руки. Он повинуется.

— Заходи. Медленно и спокойно. И будь вежлив, парень.

Переступая порог, Жиль старается смотреть вверх. Только не на пол. Слишком страшно. За бронированной дверью полутёмная маленькая комнатка, на стенах обои — старые, потёртые, но и они — небывалая роскошь для Третьего круга. Пыльная штора вместо двери, за ней — яркий свет. Когда глаза немного привыкают, Жиль видит у стены напротив стеллаж с книгами — огромный, во всю стену. В воздухе едва уловимо пахнет табаком: Сириль курит трубку, Жиль помнит это. И цепляется за этот слабый запах, не желая ощущать ничего другого.

— Ну ничего ж себе! — восклицает знакомый голос, заставляя Жиля повернуться.

У массивного стола стоит Рене Клермон с открытой книгой в руках и улыбается. Жиль борется с желанием оттолкнуть того, кто находится за его спиной, и бежать прочь, очертя голову.

— Акеми, ты погляди, кто у нас, оказывается, на Сириля работает.

И только тут Жиль замечает сидящую в кресле у винтовой лестницы девушку. Лицо её закрыто ладонями, поперёк колен лежит металлический прут. Конец прута испачкан в чём-то тёмном. Поневоле взгляд Жиля опускается ниже. На потёртом ковре у ног Акеми лежит Сириль. На лице застыла гримаса боли, глаза широко распахнуты, пальцы рук сведены судорогой. Сириль мёртв, как и трое его телохранителей.

— Акеми! — окрик Клермона заставляет её вздрогнуть.

Она убирает руки от лица, и Жиль видит две тонкие дорожки от слёз на бледных щеках. И взгляд — опустошённый, равнодушный. Не на мир направлен — в себя.

За дверью гремят шаги по железному мостику, и в кабинет Сириля затаскивают упирающегося Дидье — по пояс голого, с громадным кровоподтёком под левым глазом и разбитым ртом.

— А вот и наследничек, — комментирует его появление коренастый лысеющий мужик, потрошащий ящики стола.

Дидье видит тело Сириля на полу, бледнеет, бросается к нему.

— Месье Сириль! Месье!.. — голос срывается, мальчишка давится, зажимает себе рот.

— Шаман, этот стервец уложил пятерых, — сообщает тот, кто привёл Дидье.

— Хороший мальчик. Славный боец. Достойный сын своего отца, — чеканя каждое слово, произносит Рене, с интересом разглядывая мальчишку. — Дидье, мне нужны такие люди. Будешь на меня работать?

— Шаман, ты… — начинает коренастый.

— Тибо, заткнись! — обрывает его Клермон. И снова обращается к Дидье: — Ну?

Мальчишка молчит. Стоит на коленях над телом, протягивает руку, закрывает Сирилю глаза. На запястье Дидье откуда-то сверху падает тёмно-красная капля. Жиль поднимает голову и видит тонкую руку, свисающую со второго яруса. На руке — яркий браслет из ниток, Жиль запомнил его, когда мадам Элоди при знакомстве погладила его по голове.