Бык из машины - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди cтр.№ 64

Питфей: Аватаризация?

Лахесис: Не зафиксирована.

Питфей: Показания сына?

Лахесис: Был без чувств, никого не видел. Во всяком случае, так утверждали коллеги.

Питфей: Прокруст заявлял в полицию о нападении на лабораторию?

Лахесис: Не знаю. Наверное, нет.

Питфей: Ладно, я проверю. Что-то еще?

Лахесис: Я слышала, что сын однажды поднял руку на отца. Мальчик тогда учился во втором классе. После классного собрания, задержавшись в коридоре, Прокруст стал выговаривать сыну на повышенных тонах. Мальчик толкнул его в грудь. Якобы от толчка Прокруст отлетел к противоположной стене, ударился затылком и потерял сознание. У мальчика от испуга случилась истерика. Он рыдал, умолял простить его.

Питфей: В дальнейшем случались подобные эксцессы?

Лахесис: Вроде бы нет. Напротив, родители одноклассников утверждали, что не сыскать ребенка спокойней и уравновешенней сына доктора Прокруста. Мой внук… Мой покойный внук Менелай учился в той же школе, что и этот мальчик, только на три класса старше. Я кое-что слышала от него, но опять же, не возьмусь утверждать наверняка.

Питфей: Спасибо, госпожа Лахесис. Вы мне очень помогли. И помните: Итака, спортивный интернат. Директор интерната в курсе.

Лахесис: Да, я помню.

* * *

Эфра трижды прослушала запись.

Отец знал, что его разговор с Майей Лахесис пишется. Знал он и то, что дочь не пройдет мимо записи. Еще бы не знал, если отец сам и сбросил файл с беседой на персональный компьютер Эфры! Надеялся, что дочь услышит в сухом, хрипловатом, невыразительном голосе госпожи Лахесис что-то, ускользнувшее от Питфея Пелопида?

– Искусственное аватарирование, – Эфра повторила эту реплику, копируя интонацию старухи, – как считал Прокруст, могло спасти больную. Вы – аватар, вы меня понимаете.

И добавила, подражая отцу:

– Да, я вас понимаю. И не только как аватар.

И подвела итог своим собственным голосом:

– Я тоже понимаю. Я не аватар, но я понимаю лучше всех.

Отец Тезея, напомнила себе Эфра. Аватарирование спасло ему жизнь. Можно ли назвать эксперимент отца искусственным аватарированием? Аналогия между сексом и землетрясением, как приманка для Колебателя Земли… Для Эфры отец и доктор Прокруст стояли рядом, только доктор вызывал больше симпатии. В конце концов, доктор спасал умирающую жену, а не пытался, подобно кинологам в собачьем питомнике, заполучить внука с набором редких свойств.

Она вывела на экран стоп-кадр: похороны, доктор Прокруст рядом с сыном. Запустила поиск фото: Синид Полипемониди. Результатов было немного: мальчик, юноша, курсант полицейской школы, бравый детектив. Бравый детектив задержался на мониторе – Эфра долго вглядывалась в Синида, сравнивая его с Тезеем. Ничего общего. Ну, разве что оба крепыши, оба харизматичны.

Родись Синид полубогом, это было бы известно. Аватаризация матери отпадает: аватара не умерла бы до срока от поганой болезни. На всякий случай Эфра проверила доктора Прокруста: «Аватаризация не зарегистрирована». Скрывал? Бежал от регистрации? Маловероятно: одержимость заметили бы коллеги, друзья, родственники, пошли бы разговоры.

Она проверила Синида Полипемониди: «Аватаризация не зарегистрирована».

– Информ-пакеты, – вслух произнесла Эфра. Чужие слова сами ложились на язык, словно пытаясь сообщить Эфре что-то сверх обычного смысла. – Бомбардировка мозга управляющими информ-пакетами. Они создадут вторичные структуры…

Больным делали томограмму мозга, вспомнила она. Больным, которые не нуждались в томограмме. Больным, которые не в состоянии оплатить процедуру. За счет лечебного учреждения. Все томограммы, несоответствующие диагнозу, сделаны в одном центре.

В клиническом центре доктора Прокруста.

– Ты подсаживал им рога? – спросила Эфра. И прислушалась, как если бы доктор, почтенный вдовец и частный исследователь, мог ей ответить. – Подсаживал, да? МРТ головного мозга, подмена рогатых томограмм на безрогие… А потом к ним приходил бык из машины.

– Детектив! Вы меня узнаёте?

Икар Эвпаламид не реагировал. Он вёл себя так, словно в машине, кроме него и водителя, никого не было. Извлек из кармана медную монетку, протянул таксисту:

– Вот плата.

Из-за спинки водительского сиденья протянулась раскрытая ладонь. Икар отдал монету, хотел сказать что-то еще… И, похоже, сказал – в боковом зеркальце было видно, как шевелятся бледные губы детектива, но с этих губ не слетело ни звука, словно кто-то вывел в ноль регулятор громкости устройства. Машина тронулась с места, возвращаясь на прежний маршрут. Беззвучно бормоча, Икар уткнулся в свой драгоценный вайфер. Там творилось нечто важное, настолько важное, что жизнь и смерть в сравнении с вайфером казались Икару несущественными пустяками.

Тезей привстал, глянул через плечо детектива. На дисплее крутился ролик, судя по метке в правом нижнем углу, извлеченный из архивов некогда популярного, ныне же забытого публикой сетевого ресурса. Любительское видео, качество дрянь дрянью…

Что, спросил себя Тезей. Что заставляет меня смотреть?

Мальчишка лет семи, одетый в старомодную школьную форму, дрался с кудлатой дворнягой. Мальчишка дворнягу убивал. Навалился сверху, яростно долбил камнем по черепу. Всё, убил – пёс перестал дёргаться; застыл, вытянулся, а мальчишка не унимался, колотил, колотил, колотил по размозженному собачьему черепу. Боялся: если остановится, собака оживёт – и драться придется заново… Ролик крутился на повторе, заканчивался и начинался опять. Смазанное движение в углу экрана. Собака бросается на школьника. С неожиданным проворством тот перехватывает зверя за горло, под нижнюю челюсть. Оба падают, катятся по земле, детская рука нашаривает камень…

Девушка на перекрестке у Козьего въезда.

Букмекер в «Элевсине».

Мальчик, убивающий пса.

Нельзя сказать, что все они двигались на сто процентов идентично. Но в действиях этой троицы, помимо сходства моторики, пластики, ритма движений, было еще кое-что общее. Ни жалости, ни страха, ни даже омерзения. Первобытная звериная жестокость? Но зверь тоже испытывает боль. У зверя есть инстинкт самосохранения. Бездушная отрешённость? Её, наверное, следовало бы назвать механической, когда бы не одно исключение. Механизм не испытывает интереса исследователя. Зверь, когда нападает на добычу или защищает свою жизнь – тоже. А всем троим без сомнения было интересно, очень интересно. Что, если так? А вот так? Разбитый нос – интерес. Свёрнутая шея – интерес. Чужая боль – интерес. Собственная боль – интерес. Камень мозжит собачий череп – интерес. Насколько череп крепок? Что внутри? Пес мёртв, угрозы больше нет, но это не имеет значения…

Люди, даже психи, так себя не ведут.