Ты следующий - читать онлайн книгу. Автор: Любомир Левчев cтр.№ 66

В утробе Хаоса зародилось Мировое Яйцо. Оно росло и охватывало все вокруг. Земля и Небо стали его скорлупой. Сегодня говорят о Большом взрыве одного атома, из которого возникла Вселенная.

(И моя книга начинается с этого термина, иначе говоря — с краеугольного камня. Стивен Хокинг рассказывал, как папа Иоанн Павел II принял группу ученых после научной конференции по космологии в 1981 году: «Он сказал нам, что нет ничего плохого в том, что мы изучаем эволюцию Вселенной после Большого взрыва, но нам не следует исследовать сам Большой взрыв, потому что это и есть момент Творения, а следовательно, дело рук Бога. Я обрадовался, что папа не был знаком с темой только что прочтенного мною на конференции доклада, где рассматривалась вероятность того, что пространство и время конечны, но безграничны, что исключает возможность начала и самого момента Творения. У меня не было желания разделить судьбу Галилея…»)

Внутри Яйца витают боги любви. (По-моему, их семь, притом что один из них — бог уже забытой нами любви. Любовь в Яйце напоминает силу, которая разделяет и связывает элементы в таблице Менделеева, или же звуки, которые тянутся друг к другу в произведениях Моцарта.)

Супруги Уран и Гея — земное и небесное начала всех вещей, противоположности — являются первыми владетелями Вселенной.

Среди их многочисленных детей есть группа титанов, принесших с собой самую преступную в мире страсть — властолюбие. Они посягают на главную роль, стремятся (отсюда и их имя — титаны) к вершине небесной иерархии. Они свергают с трона своего отца (какой великолепный источник фрейдистских толкований!), и титан Кронос объявляет себя верховным властителем. Но тут начинает действовать «закон вселенского возмездия». Сбываются предсказания: титаны повержены своими же детьми, олимпийцами, и новый верховный бог Зевс водворяет их в подземный концлагерь под вулканом Этна. Отныне они обречены ковать его молнии — или свою погибель.

3. У Зевса — этого «развратного тирана», этого грязного тоталитариста — есть один любимый сыночек, рожденный для радости, веселья, удовольствий… и СЧАСТЬЯ (!) — Дионис.

Первая дама Гера, взбесившись от ревности, поскольку этот ребенок не от нее, выпускает титанов из их сицилианского заточения и приказывает им убить ужасное дитя.

Дионис играет в свои игрушки, когда титаны начинают преследовать его. И он убегает от них в зеркало. Теряется в себе. Прячется в теории отражения, превращается в различных существ. И когда он становится Тельцом (мой знак зодиака), преследователи хватают его, разрывают на куски и съедают.

Разъяренный Зевс испепеляет титанов молниями, выкованными ими же самими. На земле остается тлеть лишь серебристый пепел.

Верховный Бог зашивает в свое бедро нетронутое сердце Диониса, чтобы его сын мог родиться вновь, и тем самым узаконивает перерождение души.

А из пепла титанов самозарождается наше (второе) человечество. Так что оно обречено нести в себе двойственность: и светлый уголек Диониса, и первородный грех — страсть титанов — стремление к власти.

Мы хотим быть титанами, но являемся лишь их завистливым пеплом, смешанным с эдиповым комплексом.

4. Волшебник и прорицатель Орфей разрабатывает технологии по превращению Счастья из мифа в реальность. Но как может милейший Орфей осуществить задуманное, если он и сам лишь миф? Как ему превратить себя в действительность?

(Следуя его примеру, античные искатели Счастливого Общества обращаются к прошлому: ведь именно там должно быть скрыто искомое.

Утопия, то есть будущее как место Счастья, завладело европейскими мыслителями значительно позже. Только сейчас некоторые из них поняли, что миф и утопия — это одно и то же прекрасное ничто, отраженное в двух разных зеркалах.)

Одной из технологий Орфея были мистерии: игра — естественное искусство — религиозно-политический театр. Тайный смысл открывается лишь посвященным. Внешнее приобщение и безумие достаются простолюдинам. В невидимом храме мистерий в ход идут все опьяняющие средства: секс, искусство, наркотики, алкоголь… Сначала опиум становится религией, а потом религия становится опиумом.

Эта технология берется за образец всех последующих религиозных сборищ, политических собраний, демонстраций и митингов. Все революции будут опираться на тайные общества и клятвы, пока не выльются во всеобщий и чаще всего кровавый театр. И Маркс, и Ленин, и Сталин успешно заимствуют этот механизм тайного, которое знает и руководит, и внешнего, которое слепо верит, действует и терпит.

Другой технологией достижения Счастья является отказ от земной, то есть политической, власти. Орфей тоже царь (ловец душ). Орфические круги отказываются от земной власти ради божественной свободы.

Коммунистическая доктрина объявляет конечной целью ликвидацию государства (а значит, и власти) и замену его Свободным Счастливым Обществом — самоуправляющимся, подчиняющимся законам красоты. Эта цель оказывается настолько «конечной», что ничто и никогда не указывает на возможность ее осуществления. Наоборот, и тайный и явный ленинизм всегда твердил, будто самым важным вопросом революции является вопрос власти. Причем власти диктаторской.

Отказавшись в момент скорби от сексуальных оргий, Орфей нанес политическую обиду Дионису. Вместо того чтобы спуститься к народу, он спустился в подземное царство на поиски Эвридики. Вакханки разорвали его — так же, как титаны разорвали самого Диониса, так же, как Прометея постоянно разрывал на куски орел… Так возник образец гибели последующих поколений идеалистов.

О расчлененном теле Орфея позаботился Аполлон (его тайный отец). Он предал его сожжению, а урну поставил на вершину Родопских гор, где она встречает солнце. Голову Орфея вместе с его лирой унесла река Хеброс (Марица). Потом их приняли эгейские волны — в том месте, где проплывал знаменитый корабль «Арго». Голова Орфея, создателя дельфийского святилища, продолжала петь и предсказывать будущее. Наконец она достигла острова Лемнос, со скалистого берега которого до сих пор пьянит и напутствует моряков, искателей Счастливого Общества, своим пением.

5. Античный коммунизм — это не просто некий призрак, странствующий между отчаянием и надеждой. Это духовный аристократ, считающий, что он может реализовать себя в тесном кругу посвященных. Таков был и пифагорейский союз. В период расцвета он объединял приблизительно 600 человек, мужчин и женщин. Всю свою собственность посвященные приносили в коммуну, но могли вернуть ее себе, если решали покинуть общество. Члены союза ничто не называли своим. Жили они весьма гигиенично и красиво. Ходили в одинаковых белых одеждах. Следовали общей программе личного самоусовершенствования. Занимались музыкой, спортом, наукой, творчеством… Но не трудом (ибо считали, что труд — это ведущее к отупению принуждение, а творчество — заставляющая нас расти свобода). У них не было политических целей, хотя члены союза и обвинялись в заговоре против демократии. И однажды ночью возмущенные граждане часть их перерезали, а часть — изгнали (заметьте, это были те же самые «граждане», которые три дня пировали на государственном обеде, когда Пифагор открыл свою известную теорему).