Азиль - читать онлайн книгу. Автор: Анна Семироль cтр.№ 49

Пьер останавливается, опирается руками о перила винтовой лестницы.

— Бастиан, остановись. И послушай.

Советник Каро поднимает голову, устало смотрит на друга.

— Давай без нотаций, Пьер. Я сейчас не готов быть покорным слушателем.

— Я понимаю тебя, Бастиан. Но и ты пойми: сейчас твоей жене нужно человеческое отношение. Тепло, чуть больше ласки и заботы. Она у тебя одичала, Бастиан. Зажатая донельзя. С ней даже говорить тяжело.

— Она всегда такой была.

Пьер с сожалением качает головой.

— Я твой друг. А ещё моя работа — наблюдать и анализировать информацию. И некоторые вещи лучше всего видны со стороны. Вероника нуждается не просто в твоём формальном присутствии в её жизни. Она живая, Бастиан. И за последний год я ни разу не видел радости на её лице. Сдержанность, почтительность, скрытую печаль — да. Как у вышколенной служанки. Но не у жены благополучного процветающего Советника.

Бастиан молчит, стиснув зубы. Пьер прав в каждом слове — но, чёрт возьми, как тяжело это признать!

Советник Робер спускается ниже и становится рядом с Бастианом. Смотрит в бесстрастное лицо друга и говорит негромко:

— Я прекрасно знаю, каково тебе выслушивать от меня всё это. Внутри ты бесишься — или я совсем тебя не знаю. Но, дружище, если я тебе этого не скажу, не скажет больше никто. Подумай о дочери. Если Вероника дойдёт в своём одиночестве до края и что-то с собой сделает, что ты скажешь Амелии?

Молчание затягивается, и Пьер нарушает его первым:

— Цветы. У нас в саду они невероятно красивые. Загляни к нам перед тем, как ехать к Веронике, Софи нарежет для неё букет. Что она ещё любит? Подари ей хоть что-то, от чего её взгляд потеплеет. Бастиан, тебе нужен брак с этой женщиной. Ты это знаешь лучше меня. Прими меры, пока не стало поздно.

Коротко кивнув на прощание, Пьер открывает дверь, ведущую на этаж, и уходит, оставив Бастиана в раздумьях. Тот медленно спускается, придерживаясь перил рукой, мысленно считая каждую ступеньку. Перед тем, как открыть дверь, ведущую из Оси на улицу, он садится на бетонные ступеньки и сидит так несколько минут. Затем резко встаёт, поправляет сюртук, отряхивает брюки от мусора и выходит из здания безупречным — как и полагается Советнику.

Дома Бастиан наскоро перекусывает холодной ветчиной и лепёшками и едет во Второй круг. Проехав по набережной Орба мимо Собора, притормаживает на развилке, смотрит в сторону госпиталя — и электромобиль, набирая скорость, уносится в направлении здания суда.

— А, сын! Проходи, — Фабьен Каро откладывает в сторону папку с бумагами, отодвигает клавиатуру компьютера. — Я уже домой собирался. У тебя ничего не случилось?

Бастиан качает головой и входит в кабинет главного городского судьи. Садится в мягкое, знакомое с детства кресло возле отцовского стола, кладёт руки на подлокотники. Пальцы поглаживают вытертый коричневый бархат, взгляд рассеянно блуждает по портретам на стенах, полуопущенным тёмно-бордовым шторам на окнах, выдвижным ящикам картотеки, занимающим всю стену напротив рабочего места судьи Каро. Ребёнком Бастиан любил смотреть, как отец выдвигает длинные узкие ящики, перебирает папки руками в белых перчатках. Было в этом что-то завораживающее, словно ритуал, исполненный тайного смысла.

— Помнишь, когда мне было шесть, я мечтал стать твоим преемником? — спрашивает Бастиан, глядя в сторону окна.

— Помню. Настолько тебе нравилась картотека, — улыбается Фабьен. — А ещё я помню, как ты ревел, когда я сказал, что судьёй тебе не быть.

— Да. Ты тогда сказал: «Ты встанешь выше меня». Или что-то вроде этого.

— Только ты всё равно ревел, засранец маленький, — смеётся судья Каро.

Бастиан покидает кресло, хозяйской поступью проходит по отцовскому кабинету к картотеке, выдвигает ящик и пробегает пальцами правой руки по папкам с досье. Лёгкая улыбка касается его губ.

— Забавно. Уже тогда ты собирался поставить меня у руля Азиля, а я знал, что всё, принадлежащее тебе, станет моим, — он оглядывается на отца и негромко спрашивает: — Мы имеем равное право быть здесь, верно?

— Верно-верно, — миролюбиво ворчит Фабьен. — Ты так и не сказал мне, зачем пришёл.

Бастиан шлепком ладони посылает ящик на место, прислушивается, как скользят по направляющим рейкам маленькие колёсики, касается весов в руке статуи Фемиды, заставляя их качаться.

— Я пришёл услышать от тебя, как продвигается расследование убийства брата. Не хочу обсуждать это дома.

— Я полагал, тебя информируют, — в голосе судьи звучат удивлённые нотки.

— Кому в Совете этим заниматься? Этот… Канселье, верно? Да, Канселье, который отвечает за дознание, находится в подчинении Робера, но малыш Пьер перед ним на цыпочках ходит. Потому я в неведении и приехал сюда.

Губы судьи превращаются в тонкую серую нить, между седыми бровями залегают морщины, придавая худому лицу скорбный и одновременно волевой вид. Фабьен жестом предлагает сыну присесть, и Бастиан послушно возвращается в кресло с коричневой обивкой.

— Пока толком ничего. Жёсткий допрос ничего не дал. Или чёртов японец железобетонный, или… Свою вину он отрицает. Признал, что был против брака дочери с Домиником. Утверждает, что никакой личной неприязни не испытывал, но был категорически против брака как факта.

— Думал, что мы сожрём его доченьку на свадебный ужин? — ухмыляется Бастиан.

— Образно выражаясь, да. Обыск в их жилище ничего не дал. Абсолютно ничего. За каким-то чёртом полицейские недоумки сожгли квартиру после обыска. Более тщательный досмотр мог что-то обнаружить, а они нас этой возможности лишили. Я распорядился уволить всех, кто причастен к пожару.

— Канселье тоже?

— Хватит сарказма, — сурово хмурится Фабьен Каро. Держит паузу, барабанит пальцами в белых перчатках по столу. — Ты сбил меня с мысли. Так…

— Стареешь, — бросает в сторону Бастиан, но отец пропускает это мимо ушей.

— Наша несостоявшаяся belle-fille ^[13]. Медицинский осмотр показал, что версия убийства в качестве мести за поруганную честь потерпела крах. Девица вообще нетронута.

— Не ожидал от Доминика, — вскидывает брови Бастиан. — Кто мне только не говорил, что по трущобам носится целый выводок его ублюдков.

— Факт остаётся фактом. Папаша и дочь свою вину отрицают, ведут себя достаточно спокойно. Сейчас прорабатываются версии убийства на почве ревности. Или всё же это сделал отец, или старшая сестрица, которая до сих пор где-то успешно прячется. Сириль был готов передать её нам из рук в руки, но она удрала у него из-под носа. А носится наша красотка как раз с японским мечом, который полицейские так безрезультатно искали в их квартире.