Унесенные за горизонт - читать онлайн книгу. Автор: Раиса Кузнецова cтр.№ 49

И тут, как всегда, повезло.

У Ольги была сестра Катя. Каждый день перед работой она приводила к ней двух сопливых, с бледными лицами, чахоточного вида ребятишек, нажитых, как говорила Ольга, «в разгуле». Как-то, застав Катю одну, я расспросила ее о житье-бытье и, узнав, что в Колокольниковом переулке, вблизи Сретенки, у нее есть комната, предложила обменяться:

― Побольше твоей будет, ― важно сказала Катя, ― Но, Харитоновна, предупреждаю: у меня полуподвал.

― Не страшно. А ты подумай, как тебе удобно будет вместе с Ольгой! Здесь и сухо, и не придется каждый день таскаться с детьми по трамваям!

Она явно обрадовалась:

― Приходи смотреть.

Не откладывая дела в долгий ящик, отправилась в тот же вечер с Аросей «на смотрины».

Стены комнаты были сырые, облупленные, в полу зияли дыры, не было даже плинтусов. Но комната ― широкая и длинная, восемнадцать метров ― понравилась, и особенно тем, что все три окна располагались по одной стороне, причем два были выше тротуара ― дом стоял на крутом склоне. Я сразу сообразила, что расположение окон позволит выгородить шкафом небольшую спаленку, где поместится тахта для Насти и кроватка Сонечки.

Не раздумывая, предложила Кате обмен.

За свое согласие она заломила цену, явно превышавшую наши возможности, но мы легко убедили ее, что стоимость ремонта превосходит стоимость четырех квадратов, да и ноги в нашей комнате перед окнами не мелькают.

Следующим утром мы уже стояли в очереди в бюро обмена. Как правило, при обмене требовалось согласие соседей, и я очень боялась, что Ольга по своей вредности заартачится, но нам пошли навстречу, поскольку удалось доказать, что Катя переезжает к сестре.

Дело сладилось так быстро, что Ольга и глазом, как говорится, не успела моргнуть.

― Ловко вы мне свинью подложили! ― сказала она и, обиженно хлопнув дверью, ушла в свою комнату. Но через минуту вернулась с бутылкой водки. ― Слышь, Харитоновна, давай, что ли, на посошок? Привязалась я к вам, ― в глазах у нее стояли слезы.

Меня это не тронуло, и пить я не стала.

В первую ночь после переезда, усталые, мы побросали кое-как вещи и, наскоро перекусив, улеглись спать (Сонечка с Настей были у мамы, в Бирюлево).

Разбудил меня какой-то шум, писк и возня. Открыла глаза и в серой ночной мгле ― окна еще были без занавесок ― увидела, что крышка стола странно шевелится и с нее временами что-то с глухим стуком обрывается на пол. Словно зачарованная зрелищем, я не могла ни пошевелиться, ни вытолкнуть из горла хоть какой-нибудь звук. С третьей попытки голос прорезался:

― Проснись, проснись, здесь какие-то звери!

Арося открыл глаза, надел, нащупав рукой, очки и сел в кровати.

― Крысы! ― захохотал мой отчаянный муженек.

Он дотянулся рукой до окна, где лежали карнизы, схватил один из них и ударил по столу. Раздался дикий визг ― со стола будто картошка посыпалась и раскатилась по полу. От ужаса и отвращения я закрыла лицо руками.

Арося включил свет, и стало понятно, что причиной крысиного сборища оказалась булка, не доеденная за ужином.

Остаток ночи провели без сна, расставляя по местам вещи.

На другой день Арося где-то на улице подобрал кота-подростка, серого, с тигровыми полосками. Сонечка была в восторге от нового жильца, к тому же Барсик оказался отменным бойцом: почти каждое утро мы обнаруживали задушенную крысу. Я форсировала ремонт ― с огромным трудом, по совету новых соседей, раздобыли редкий по тем временам стеклобитум и промазали им и еще цементом дыры и щели ― и уже через месяц безмятежно зажили в новой, значительно более удобной, чем прежде, комнате.

Поручили мне сделать книжку, освещающую деятельность пожарных. Председателем ЦК профсоюза работников пожарной охраны был Лазарь Шапиро. Мы познакомились, и он под предлогом работы над книжкой повадился бывать в издательстве. В нашу редакционную комнату он вторгался с шумом и смехом, рассыпая комплименты, к тому же у него всегда имелся наготове свежий анекдотец, как правило, сомнительного свойства, но всегда политически безупречный. Высокого роста, шатен, с зелеными продолговатыми глазами, он нравился нашим женщинам. Самодовольно и торжественно он приглашал меня и моих сотрудниц в свою машину, чтобы подбросить до столовой, помещавшейся в бывшем «Славянском базаре». Само собой, все охотно соглашались. После обеда он не раз уговаривал меня покататься с ним по Москве, но я отказывалась и если садилась в машину, то только в компании ― столь явные знаки внимания, конечно, всем бросались в глаза.

Как-то Арося встречал меня после работы и нос к носу столкнулся с ним. Оказалось, когда-то они вместе работали в Москопищепромсоюзе. Лазарь напросился в гости. Пришел с бутылкой вина и сам ее почти всю выпил. Рот его не закрывался ни на минуту ― он буквально по уши был набит всякими слухами и сплетнями. И после этого вечера ― зачастил. Поставит свою «персональную» у наших окон и спускается в наш скромный полуподвал. Огромный такой, вроде и в угол сядет, а все равно полкомнаты занято ― разбросает по полу ноги и болтает о том о сем; иногда произнесет монолог о прекрасном, по сравнению с проклятым прошлым, положении советского пожарного ― вроде как по делу пришел. И треп продолжается снова.

Поначалу я к этим визитам относилась серьезно ― надо же помочь начинающему автору, потом надоело. Я демонстративно перестала обращать на него внимание и, как бы занятая домашним хозяйством, порой даже не отвечала на реплики. Арося же стал явно злиться: Лазарь воровал у него те немногие после работы часы, когда он мог заняться своим любимым делом ― стихи Арося отделывал бесконечно, буквально зализывая их до блеска, что, как мне казалось, не всегда шло им на пользу.

― Ты можешь мне объяснить, с какой стати этот человек повадился к нам чуть ли не ежедневно?

― как-то спросил раздраженный Арося.

Я засмеялась:

― Он же твой товарищ по прежней службе!

― Никогда мы не были товарищами, даже близкими знакомыми! Он ездит из-за тебя!

― Неужели? ― захихикала я.

― Не смейся! Он буквально пожирает тебя глазами. Он стремится, как бы случайно, коснуться тебя...

― Ну, ты и ревнивец, каких свет не видывал!

― Я прошу тебя, ― сказал Арося, очень серьезно, ― дай мне слово, что ты отвадишь его от этих визитов... ― И, помолчав, добавил: ― Больше того, я прошу, дай слово, что будешь избегать встреч с ним. Поверь моей интуиции, он очень плохой человек.

Арося был так расстроен, что я с легкостью дала просимое слово. И держала его честно. Перестала пользоваться машиной для поездок в столовую, объяснив это желанием ходить пешком «для моциона», и откровенно попросила не ездить к нам: