Сталин - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Волкогонов cтр.№ 280

Сталин, прочитав шифровку, негромко чертыхнулся:

– Откуда берутся дураки? Ведь даже план боевых действий составил этот Ковалев…

Наискось документа наложил размашистую резолюцию:

«Т-щу Фалалееву (ВВС)

Прошу унять т. Ковалева и воспретить ему самочинные действия.

И. Сталин».

А теперь вот сообщают: «Встречи с американскими и английскими войсками проходят в восторженной обстановке. Вот что происходило во время встречи генералов: командира 58 сд Русакова и командира 69-й американской пехотной дивизии Рейнхардта… Тосты, речи, подарки, «ура». Начальник политотдела 5-й гвардейской армии Катков сообщает, что на этой встрече американцы старались заполучить на память в качестве сувениров звездочки, погоны, пуговицы… Генерал писал, что советские солдаты удивлены тем, что у американцев трудно отличить генерала от рядового. У всех одинаковая форма. То ли дело у нас: генерал виден издалека…»

Сталин в душе был согласен с советскими солдатами. Ведь он сам любил маршальскую форму и теперь не расставался с ней, нередко задерживаясь на минуту-другую у зеркала. Американцы со своей гнилой демократией не понимают: в обществе должна быть иерархия. В форме она сразу видна для всех… Кстати, на встрече, пишет Катков, был и писатель Константин Симонов. Неплохо пишет о войне, отметил попутно про себя Верховный. Сейчас вот братаются, а сколько сил стоило наладить сотрудничество!

Долгий период недоверия, подозрительности между СССР и западными демократиями надо было перешагнуть. То, что не удалось сделать до войны, было осуществлено с «помощью» Гитлера. Фюрер, ведя войну на два фронта, невольно сделал СССР и западные страны союзниками. Сталин помнил, как 12 июля 1941 года в Кремль прибыл посол Великобритании С. Криппс со своими сотрудниками, а также с членами британской миссии. Сталин с Молотовым в сопровождении Шапошникова, Кузнецова, Вышинского встретились с англичанами. Сталин еще никак не мог отойти от жестокого потрясения, которое он испытал после начала войны. Ему стоило большого труда надеть на себя маску обычного величавого спокойствия. Только сейчас, за полчаса до этой официальной встречи, Шапошников доложил Сталину: два дня назад 2-я и 3-я танковые группы немцев и часть сил 9-й армии группы «Центр» вышли на широком фронте на рубеж рек Западная Двина и Днепр… Подумать только: немцы на Днепре! Ударный кулак немецких армий численностью около 70 соединений готовился после начавшегося Смоленского сражения нанести смертельный удар дальше, по Москве… Сталин, потерявший душевное равновесие, как-то механически обменялся рукопожатиями с англичанами и отрешенно смотрел на спины Молотова и Криппса, подписывавших соглашение о совместных действиях двух стран.

Он помнил, как через неделю после этого посол СССР в Лондоне И.М. Майский и министр иностранных дел Чехословакии Я. Масарик подписали аналогичное соглашение, а потом, в этом же июле и тоже в Лондоне, соглашение между СССР и польским правительством о взаимной помощи в войне против Германии. По настоянию польской стороны в первом пункте соглашения было зафиксировано: «Правительство СССР признает советско-германские договоры 1939 года касательно территориальных перемен в Польше утратившими силу». В тот же день Сталин в Москве встретился с личным представителем американского президента Ф. Рузвельта Гарри Гопкинсом.

Американец заявил по поручению президента, «что тот, кто сражается против Гитлера, является правой стороной в этом конфликте, и мы намерены оказать помощь этой стороне». Сталин коротко изложил просьбу о технической помощи, выразив надежду, что президент понимает положение СССР. Соглашение о помощи будет заключено позже, но ознакомительная поездка Гопкинса положила начало налаживанию сотрудничества.

Через год М.М. Литвинов, посол СССР в США, подпишет вместе с госсекретарем Кордэллом Хэллом соглашение о принципах «ведения войны против агрессии». Еще во время беседы с Гопкинсом Сталин, рассказав о критическом положении на фронтах, попросил (он это совсем не умел делать; ведь Сталин никогда, ничего и ни у кого не просил) у Соединенных Штатов как можно быстрее прислать зенитные орудия среднего калибра, крупнокалиберные зенитные пулеметы, винтовки, алюминий для строительства самолетов и высокооктановый бензин. В последующем, негромко, но настойчиво говорил Сталин, прошу передать просьбу президенту – нам будут нужны самолеты. Много самолетов… Еще в июле Сталин направил специальную миссию во главе с генералом Ф.И. Голиковым в Англию. Сталин лично проинструктировал генерала, поручил это же сделать Шапошникову, Тимошенко, Микояну по конкретным вопросам. У Голикова были две основные задачи: стимулировать стратегический интерес к высадке англичан в Европе или в Арктике, а также способствовать более быстрому оказанию военно-технической помощи. После возвращения в Москву и получасового доклада Сталину Голиков получил распоряжение сразу же направиться и в Соединенные Штаты. Здесь Сталин концентрировал внимание на главном вопросе: налаживание военных поставок в широком объеме и в возможно короткие сроки. Перед угрозой поражения Сталин проявлял большую активность в военно-политической области. Идеологические антагонизмы как-то сразу отошли на второй план, показав свою вторичность и преодолимость.

Сталин, как типичный прагматик, быстро переступил через идеологические предубеждения и решительно пошел навстречу западным державам. Впрочем, иного рационального выбора у него не было. Вообще нужно сказать, что в создании антигитлеровской коалиции Сталин сыграл заметную роль. С самого начала войны, по мере обретения душевного равновесия, советский лидер стремился заручиться поддержкой как можно большего числа стран, делал все, чтобы Япония и Турция оставались на позициях нейтралитета по отношению к СССР. Но, естественно, особые надежды он возлагал на Великобританию и США.

Сталин сразу же стремился перевести зарождавшееся сотрудничество в деловую плоскость. Так, едва ли не в первом послании Черчиллю 18 июля 1941 года Сталин прямо поставил вопрос: «Мне кажется… что военное положение Советского Союза, равно как и Великобритании, было бы значительно улучшено, если бы был создан фронт против Гитлера на Западе (Северная Франция) и на Севере (Арктика)». Во всех своих последующих переговорах, переписке, телеграммах Сталин не уставал напоминать о втором фронте. Правда, в этом же послании Сталин, как бы отсекая от нынешних реалий свои предвоенные маневры и действия, оправдывая территориальные изменения, с которыми были не согласны на Западе, писал: «Можно представить, что положение немецких войск было бы во много раз выгоднее, если бы советским войскам пришлось принять удар немецких войск не в районе Кишинева, Львова, Бреста, Белостока, Каунаса и Выборга, а в районе Одессы, Каменец-Подольска, Минска и окрестностей Ленинграда». Мы знаем, что Черчилль уже 26 июля заявил о фактической невозможности открыть второй фронт во Франции. Сталин, поставленный в августе немецкими войсками в критическое положение, вновь направил личное послание Черчиллю в предельно откровенном, даже беспощадном по отношению к себе и союзникам, тоне. Рассказав о новых крупных стратегических неудачах на советско-германском фронте, Сталин вопрошал: «Каким образом выйти из этого более чем неблагоприятного положения?» И отвечал: «Я думаю, что существует лишь один путь выхода из такого положения: создать уже в этом году второй фронт где-либо на Балканах или во Франции, могущий оттянуть с Восточного фронта 30–40 немецких дивизий и одновременно обеспечить Советскому Союзу 30 тысяч тонн алюминия к началу октября с.г. и ежемесячную минимальную помощь в количестве 400 самолетов и 500 танков (малых или средних).