Быстро покачав головой, Риггс уставился на свои руки:
— Тут мне не повезло.
Лу-Энн уже обратила внимание на отсутствие обручального кольца; впрочем, некоторые мужчины его не носят. Она предположила, что человек, целый день занятый физическим трудом, может не носить обручальное кольцо просто из соображений безопасности.
— Ваша жена…
— Я разведен, — перебил ее Риггс. — Вот уже почти четыре года.
Сунув руки в карманы, он снова обвел взглядом библиотеку. Лу-Энн внимательно следила за ним.
— Ну, а вы? — спросил Риггс, снова остановив свой взгляд на ней.
— Вдова.
— Извините.
Лу-Энн пожала плечами.
— Это было уже так давно, — просто ответила она, однако в ее голосе прозвучали какие-то нотки, сообщившие Риггсу о том, что прошедшим годам не удалось смягчить горечь утраты.
— Миссис Сэведж…
— Пожалуйста, зовите меня просто Кэтрин. — Она проказливо улыбнулась. — Все мои близкие друзья зовут меня так.
Улыбнувшись в ответ, Риггс подсел к ней.
— А где Чарли?
— Уехал по делам. Но он присоединится к нам на обеде.
— Значит, он ваш дядя?
Лу-Энн кивнула.
— Его жена умерла много лет назад. Моих родителей тоже давно нет в живых. Так что, кроме Чарли, других родственников у меня нет.
— Я так понимаю, ваш покойный супруг добился успеха в жизни. Или, быть может, это были вы… Я не хочу никого обижать. — Внезапно Риггс улыбнулся. — Если только кто-то из вас не выиграл в лотерею.
От него не укрылось, как напряглась рука Лу-Энн, лежащая на диване.
— Мой муж был блестящим бизнесменом, и после его кончины я осталась очень обеспеченной. — Ей удалось сохранить свой тон небрежным.
— Это точно, — согласился Мэтт.
— Ну, а вы? Вы прожили здесь всю свою жизнь?
— Я полагал, что после моего вчерашнего визита сюда вы уже досконально проверили мое прошлое.
— Боюсь, я не располагаю такими источниками, какие, несомненно, есть у вас. Я никак не думала, что у подрядчиков имеются столь обширные сети сбора информации. — Лу-Энн не отрывала взгляда от его лица.
— Я переехал сюда примерно пять лет назад. Работал учеником у местного подрядчика, обучившего меня основам своего ремесла. Года три назад он умер, и тогда я открыл свою собственную лавочку.
— Пять лет… Значит, ваша жена год прожила здесь с вами?
Риггс покачал головой.
— Развод был оформлен четыре года назад, но к тому времени мы уже около четырнадцати месяцев не жили вместе. Моя бывшая жена осталась в Вашингтоне. Наверное, она до конца своих дней будет жить там.
— Она в политике?
— Адвокат. Старший компаньон крупной фирмы. Многие ее клиенты связаны с политикой. У нее обширная практика.
— В таком случае она, похоже, знает свое дело. Ведь юриспруденция по-прежнему остается уделом мужчин. Как и многие другие области.
— Она толковая, у нее есть деловая хватка. — Риггс пожал плечами. — Думаю, именно поэтому мы и разошлись. Брак встал у нее на пути.
— Понимаю.
— Нельзя сказать, что история оригинальная, но другой у меня нет. Я перебрался сюда и больше не оглядывался назад.
— Я так понимаю, вам нравится то, чем вы занимаетесь.
— Конечно, порой становится невмоготу, как и в любом ремесле. Но мне нравится создавать что-то своими руками. Это занятие обладает лечебным действием. И вселяет умиротворенность. Мне повезло — добрые слова обо мне передавались из уст в уста, и дело пошло на лад. Как вам, вероятно, известно, в здешних краях денег много. Так было еще до вашего приезда сюда.
— Да, я это знаю. И рада, что на новом месте у вас все получилось.
Риггс откинулся назад, переваривая ее слова. Поджав губы, он стиснул пальцы в кулаки, однако в этом движении не было ничего угрожающего.
— Так, дайте-ка я сам догадаюсь, — фыркнул он. — До вас дошли слухи, что в прошлом я был оперативным агентом ЦРУ или международным убийцей, но затем решил круто изменить жизнь и взялся за молоток и пилу в более спокойном окружении.
— На самом деле про убийцу я ничего не слышала.
Они обменялись легкими улыбками.
— Знаете, если просто рассказать людям правду, они перестанут строить досужие догадки.
Лу-Энн не могла поверить, что вот сейчас произнесла такие слова, однако это было так. Она посмотрела на Риггса, как ей хотелось надеяться, с совершенно невинным выражением.
— Вы полагаете, мне есть какое-то дело до того, какие слухи обо мне распространяют? На самом деле мне на это наплевать.
— Я так понимаю, это ниже вас.
— Если я что-то и понял в этой жизни, так это то, что не нужно заморачиваться насчет того, что говорят и думают другие. Думай о себе, и этого будет достаточно. В противном случае ты просто спятишь. Люди бывают очень жестокими, особенно те, кто якобы хорошо к тебе относится. Поверьте, я знаю это по собственному опыту.
— Насколько я поняла, развод получился не совсем мирным?
Риггс отвел взгляд.
— Я ничего не хочу сказать про вас, но иногда потеря супруга менее болезненна, чем развод. Наверное, и то, и другое причиняет боль по-своему.
Он снова уставился на свои руки. В его словах прозвучала искренность, и Лу-Энн тотчас же стало стыдно за то, что на самом деле она не вдова — что солгала про потерю состоятельного мужа. Казалось, Риггс обнажает свои раны в ответ на то, что Лу-Энн обнажает свои. Вот только с ее стороны, как обычно, это была сплошная ложь. Сможет ли она вообще когда-нибудь говорить правду? Но разве такое возможно? Правда уничтожит ее; ложь рухнет на землю подобно старому зданию, уничтоженному взрывчаткой.
— Я это прекрасно понимаю, — тихо промолвила Лу-Энн.
Судя по всему, у Риггса не было желания продолжать этот разговор.
Наконец она взглянула на часы.
— Обед будет готов с минуты на минуту. Я тут подумала, за едой вы сможете посмотреть на площадку за домом, где я собираюсь поручить вам построить небольшую студию.
Она встала, и Риггс последовал ее примеру. Похоже, он испытал огромное облегчение от того, что неприятный разговор закончился.
— Да, Кэтрин, это было бы замечательно. В моем деле новые заказы всегда важны.
Они вышли на веранду, и к ним присоединился Чарли. Мужчины пожали друг другу руки.
— Рад снова видеть вас, Мэтт! Надеюсь, вы проголодались. Салли готовит — пальчики оближешь.
Обед был посвящен наслаждению едой и напитками и беседам на безобидные местные темы. Однако от Риггса не укрылась мощная энергия, связывающая Чарли и Кэтрин Сэведж. Крепкие узы, рассудил он. Больше того, неразрывные. В конце концов, они ведь родственники.