Августейший мастер выживания. Жизнь Карла II - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Кут cтр.№ 77

Решив, что аудитория должным образом подготовлена, Шефтсбери выдвинул смелый, хотя и сомнительный тезис, долженствующий убедить ее, будто к войне короля подтолкнули сами же парламентарии. Разве обращение парламента от апреля 1664 года, говорил он, не содержит призыва предпринять необходимые действия против Голландии? Это-то верно, только в обращении ни слова не говорилось о насильственных акциях. Но Шефтсбери предпочел об этом умолчать. «Это ваша война, — заявил он. — Это вы подсказали королю, как следует действовать, и слово ваше было истинно и справедливо». Шефтсбери был убежден, что добропорядочные англичане накопили в своих сердцах ненависть против всего голландского и со страстью римлян стремятся повергнуть врага. «Delenda est Carthago» («Карфаген должен быть разрушен»), — с пафосом повторил он слова Катона Старшего и далее, дойдя до кульминационной точки своего выступления, начал демонстрировать чудеса цинизма и изворотливости. В 1668 году, напомнил Шефтсбери, парламент выделил деньги на заключение Тройственного протестантского альянса Англия — Голландия — Швеция, направленного против Людовика XIV Альянс распался, Карл вступил в союз с Францией, совместно они повели войну против Голландии, и вот теперь, призывая предоставить королю кредиты, Шефтсбери выступает за новый тройственный альянс — «альянс между королем, парламентом и народом, и да пребудет он во веки веков».

На парламентариев все это не произвело особого впечатления. Выносить решение на основе пышных слов и риторики они вовсе не собирались. Явно понижая тон дискуссии, депутаты обратились к деталям. У них есть некоторые законные, как им представляется, претензии, у истоков которых стоит как раз Шефтсбери. За время каникул в палате образовалось 36 вакансий, и Шефтсбери лично объявил выборы на освободившиеся места. Не менее восьми из них были отданы Дорсету, где его семья занимала сильные позиции, и среди депутатов бытовало мнение, что таким образом парламент хотят переманить на сторону двора. В результате всех 36 новых депутатов лишили полномочий и приняли резолюцию, согласно которой лишь парламент обладал правом объявлять новые выборы.

Покончив с этим, оппозиция и далее повела дело не без тонкости и с такой мерой организованности, что это позволило ей переиграть Шефтсбери и не дать ему решающим образом воздействовать на позицию парламента. Проблема, стоящая перед депутатами, была по-настоящему сложна. Как бы ни надоела им война, но их еще больше раздражали попытки Вильгельма Оранского наводнить Англию всякого рода пропагандистской литературой и склонить людей на свою сторону. Карл и сам изо всех сил старался поставить барьеры на пути ее распространения. Он арестовал двух голландцев, заподозренных в том, что с этой целью они и были тайно переправлены в Англию. Грузы и отдельные лица, прибывающие в страну, тщательно досматривались (существовала, в частности, версия, будто подстрекательскую литературу доставляют в бочонках из-под сливочного масла, предназначенных для испанского посольства). Было издано постановление, пресекающее «подрывные» речи. Кроме того, Карл выпустил ряд указов, направленных против подпольной прессы, а теперь (что показательно в свете предстоящих событий) изыскивал возможности поставить под контроль недавно вошедшие в Лондоне в моду кофейни. Именно здесь прежде всего собирались люди потолковать о текущих событиях, почитать газеты, и здесь же распространялись памфлеты и сатиры, играющие немалую роль в формировании общественного мнения. Все эти многочисленные меры свидетельствовали о серьезности ситуации, и ответственные и опытные депутаты считали, что в условиях, когда неприятель столь беспардонно нарушает правила международного поведения, пытаясь воздействовать на умонастроения законопослушных англичан, средства на военные расходы следует выделить. И казне действительно было разрешено расходовать дополнительно по 70 тысяч фунтов в месяц на протяжении ближайших полутора лет, однако на определенных и обязательных для выполнения условиях, связанных с тем, что волновало большинство депутатов, — Декларацией о веротерпимости. Тут они решили во что бы то ни стало заставить короля пойти на попятную.

Возражений против нее было два. Первое — юридически-конституционное. Карл декретировал веротерпимость указом, который получал преимущество перед парламентскими актами. Этого депутаты не могли и не собиралась допустить, правда, при всем возмущении свою позицию они сформулировали в выражениях хотя и твердых, но почтительных. «Мы считаем необходимым довести до сведения Вашего Величества, — говорилось в парламентском послании, — что штрафные санкции в церковных делах могут быть приостановлены исключительно парламентским актом». Карл понимал, что выделение денег, в которых он так остро нуждался, напрямую зависит от его согласия снять эту проблему, но поначалу на полную капитуляцию не пошел. Он утверждал, что обладает-таки известными прерогативами в церковных делах, но, смягчая свою позицию, признал, что права приостанавливать санкции у него не было. Парламентарии этим не удовлетворились, заявив, что короля просто ввели в заблуждение. Мало того, палата единодушно проголосовала за то, чтобы направить королю послание с требованием принять меры против растущего в стране влияния папизма.

Таким образом парламент ясно давал понять, что по-прежнему чрезвычайно озабочен как альянсом короля с католической Францией, так и тем, что слишком много католиков получили в последнее время гражданские и военные посты. Главное, депутаты подчеркивали решимость защитить свою англиканскую церковь, свою англиканскую конституцию и свою англиканскую культуру. Преследуя эту цель, они составили так называемый Акт о присяге. Чрезвычайная резкость его формулировок свидетельствует о непримиримой позиции парламента. Отныне всякий, кто желает поступить на государственную службу, обратиться в суд, взять на воспитание ребенка, выполнять те или иные исполнительские функции, должен не только принести присягу на верность короне, но и принять причастие по англиканскому обряду, а также публично отречься от таинства католической мессы. Точная формулировка акта звучит так: «Заявляю, что, на мой взгляд, в таинстве Божественной Вечери нет никакого пресуществления, как нет его в хлебе и вине, кто бы их ни освящал».

В то время как фактически загнанный в угол король безуспешно пытался натравить одну палату на другую в попытках предотвратить принятие акта, члены палаты общин упрямо не хотели выпускать из рук другой акт — о военных кредитах. Они прекрасно понимали, что, если проголосовать за него и передать в верхнюю палату, он будет принят и там, затем одобрен королем и тот, заполучив деньги, сразу же распустит парламент на каникулы. Представители партии двора тщетно заклинали парламентариев не тянуть с голосованием, если, конечно, они хотят скорейшей и безоговорочной победы над голландцами. Те отвечали, что сначала надо решить церковные дела. Это был старый принцип, давно установившаяся конституционная традиция, и она всегда служила палате общин добрую службу в ее борьбе с любыми формами религиозной терпимости.

Карл, с трудом сдерживая ярость, решил пойти с козыря. Эти упрямцы настаивают на принятии совершенно неприемлемого акта? Что ж, в таком случае он просто распустит парламент. В конце концов, у французов кладовые обширные, а Людовику все еще нужен союзник на море. В Уайтхолл был вызван французский посол — но тут Карла ждало тяжелое разочарование, более того, он оказался в таком унизительном положении, какое не мог себе даже вообразить. Посол заявил, что Людовик не может дать Карлу требующейся суммы. Ему придется вернуться в парламент и как-то договариваться с депутатами. Если это означает согласие с Актом о присяге, что ж, так тому и быть. Посол также ясно дал понять, что король Франции по-прежнему рассчитывает на поддержку Карла. Уже полученные деньги надо отрабатывать. Ситуация сложилась патовая. Выходит, король Англии больше не может по своему усмотрению распустить парламент, более того, он вынужден получать указания и от французов, и от собственных депутатов. Карла II Стюарта, того самого Карла, который считал себя по силе и славе первым среди европейских монархов, переиграли и свой собственный парламент, и Король-Солнце. Это было катастрофическое падение — Карл прекратил действие Декларации о веротерпимости и одобрил Акт о присяге. На улицы Лондона высыпал торжествующий люд. Англиканское большинство страны добилось своего, религиозная нетерпимость была легализована и стала фактом действительности.