Сталинский СМЕРШ. Лучшие спецоперации военной контрразведки - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Ленчевский cтр.№ 58

— Тимофеев Михаил Николаевич. Немцы же меня окрестили Орловым. Под этой фамилией я обучался в немецкой разведшколе…

Тимофеев рассказал о себе, что он кадровый старшина-сверхсрочник. Служил начальником радиостанции. Летом сорок второго попал к немцам в плен. Лагерь… Был завербован немецкой разведкой. Обучался в Борисовской школе абвера.

— Так как же, Михаил Николаевич, получилось, что вы — старшина Красной Армии — оказались нашим врагом?

— Я не враг, товарищ майор, и прошу мне верить. Я пошел в немецкую разведку, чтобы освободиться от плена и попасть к своим.

— Не верю, Тимофеев. Если бы вы с таким намерением шли в разведку, то явились бы к нам с повинной сразу же после выброски. А ведь было не так. Вас перебросили через линию фронта, но вы не торопились прийти к нам, вас задержали. За-дер-жа-ли, а не сами вы пришли.

— Разрешите объяснить, товарищ майор.

— Попробуйте.

— Я был переброшен не один. Со мною были Волохов и Кириенко. Они не рассчитывали сдаться. Мне пришлось тщательно скрывать свои намерения от них. Согласитесь, они могли просто-напросто пристрелить меня.

— Расскажите подробно о ваших действиях после приземления.

— До Вязьмы мы добрались удачно. В городе подыскали частную квартиру. Хозяину объяснили, что приехали получать обмундирование и фураж для своей части. Нужно было ехать за рацией и продуктами, которые спрятали в лесу. А пока решили оглядеться. Походить по городу. Зайти на станцию, в зал ожидания. Волохов и Кириенко попросили меня разведать, нет ли на вокзале работников милиции. Вслед за мной в зал ожидания вошли два красноармейца с повязками патрулей. Я подошел к ним и попросил доложить обо мне в районный отдел госбезопасности. «Как прикажете вас рекомендовать?» — с улыбкой спросил один из них. «Скажите, что с ними добивается встречи человек с той стороны». «С какой с той?» — переспросили они. И тут же потребовали документы и обыскали меня. Волохов и Кириенко, вероятно, видели все это в окно и скрылись.

— Кто у вас в группе старший? — перебил его Сорокин.

— Кириенко. Я радист.

— Радиостанция одна?

— Да.

— Волохов и Кириенко могут работать на рации?

— Нет. Они окончили ту же школу, что и я, но были на отделении разведчиков, а я радист.

— Назовите позывные вашей радиостанции и разведцентра, с которым вы должны были держать связь.

— Позывные моей радиостанции три последние буквы моего имени — «ЛАИ». Только буква «И» без краткого знака. А позывные немецкого разведцентра: «ВАС» — три первые буквы моего отчества. Все это легко запоминается.

— Немудреная конспирация. Значит, вы утверждаете, что пошли в немецкую разведку затем, чтобы попасть к своим.

— Да, товарищ майор, и я готов делать все, что посчитаете возможным поручить мне…

Сорокин приказал увести арестованного. Задумался о том, что ему следовало предпринять. Его размышления прервал короткий, но властный звонок телефона. Вызывала Москва.

— Слушаю… Да, это я Сорокин…

Из указания вышестоящей организации Сорокину следовало задержанного Тимофеева-Орлова немедленно передать представителю СМЕРШа, принять неотложные меры для розыска и задержания двух скрывшихся парашютистов. Где-то через час у Сорокина появился лейтенант Константин Сумцов. О Тимофееве сказал:

— Наш клиент. Он задействован у нас в радиоигре. Без него под угрозой срыва может оказаться радиоигра.

— А что же вы его упустили? И еще двое из его группы где-то гуляют, — ехидно заметил Сорокин.

— Будем искать с вашей помощью, — с улыбкой доброжелательно сказал Сумцов.

С территориальными работниками госбезопасности следует всегда ладить. Как-никак ведь у нас общее дело — искать и разоблачать вражеских агентов, считал Сумцов. Бывшие старосты полиции, другие пособники немцев, которыми занимались местные органы госбезопасности, в данное время Сумцова мало интересовали. Он весь был в радиоигре.

Разумеется, Сумцова не мог не заинтересовать пойманный радист Тимофеев-Орлов. Кто он? Можно ли его использовать в радиоигре с противником?

* * *

Тимофеев-Орлов был переброшен на нашу территорию абверкомандой-103. Команда и подчиненные ей группы вели работу против Западного, Калининского, Прибалтийских, Центрального и Белорусского фронтов, уделяя внимание городам Москве и Саратову. В свое время при команде была создана Борисовская разведшкола. В связи с наступлением советских войск команда перемещалась все дальше и дальше на запад. В августе 1944 года команда уже находилась в Восточной Пруссии.

Организованная в августе 1941 года абверкомандой-103 Борисовская разведывательная школа готовила агентов-разведчиков и радистов. Ее и окончил Тимофеев-Орлов. С 1942 в абверкоманде-103 успешно работал советский контрразведчик А.И. Козлов. В 1942 году разведчиками отряда П. Лопатина был захвачен начальник разведшколы в Борисове. В августе 1943 года оперативным работникам спецгруппы НКГБ «Родные» удалось склонить к сотрудничеству преподавателя радиоотдела Матюшина Ивана Ивановича (он же Фролов). От него советские контрразведчики получили установочные данные на десятки немецких агентов, заброшенных в наш тыл. В Борисове в 1944 году размещалась ауссенкоманда-3 «Цеппелина».

«Предприятие Цеппелин», созданный в марте 1942 года, был серьезной и опасной спецслужбой гитлеровцев. Любые мелкие, на первый взгляд, незначительные данные о немецких разведывательно-диверсионных структурах немцев представляли для СМЕРШа безусловный интерес. И Константин Сумцов провел допросы-беседы с Тимофеевым-Орловым, а затем с Кириенко и Волоховым. Их нашли и арестовали через пять дней после задержания Тимофеева.

При всех допросах Сумцов строго придерживался выработанного им правила: кто бы ни был перед ним, допрашивать его лучше так, чтобы сам допрос как можно меньше походил на официальную процедуру, а был близок к живой беседе. Сумцов обычно не торопил с ответом «собеседника» и не останавливал, когда у того вдруг появлялась охота пространно о чем-либо рассказать, не прерывал его даже в тех случаях, если этот рассказ был не совсем по существу дела, — важно было дать человеку до конца высказаться. Чтобы поддерживать атмосферу откровенного разговора, Сумцов не вел никакого протокола, лишь изредка делал заметки на листке бумаги, лежавшем на его столе. Для многих людей понятия «криминалист» и «контрразведчик» представляются почти тождественными. На самом деле собственно криминалистика со всеми ее техническими достижениями занимает далеко не главное место в работе контрразведчика. Основное для него — знание жизни, способность анализировать факты. Сама же контрразведывательная работа чаще всего лишена какой-либо романтики, значительная часть ее — будничная проза.

В ходе допроса-беседы с Тимофеевым Сумцов получил значительное представление о всех его перипетиях пребывания в плену у немцев, обучении в разведывательной школе абвера. Тимофеев-Орлов окончил Борисовскую школу абвера, Сумцов же, как зафронтовой разведчик, побывал в Варшавской школе (в бытность в ней Сумцова школа находилась в Нойгофе). Так что обстановка на «той стороне» и в шпионской школе немцев лейтенанту Сумцову, сотруднику СМЕРШа, была хорошо знакома.