Ложь - читать онлайн книгу. Автор: Петр Краснов cтр.№ 25

За Добровольческой армией ползли слухи о невероятных пытках, которым подвергали всех тех, кто когда-то радовался победам «белых» и встречал их, как триумфаторов. Заживо сожженные монахи и священники, посаженные на колья люди, офицеры, с которых с живых снимали кожу, выкалывали и выжигали глаза, изнасилованные толпою пьяных красноармейцев девушки, – страшными призраками шли по следам отступающих. Они стояли над ними жестоким, омрачающим совесть, упреком…

Арьергард добровольцев, лучшие их полки, кидались в контратаки, жертвуя собой, чтобы задерживать настигавшую армию красную нечисть. Главные силы отступали неудержимо, почти не останавливаясь. Сыпной тиф косил армию. Силы людей были надорваны, дух утерян…

Наступила зима.

Полк Акантова, с батареей Белоцерковского, остановился на дневку в большом селении. По случаю дня рождения Магдалины Георгиевны, Акантов получил приглашение к Белоцерковскому на обед.

Обед устраивался в доме волостного правления. Сам Белоцерковский жил неподалеку на краю селения.

Акантов пошел на обед с доктором Баклагиным. В серебряной оправе инея были нарядные высокие тополя. Раскидистые яблони и груши, с налипшим на черные их ветви снегом, стояли недвижно, как зачарованные. Закатное солнце позолотило их белый, снежный убор.

Акантов шел рядом с доктором, и тот говорил ему ворчливым баском:

– Помните, осенью, в тот ужасный день, когда был у нас бой на станции, я рассказывал вам про патологию гражданской войны… Подтверждения кое-какие уже имеются, Гайдук при Могилевской в роли «кавалье серван», то есть, по-нашему, – хахалем околачивается… А благороднейший рыцарь наш, Николай Иванович, туча тучей… Ревнует… По писаному идет и к нехорошему приведет…

Гулко стучали сапоги по обмороженным, покрытым льдом и посыпанным песком, ступеням крыльца. На перилах, на подоконнике, на ставнях, на пологой железной крыше пуховыми подушками лежал толстый слой снега. Предзакатное небо казалось зеленым, розовые лучи солнца клали нежные, переливающиеся краски на снежную белизну. Мягок и душист был мороз.

Акантов приостановился на крыльце и посмотрел вдоль улицы на север. За селением, в ровной, далеко идущей степи, курились голубые туманы. И почти на горизонте, в безлюдном просторе, лиловым островом стояло селение: там был неприятель – большевики…

Потоптавшись на досках ступеней, чтобы стряхнуть налипший на сапоги снег, Акантов и Баклагин вошли в избу…

В просторном помещении, с белеными известкой стенами, густо пахло капустой и горячим тестом. Большие, длинные пироги, только что вынутые из печи, стояли на столе и точно дышали золотистой масляной, хрусткой корочкой. Батарея постаралась угодить любимому командиру. Деревянный стул в голове стола был увит еловыми ветвями. Шарообразные кусты бледно-зеленой омелы с прозрачными белыми ягодками были подвешены над праздничным столом. Но хозяина и хозяйки еще не было. Старший офицер батареи, капитан Бондарев, встретил гостей:

– Николай Иванович просил извинить его, – сказал он Акантову, – он чуть-чуть припоздает. С час тому назад, он с поручиком поехали попробовать в санках нового рысака, которого увели из-под Курска. Вы не видали его?.. Темно-серый, совсем стальной… Побежка изумительная.

– Беговой, наверно, – сказал другой офицер-артиллерист, Навагин. – Им уже и вернуться время, – добавил он. – Темнеть начинает…

Солнце, залив румяным светом белые стены, и, поиграв перламутровыми красками на расписанных морозом стеклах, скрылось, и темнота, по-зимнему уютно вошла в теплую комнату.

Солдаты-артиллеристы зажгли лампы. Офицеры батареи, их было шесть, Акантов, Баклагин и два пехотных офицера, толпились около стола, поджидая хозяев. Кое-кто закурил папиросу.

Создавалась некоторая неловкость. Разговор не вязался. Посматривали в окно, закрываясь от света ладонями, выходили на крыльцо… Кто-то сказал:

– Идут…

На дворе под окнами раздался топот конских ног и шелест санных полозьев. Из освещенной комнаты в сумраке наступившего вечера не было видно. Акантов вышел на крыльцо посмотреть рысака.

Сани остановились у крыльца. В них неподвижно лежал человек в светлой длинной шубе. Другой, – Гайдук, – соскочил с саней, и, обмотав вожжи около вереи крыльца и отталкивая Акантова, вбежал по ступеням в зал:

– Полковник Белоцерковский сейчас застрелился! – взволнованным голосом сказал Гайдук.

– Где он?..

– Я привез его. Он в санях…

Все бросились в двери…

Быстро убрали со стола ароматные пироги, сняли бутылки, столовые приборы, составили все по скамьям и на полу.

Поручик Навагин размотал со стула еловые ветки и разбросал их по полу. К запаху капустных пирогов и лука примешался смолистый аромат ели, напоминающий о празднике Рождества Христова и о покойнике…

Тяжело топоча ногами, впуская морозный пар в теплую хату, офицеры и солдаты внесли тело полковника Белоцерковского, и, по указанию доктора Баклагина, положили его на длинный стол, на белую, холщовую скатерть.

Мертвая, скорбная тишина стала в зале. Все растерянно жались вдоль стен. Доктор Баклагин приступил к осмотру тела самоубийцы:

– Так… так, – бормотал он, осторожно приподнимая голову Белоцерковского, с белым, точно восковым лицом и седеющими, залитыми кровью волосами. Темно-красное пятно расплылось по чистой скатерти, слышнее стал противный, пресный, металлический запах свежей человеческой крови.

– Господа, – сказал Баклагин, оглядывая взглядом офицеров, – если бы кто-нибудь из вас, не приведи Бог, вздумал бы стреляться, куда и как стрелялся бы он?..

– В рот.

– В сердце…

– В висок, – раздавались несмелые голоса.

– Хорошо… В висок?.. С какой стороны?

Навагин потянул руку к своему виску:

– С правой, Иван Алексеевич.

– Конечно, с правой, – подтвердил и юный юнкер.

– Господа, вы не примечали, Николай Иванович не был левшой?..

– Ну, что вы, доктор… Да когда же?.. Самый нормальный человек…

– Ну, так… так… Поручик Гайдук, с какой стороны от вас сидел полковник?..

Но поручика Гайдука в комнате не было. Кинулись к крыльцу, где была привязана лошадь, но там не было ни лошади, ни саней… Все, кто в чем был, в рубашках и кителях, без шапок, побежали на квартиру Белоцерковского…

Там никого не было… Денщик Белоцерковского с утра ушел в волостное правление готовить обед.

Хозяин хаты довольно бестолково объяснил, что барыня с ночи уложила все свои вещи по сундукам и увязкам, и вот: «Зараз приехал офицер за нею, с санями и со всеми вещами, увез ее в санях. Да шибко так погнали»…

– А куда?..

– Кто ж их знает-ведает… Вот, Сенька видал, сказывал: к краснюкам подались. Кнутом так и нашпаривал он коня-то… Вскачь пустил лошадь-то, вихром умчались…