Мария Федоровна - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Кудрина cтр.№ 122

Страница

В июле 1918 года Совнаркомом был принят «Декрет о конфискации имущества низложенного Российского Императора и членов Императорского дома», на котором стояла подпись В. И. Ленина. В нем говорилось:

С надеждой на Спасителя

В ноябре 1917 года обстановка в Крыму изменилась. А. И. Деникин в «Очерках русской смуты» так описывает крымскую ситуацию в ноябре 1917-го — январе 1918 года: «Под влиянием агитаторов, присланных из центра, матросы Черноморского флота свергли умеренный Совдеп в Севастополе, поставили новый большевистский и организовали в городе советскую власть. Номинально она находилась в руках сложной комбинации из совдепа, комиссариата и революционного комитета, фактически — всецело в руках буйной матросской черни». С начала декабря в Севастополе начались повальные грабежи и убийства, а в январе Черноморский флот приступил к захвату власти и на всем Крымском полуострове.

Быстро пали Евпатория, Ялта, Феодосия, Керчь. Военные суда подходили к городам, «пушки наводились на центральную часть города. Матросы сходили отрядами на берег; в большинстве случаев легко преодолевали сопротивление небольших частей войск, еще верных порядку и краевому правительству, а затем, пополнив свои кадры темными, преступными элементами из местных жителей, организовывали большевистскую власть».

Жестокой была расправа представителей революционного Черноморского флота с офицерами, буржуазией и старой русской аристократией. Ф. Ф. Юсупов в своих воспоминаниях писал: «Ужасное избиение морских офицеров произошло в Севастополе, грабежи и убийства множились по всему полуострову. Банды матросов врывались во все дома, насиловали женщин и детей пред их мужьями и родителями. Людей замучивали до смерти. Мне случалось встречать многих из этих матросов, руки их были покрыты кольцами и браслетами, на их волосатой груди висели колье из жемчуга и бриллиантов. Среди них были мальчики лет пятнадцати. Многие были напудрены и накрашены. Казалось, что видишь адский маскарад. В Ялте мятежные матросы привязывали большие камни к ногам расстрелянных и бросали в море. Водолаз, осматривавший после дно бухты, обезумел, увидав все эти трупы, стоящие стоймя и покачивающиеся, как водоросли, при движении моря. Ложась вечером, мы никогда не были уверены, что утром будем живы».

В начале декабря 1917 года в Бахчисарае было создано так называемое Крымско-татарское национальное правительство во главе с Ч. Челебиевым, а затем Д. Сейдаметом, которое взяло на себя «защиту Крыма и управление как татарами, так и другими национальностями, его населяющими».

Великий князь Александр Михайлович в своих воспоминаниях так описывает ситуацию: «Главным лишением нашего заключения было полное отсутствие известий откуда бы то ни было… Длинные газетные столбцы, воспроизводившие исступленные речи Ленина и Троцкого, ни одним словом не упоминали о том, прекратились ли военные действия после подписания Брест-Литовского мира. Слухи же, поступавшие к нам окольными путями с юго-запада России, заставляли предполагать, что большевики неожиданно натолкнулись в Киеве и в Одессе на какого-то таинственного врага. Задорожный уверял, что ему об этом ничего не известно, но частые телефонные разговоры, которые он вел с Севастополем, подтверждали, что что-то неблагополучно!» И действительно, Ялтинский совет искал повод для нового наступления на Романовых. Их обвинили в укрывательстве генерала Орлова, «подавлявшего революционное движение в Эстонии в 1907 году». Задорожному было предписано произвести обыск в местах проживания членов императорской семьи. На самом деле в одном из соседних крымских имений проживал флигель-адъютант государя князь Орлов, женатый на дочери великого князя Петра Николаевича, который по своему возрасту никак не мог быть генералом в 1907 году. Однако «ялтинцы» продолжали настаивать на аресте князя Орлова для предъявления его эстонцам.

Задорожный был крайне раздражен этим обстоятельством: «В предписании из Москвы говорится о бывшем генерале Орлове, и это не дает Вам никакого права арестовывать бывшего князя Орлова. Со мной этот номер не пройдет. Я Вас знаю. Вы его пристрелите за углом и потом будете уверять, что это был генерал Орлов, которого я укрывал. Лучше убирайтесь вон».

15 апреля фрейлина Марии Федоровны Зинаида Менгден записала в своем дневнике: «Красные солдаты прибыли на грузовиках к князю Орлову в Харакс. На шоссе они застрелили комиссара. Была большая паника. Великая княгиня Ольга Александровна со своим мужем и маленьким сыном, находившаяся поблизости, пыталась добраться до нас по берегу, но матросы, стоявшие на карауле, не разрешили им войти в ворота. Однако Фогелю было разрешено принести кружку молока для маленького мальчика…»

Положение Романовых с каждым днем становилось опаснее. В намерения Ялтинского совета входил захват заложников и расстрел их. Севастопольский совет действовал в значительной степени по указанию Москвы. Он считал, что необходимо провести суд над Романовыми. Великий князь Александр Михайлович вспоминал:

«Через каждую неделю Ялтинский совет посылал своих представителей в „Дюльбер“, чтобы вести переговоры с нашими неожиданными защитниками.

Тяжелые подводы, нагруженные солдатами и пулеметами, останавливались у стен „Дюльбера“. Прибывшие требовали, чтобы к ним вышел комиссар Севастопольского совета товарищ Задорожный. Товарищ Задорожный, здоровенный парень двух метров росту, приближался к воротам и расспрашивал новоприбывших о целях их визита. Мы же, которым в таких случаях было предложено не выходить из дома, слышали через открытые окна обычно следующий диалог:

— Задорожный, довольно разговаривать! Надоело! Ялтинский совет предъявляет свои права на Романовых, которых Севастопольский совет держит за собою незаконно. Мы даем пять минут на размышление.

— Пошлите Ялтинский совет к черту! Вы мне надоели. Убирайтесь, а не то я дам отведать севастопольского свинцу!

— Они вам дорого заплатили, товарищ Задорожный?

— Достаточно, чтобы хватило на ваши похороны.

— Председатель Ялтинского совета донесет о вашей контрреволюционной деятельности товарищу Ленину. Мы вам не советуем шутить с правительством рабочего класса.

— Покажите мне ордер товарища Ленина, и я выдам вам заключенных. И не говорите мне ничего о рабочем классе. Я старый большевик. Я принадлежал к партии еще в то время, когда вы сидели в тюрьме за кражу…»

Страница