«Гроза» против «Барбароссы» - читать онлайн книгу. Автор: Александр Михайловский, Александр Харников cтр.№ 75

– Запомни, Лаврентий, – после минутной паузы продолжил он, – марксизм – это живое, эволюционирующее учение, руководство к действию. А эти идиоты пытаются заковать его в мертвые окаменевшие догмы. Драка у нас с ними будет страшная, но к тому моменту, когда на нас нападет Гитлер, никто не должен даже попытаться помешать нам сделать действительно все необходимое для окончательной и бесповоротной победы. Вот на этом, Лаврентий, у нас действительно всё!

18 августа 1940 года 07:25. СССР, Подмосковье, окрестности полигона ГАБТУ РККА в Кубинке

Колонна военной техники, двигающаяся ранним утром по подмосковному лесу, могла бы вызвать у неподготовленного советского человека детский восторг и искреннее любопытство. Ну, а любой иностранный шпион, хоть германский, хоть британский, отдал бы за право увидеть это зрелище полжизни и правую руку с левой почкой в придачу. Особенно если это будут чужие полжизни и чужие руки и почки.

Но никто посторонний не мог встретиться им на пути – люди в васильковых фуражках, выставленные в это утро вдоль лесной дороги, хорошо знали свое дело. Каждый из них, видя это мерно взрыкивающее дизелями железное стадо, неудержимо прущее к своей цели, только еще больше проникался значимостью и важностью свой службы. Пока не пришло время, никто не должен знать, что у СССР появилась на вооружении такая техника.

Совсем недавно этих железных зверей пробудили от спячки, в которую они погрузились после распада СССР. Ловкие, вымазанные тавотом пальцы механиков и инженеров полностью перебрали металлические потроха, возвращая к жизни двигатели, трансмиссии и вооружение. Электрики заменили у них подгнившую проводку, а вооруженцы – помутневшую оптику прицелов и приборов наблюдения. Свежая краска на броне и новенькие ТПУ и рации внутри. Пусть российская военная промышленность после 2012 года и совершила невиданный рывок, каждый год наращивая производство на двадцать пять – тридцать процентов, но ради выполнения программы «Грозы плюс» Российской Федерации пришлось перенести на более поздние сроки модернизацию техники своих союзников по ОДКБ.

И вот он – первый запуск дизеля снятого с хранения танка. Это как первый крик новорожденного, возвещающий о том, что он появился на этот свет. Первые метры, которые машина преодолела самостоятельно, а не на буксире, это как первые шаги ребенка, пока еще робкие и неуверенные, но очень многообещающие.

Танки, САУ, БМП, КШМки, гусеничные тягачи, ЗСУ, БТРы, БРДМы, армейские «Газоны», «Уралы», «КамАЗы» и «ЗиЛы»… Когда-то они были рождены для великой и ужасной последней войны, в которой должно было решиться все и в которой не могло быть победителей. Теперь у них появился второй шанс пойти в последний смертный бой и в этот раз все-таки решить все, победив и удивив. Это был шанс направить человечество к лучшей жизни, к звездам и новым свершениям, а не в засасывающую воронку Холодной войны, краха советской системы и мрачной серой постистории Фукуямы-сана. Сейчас вся эта техника шла на встречу с человеком, который одной своей подписью на документе, одним словом и даже одним кивком мог решить всё.

В этих боевых машинах сидели российские экипажи, самые лучшие, самые преданные своей стране. Обычно среди людей военной профессии, как правило, не водится поклонников мадам Новодворской. Но все равно особая ответственность лежала на Павле Архипове, или, как его за глаза звали российские остряки – «товарище дважды майоре НКВД». Именно он давал добро на допуск того или иного человека туда, где он буквально рукой сможет дотянуться до товарища Сталина и других советских вождей.

Но обошлось. То ли местные, российские коллеги хорошо поработали, то ли действительно народ, с пометкой в личном деле «УБД», подобрался особенный, чуждый низкопоклонству перед Западом и гомофильной толерантности. Именно такие в свое время охранили Россию от окончательного развала. Они привыкли неполиткорректно называть вещи своими именами. Предателей они называли предателями, а героев – героями. Святая правда суровых времен была им гораздо ближе заунывного воя десталинизаторов и разоблачителей. Именно про таких, как они, шестнадцать лет назад президент Путин сказал: «Мне не нужна охрана, когда я среди наших солдат».

Но вот дошли. Поднялся шлагбаум на КПП, и невысокий белобрысенький красноармеец с детской улыбкой на лице глотал соляровый угар, глядя на проходящих мимо стальных монстров. Кто знает, может, через год эти машины спасут жизнь ему, его семье и всем его соседям и знакомым. Маленькую белорусскую деревню в декабре сорок второго вместе со всеми жителями не сожгут латышские каратели, а сам он перед тем не упокоится в заваленном снарядом окопе в отчаянной мясорубке Смоленского сражения. Ничего этого этот мальчик пока не знает, а если и узнает, то не поверит. Сейчас же он видит просто новейшие секретные, а потому неизвестные советские танки, которые пригнали сюда для показа САМОМУ товарищу Сталину, кортеж которого проследовал на полигон получасом ранее.

Сегодня рано утром, никому ничего не объясняя, Сталин собрал у себя тех людей, которых он считал самыми преданными своими соратниками. Теми, кому можно было доверить две самые большие тайны в СССР: факт неизбежности будущей войны с фашистской Германией и факт контакта с потомками из Российской Федерации, лидеры которой предлагали превратить эту войну в нечто совершенно ни на что не похожее.

Среди людей, удостоившихся высокого доверия были, конечно же, Лаврентий Павлович Берия, участвовавший в этом предприятии с самого начала и фактически курировавший эту тему. Вторым по значимости человеком среди советских руководителей, привлеченных к этому проекту, был Лев Захарович Мехлис. Он испытал настоящий шок, когда вчера вечером, прибыв на Ближнюю дачу и оставшись один на один со Сталиным, узнал от него все подробности событий, произошедших за последние десять дней. Для Мехлиса известия о XX съезде и крахе СССР стали настоящей катастрофой, которую этот человек, впрочем, перенес довольно мужественно. Еще ничего не предрешено окончательно, тем более что возглавляемый им Наркомат Госконтроля должен был сыграть немаловажную роль в последующих событиях. Ни в коем случае ничего нельзя было пускать на самотек, товарищи на местах могут такого нарулить, что ни на одну голову не налезет. В конце разговора Сталин передал Льву Захаровичу отпечатанный на печатной машинке список из двух десятков фамилий, возглавлял который всемирно известный любитель постучать по столу ботинком и сажать кукурузу в тундре.

– Есть мнение, – сказал он, – что Госконтролю необходимо обратить особое внимание на этих товарищей. Мы хотим знать – они действительно нам товарищи, или попутчики, обманом затесавшиеся в наши ряды в своих корыстных интересах? Я поручаю это тебе вместе с Берией. Но именно ты будешь в этом деле главным, поскольку в деле не должно быть никакой политики. Халатность и растраты, воровство и хищения, пьянки и аморалки – это да, политики – нет. Никаких врагов народа. Все, и в СССР, и за рубежом, должны видеть, что мы не проводим никаких репрессий, а просто наводим в доме порядок. И будь осторожен. Нам нужно аккуратно вскрыть нарыв, при этом не зарезав пациента. Никаких списков, лимитов и прочей ежовской дребедени – только сугубо индивидуальная работа. – Сталин вразвалку прошелся по комнате. – Лев, ты меня понял? Если ты в себе не уверен, я лучше попрошу сосредоточиться на этом деле именно товарища Берия, хотя он и так загружен выше головы. От этого дела зависит все будущее СССР.