Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Андреева cтр.№ 23

– Мы договорим потом, – пробормотал он и направился к двери.

– Тебе лучше поступить так, как советую я, – сказала вслед Лара.

Увы! Он не был в этом уверен!

Но дети – это серьезно. Влетев в гостиную, маленькая Эля первым делом спросила:

– А где Лара? Ой, там было так весело! Папа, ты знаешь…

И она взахлеб начала рассказывать о детском празднике. Он слушал рассеянно, не перебивая. И только под конец вспомнил, что Александра Антоновна отпросилась после обеда проведать внучку, а надо бы накрыть стол для ужина, прибраться в комнате у Эли, заняться грязным бельем… Много чего надо.

– Отец, пожрать чего-нибудь есть? – спросил Сережа-младший, появляясь в дверях кухни. – От сладкого меня мутит, супа горячего хочу. И где все? Разогреть бы.

Последнее время подросток был нарочито грубоват. И стал называть его не «папа», а «отец». Растет парень.

– Лара! – машинально крикнул Сергей.

Последнее время все в доме шло кувырком. Александра Антоновна все чаще куда-то исчезала, Лара занята бредовой идеей. Жанна… А где Жанна? Она вышла из кухни, видимо, была в своей комнате. Из бывшей кладовки можно пройти только через кухню.

– Я сейчас разогрею, – поспешно сказала она.

– А как твои ноги? – спросил он.

– Лучше.

Девушка опиралась на палку, которую в просторечии называют «бадиком». Когда она научилась обходиться без костылей? Лара что-то кричала о комедиантстве. Что за безумный день! Так было тихо, спокойно!..

…Поздно вечером у себя в комнате он попытался привести мысли в порядок. Фотографии, спасенные из огня, положил в прикроватную тумбу, где лежали письма покойной жены. Отправляясь на гастроли, в турне, продолжавшееся порою месяц-два, безумная Сабина никак не могла оставить его в покое. Ей мало было звонить чуть ли не каждый день, разоряясь на межгороде. Забрасывала его письмами, полными чепухи. Сообщала, когда встала, что ела на завтрак, что и где болит, какие идиоты окружают ее. Где только время находила! Должно быть, ночами писала, страдая бессонницей. И у Сабурова складывалось ощущение, что она никуда не уезжала, по-прежнему дома, в этой же комнате со своим вечным нытьем и проблемами. В молодости он ей отвечал такими же глупыми бесконечными письмами, полными чепухи.

Но что это? Тут только он заметил, что на подушке лежит исписанный листок. Взял его в руки и, невольно вздрогнул, узнав почерк Маши. «Я помню, как однажды к нам в поселок…»

…Положив на подушку Сабурова исписанный непонятным летящим почерком листок, Жанна немного успокоилась. Мелкая, подлая месть, но все же. Стало немного легче. Сегодня она смогла подняться на второй этаж. Впервые в жизни. Великая сила злость! Уж очень ей хотелось послушать, как они ругаются! Как Сабуров отчитывает Лару!

Оглядевшись в его комнате, Жанна невольно задумалась. Что же он за человек? Идеальный порядок, чистота. Мебели немного, она дорогая, но не вычурная. Кровать двуспальная, покрыта однотонным шелковым покрывалом, такого же цвета шторы. На ней они спали, Сабина и ее муж? На этой самой кровати… Жанна вдруг схватила подушку, прижала к лицу. Исписанный листок соскользнул на кровать. Подушка пахла одеколоном, шампунем и еще чем-то сильным, мужским, пробивающимся сквозь запах парфюмерии. Она разволновалась. Бросила подушку в изголовье и подобрала листок. Вернув его на прежнее место, поспешно вышла из комнаты.

Потом она подслушивала под дверью комнаты Лары. Так вот в чем дело! Лара хочет не только Сабурова, но и славу великой певицы! И вдруг рядом раздались осторожные шаги. Жанна обернулась и увидела торжествующую Александру Антоновну.

– Тс-с-с, – прижала та палец к губам. – Ругаются?

И, не стесняясь Жанны, Александра Антоновна прислонила ухо к замочной скважине. Отстранившись, покачала головой:

– Вот стерва, а? Пойдем, Жанночка, я тебе спуститься помогу. Сейчас дети придут. Элька нас увидит – тут же наябедничает.

Поддерживая Жанну, она помогла ей преодолеть ступеньки. Внизу, у портрета Сабины, Александра Антоновна задержалась, указывая на изображение, сказала:

– Вот Сабиночка из гроба бы восстала? А?

– И что? – спросила Жанна.

– Захватчица. Стерва, – поджала губы Александра Антоновна. – А Сергей Васильевич будто слепой. Выгнал бы ее из дому – и дело с концом.

– Сам виноват!

– Да что ты, деточка! Сергей Васильевич человек правильный. И из себя мужчина видный. Нравится он тебе?

– Ну… – неуверенно протянула Жанна.

– Ты присмотрись к нему. Внимательно присмотрись. Я гляжу: ты ходишь уже. Скоро без палки будешь обходиться. Приодеться бы тебе.

– Во что?

– После Сабины-то много чего осталось. Весь шкаф тряпками увешан, некоторые она так ни разу и не надела. Купит – и в шкаф. Только коротковаты тебе будут ее вещи.

– Сабина была маленького роста? – удивилась Жанна.

– Не то чтобы очень уж маленького. Выше, конечно, чем эта стерва. Но с тобой не сравнить. Что ж… Кое-что тебе подойдет. Помогу. Только, деточка, уж и ты не забудь потом.

– Что не забыть?

– Доброты моей. Стерва-то мне чужая. А мы с тобой будто родные теперь стали? Согласна?

– Да. Спасибо вам.

– Что ж, пока и «спасиба» хватит. А там посмотрим. Я вижу, ты не злая и не жадная. Нравишься ты мне, деточка.

– Помогите мне волосы покрасить, – неожиданно попросила Жанна.

– К чему это? Свои у тебя уж больно хороши. Экие светленькие да курчавенькие спереди-то.

– День рождения у меня скоро.

– Ох-ох-ох! Сколь же годочков?

– Двадцать.

– Двадца-ать! Ну, в самый раз. Замуж тебе пора. Только волосы свои побереги.

– Нет, – упрямо возразила Жанна. – Мне краска нужна. Для волос. И косметика. Неудобно у Лары просить.

– А к чему просить? Пошла бы да взяла. Добра-то этого полно у стервы. Сабиночка себе столько не позволяла. И не красилась так. А стерва чуть с кровати поднимется – и к зеркалу. Сергей Васильевич и польстился на бесовское. Но ты, деточка, не горюй. Стерва-то Сабининым брезгует. Как стояло все, так и стоит. Принесу я тебе. Заметит кто, не заметит, с меня спрос невелик. Выбросила за ненадобностью, да и дело с концом.

– Хорошая вы, – вздохнула Жанна. И ее фантазия мигом нарисовала волшебное преображение. Новое платье. Платье Сабины. Ее косметика. Быть может, ее духи. Не забыть бы про духи! А Александра Антоновна меж тем говорила:

– …вместе. Я понимаю: каждому, значит, свое. Кто песни поет, кто полы моет. Но простыми людьми брезговать нельзя. Мы, простые люди, и себе цену знаем, и тем, кто на иномарках ездит. Нам помочь не зазорно. Сабиночка, царствие ей небесное, выросла в деревне. Хозяйство у матери ее, Матрены, раньше большое было. А мы с мужем-то напротив жили. Дорогу только перейти. Помогали чем могли. Сабиночка, бывало, забежит, так я ей то пирожок, то ватрушку дам с пылу с жару. «Спасибо, – говорит, – тетя Шура». Так со «спасиба» все у нас и началось. Муж-то помер давно, а хозяйство я на дочку оставила. Внучка моя болеет: ножка у ней сохнет. Да… Сабиночка-то вспоминала частенько мои пирожки. И здесь я их пекла. И Сабиночку учила.