Петр Лещенко. Все, что было. Последнее танго - читать онлайн книгу. Автор: Вера Лещенко cтр.№ 24

Страница

И у меня возник вопрос: «А был ли Савич у микрофона?» Из материалов о нем можно сделать вывод, что в жизни был он честным и порядочным человеком, который бескорыстно помогал людям, попавшим в трудное положение. Сохранилось свидетельство Семена Шпунгина, мальчишки, которому чудом удалось уцелеть после ликвидации еврейского гетто в латвийском городе Даугава. Потеряв всех родных и близких, в конце войны он попал в Москву, где случайно познакомился с Савичем. Позже он вспоминал: «Чета Савичей проживала на Старом Арбате (тогда просто Арбате). Хозяева приняли меня радушно, были со мной очень обходительны. Они усадили меня за стол, накормили и всячески старались, чтобы я чувствовал себя непринужденно. Теплоту, которой меня окружили, впоследствии я ощущал постоянно, когда бы ни приходил в этот дом. Аккуратно одетый, подтянутый, с темной шевелюрой, тронутой проседью, Овадий Герцович был мягким и удивительно деликатным человеком. Под стать ему была Аля Яковлевна, во внешности и манерах которой улавливалось нечто аристократическое. Много лет спустя я случайно узнал, что она дочь знаменитого московского казенного раввина, юриста по образованию, Якова Мазе, чье имя вошло во все еврейские энциклопедии…»

Овадий Герцович оказывал бескорыстную помощь Семену на протяжении многих лет. Савичу удалось избежать репрессий только благодаря заступничеству Ильи Эренбурга. А по меркам НКВД было за что Савича на долгие годы послать «в места не столь отдаленные». Безродный космополит. Еврей. Известно было, что свою книгу «Атлантида под водой» Савич написал в Берлине вместе с «оборванным белогвардейцем», бывшим артиллерийским офицером Белой армии, эмигрантом, потомком знатного дворянского рода Владимиром Корвин-Пиотровским. Жена Савича – дочь раввина. Целый ряд его друзей, участники Гражданской войны в Испании оказались «врагами народа». Нельзя исключить, что Савич был на крючке НКВД. Сейчас стало известно, что все журналисты, выпускаемые за рубеж, проходили соответствующую обработку. Но реальный облик Савича и гадкий пасквиль не соответствуют друг другу. Савич в тридцатых годах проживал или побывал в нескольких европейских странах, где пластинки Лещенко были широко доступны. Можно предположить, что он хорошо знал весь песенный репертуар певца. И в этом случае не мог написать столь примитивной и лживой статьи, просто не верится в это. Вертухаи Берии могли угрозами заставить подписать чужую гадкую стряпню, но не больше.

Поэтому можно смело предположить, что этой статьи Савич не писал, ибо родилась она в недрах спецслужб. Была навязана редакции «Комсомолки» с подписью Савича для авторитета.

– Georgo, на душе чуточку потеплело. Вы, как всегда, по доброте своей бесконечной пытаетесь понять и оправдать. Возможно, Савич достоин того. Прочитала его дневники и не могла поверить, что гнусный пасквиль на Лещенко написан Савичем. Я тоже пыталась найти какие-то зацепки в его пользу. Уж очень хочется верить, что не он писал. Самое страшное в любой истории – недоговоренность. «Комсомолка» придумывает какие-то отговорки, то ли себя, то ли авторов, своих обеляя, и даже не пытается разобраться: А был ли Савич у микрофона?

Но ведь его имя останется в истории. А если останется несправедливо замаранным? Кто-то, знающий правду, которая не в его пользу, сидит сейчас в засаде и думает: «Не скажу, время не пришло!» Сидит и ждет, когда помрут свидетели и этот знаток правды выйдет «весь в белом» и скажет то, что ему выгодно. А вот опровергнуть будет некому. И останется это пятно на очередной человеческой биографии. Можно белым, можно черным пятном его назвать, суть не изменится.

Каждый из нас повинен в появлении таких пятен, боимся правды.

– Как бы ни хотелось мне, как и вам, защитить Савича, но не мог не знать Овидий Герцович, что заметка за его подписью была. Что же молчал тогда? Эренбург характеризует его как мягкого и деликатного аристократа. Верю! Петр Константинович, что бы ему ни приписывали (кстати, благодаря заметке в «Комсомолке»), тоже был деликатным и на баррикады не стремился, но чернить другого, обидеть другого не мог.

Ведь Савич не отрекся от пасквиля своего, даже когда это можно было сделать. Чего испугался? А может, струсил тогда, при Сталине, позволил имя свое использовать, а потом стыдно было правду сказать? Не хочу верить в авторство Савича, но слишком много ЗА его авторство! Если так, то не будем уподобляться и бить его. Объяснить сможем его поступок, понять сможем, оправдать сможем, вот простить такое трудно.

Вы вспомнили Эренбурга, но не мог он не рассказать Савичу о своих встречах с Лещенко. И отношение Эренбурга к «Танго Лещенко» было завораживающим. И Эренбург писал об этом еще при жизни Савича, и Сталина даже. И премию Сталинскую за книгу ту получил Эренбург. Конечно, знал Савич о Лещенко правду, но перевирал в своем творении каждую деталь: место проживания, жадность, страсть к алкоголю. А может, тем самым надеялся показать, что он пишет заведомую ложь?

Эх, узнать бы правду. В каких-то архивах прячется правда. Найти бы, если еще не все архивы продали…

– БЫЛ ЛИ САВИЧ У «МИКРОФОНА»?

Не думал вступать в дискуссию, но любопытства ради прошелся по биографиям О. (Овадия) Савичa, а также некоторых людей, с кем жизнь в то или иное время его свела, и хотел бы поделиться кое-какими мыслями.

Мы никогда не узнаем, написал ли и подписал O. Савич этот «шедевр» или не написал и кто-то коварный подписался его именем. Если не написал, то трудно поверить в то, что вообще не знал, что в «Комсомолке» появилась статья за подписью О. Савич! Но если Савич написал и подписался, то хочется верить, что под страхом смерти. Иначе не вижу других причин, по которым можно было бы так мерзко оклеветать такого человека, как Петр Лещенко.

Мы не должны забывать, что для Савича Лещенко был НИКEM, и, возможно, что когда сверху рявкнули «фас» – исполнил приказ (спасибо, что не расстреляли, – подумал он).

Прочитав статью г-на Георгия Сухно, был приятно удивлен схожестью наших с ним суждений. Да, Савич – один из немногих евреев в культуре, литературе и искусстве, уцелевших во времена сталинских репрессий, и это с дочерью раввина в женах! А почему? Во-первых, нужен был властям, так как владел несколькими европейскими языками (в то время интеллигенция и духовенство России были уничтожены, посажены или эмигрировали). Во-вторых, почти всю свою творческую жизнь прожил под крылом Эренбурга, сталинского любимца – еврея. Но даже Эренбурга иногда «покусывали» для порядка, а вот Савича – никогда! Почему? Может, боялся властей больше смерти и потому никогда не противоречил (впрочем, как и Эренбург), а только просил?

Приведу письмо Эренбурга Сталину о проблеме депортации советских евреев в Сибирь в 1953 году. Вот лишь несколько строк из этого зловеще известного документа. Обратите внимание на рабский, пресмыкающийся и даже фанатичный тон письма:

...

«3 февраля 1953 года. Дорогой Иосиф Виссарионович, я решаюсь Вас побеспокоить только потому, что…

Я убежден, что необходимо энергично бороться против всяческих попыток воскресить или насадить еврейский национализм, который при данном положении неизбежно приводит к измене Родине…

Страница