Тайна гибели Сергея Есенина. «Черный человек» из ОГПУ - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Смолин, Зинаида Агеева cтр.№ 78

В эти же дни Есенин посетил книгоиздателя Мурашева, который так описал свои впечатления о молодом поэте: «Есенин пришел ко мне в синей поддевке и русских сапогах и подал записку от Блока. Выглядел очень юным. Стихи вытащил из газетного свертка и стал читать сначала робко и сбивчиво, а потом разошелся». Мурашев принял Есенина очень любезно, оставил его у себя ночевать и заверил обещанием, что отберет несколько его стихотворений для опубликования.

15 марта Есенин появился на квартире известных литераторов 46-летней Зинаиды Николаевны Гиппиус и ее 49-летнего мужа Дмитрия Сергеевича Мережковского. После прослушивания его стихов Гиппиус написала в один из журналов:

«У нас был худощавый 19-летний паренек, желтоволосый и скромный, чьи стихи отличает мастерство». Позже друг Есенина Рюрик Ивнев писал, что Гиппиус и Мережковский «были покорены есенинской музой». После эмиграции их мнение о Есенине резко изменится.

Городецкий приютил у себя Есенина, и он жил в его семье несколько месяцев. «Записками во все знакомые журналы я облегчил ему хождение по мытарствам», — писал в своих воспоминаниях Городецкий.

Вскоре Есенин попал на собрание поэтов и писателей, которое проходило во время обеда на квартире у 65-летнего поэта и прозаика Иеронима Иеронимовича Ясинского. Присутствовавшая на обеде молодая поэтесса Марьянова Мария Мироновна писала: «Внимание присутствующих привлекли голубые глаза и золотые кудри Есенина. Поражала улыбка мягкая и обаятельная». Его выступление сопровождалось дружными аплодисментами. Ясинский, работая в редакции «Биржевых ведомостей», сразу же взял несколько стихотворений Есенина для опубликования.

Посещая известных литераторов и издателей, Есенин находил время писать новые стихи, которые стали появляться в некоторых столичных газетах и журналах. Сознание того, что его стихи востребованы, подстегивало творческую мысль поэта. Творчество теперь поглощало все его мысли. Пищей для него был весь окружающий мир, но самые задушевные стихи были посвящены деревенской природе и сельскому быту, которые он описывал в таких ярких выражениях, которые затрагивали чувствительные струны человеческой души. Поэзия стала не только смыслом его жизни, но и источником заработка.

Несмотря на молодость, Есенин не затерялся среди маститых столичных литераторов, которых немало было в то время в Петрограде. Его талант уверенно пробивал путь к признанию. Всего за несколько мартовских дней Есенин сумел встретиться со многими столичными литераторами и издателями. Некоторые из них подарили ему свои книги с дарственными надписями. Блок на титульном листе написал: «Сергею Александровичу Есенину на добрую память». А Городецкий на своей книге сделал такую любопытную надпись: «Весеннему братику Сергею Есенину с любовью и верностью лютой». Критик и публицист Дмитрий Владимирович Философов подарил ему свою книгу под названием «Неугасимая лампада» с надписью: «Сергею Александровичу Есенину с верой, что русская лампада никогда не угаснет». Вскоре он как редактор журнала «Голос жизни» сделал подборку стихов Есенина, которые появились на страницах этого журнала уже в апреле-месяце.

Современники Есенина писали, что он «очаровал всех своей чисто славянской внешностью и своим творчеством». После визитов к известным писателям и журналистам Есенин проделал такой же стремительный рейд по редакциям города. Об одном из таких посещений секретарь редакции журнала «Голос жизни» Лазарь Васильевич Берман (Вульфович) писал: «Среди пришедших был скромного вида паренек в длинном демисезонном пальто. Парень так наивно и непосредственно держал себя, что я был убежден — в нашу редакцию он пришел впервые, сам по себе. Позже узнал, что он уже побывал у Блока и Городецкого и что простовато он себя держит сознательно».

Любопытный разговор произошел у Есенина с поэтом Всеволодом Александровичем Рождественским (не путать с Робертом Рождественским) в редакции одного журнала. Есенин ему сказал, что ехал на заработки на Балтийское побережье, застрял в Питере и решил попытать литературного счастья, «что фамилия его Есенин, по имени Серега. Он вытащил листки, исписанные мелким почерком, где каждая буква стояла несвязно с другой». Рождественскому он сказал, что пишет стихи, «не знаю, как получились, но, по-моему, хорошие» ^[34].

Каждый день у Есенина появлялись новые знакомые среди петроградских литераторов. Вскоре после своего прибытия в столицу он познакомился с поэтом Рюриком Ивневым (настоящая фамилия Михаил Александрович Ковалев), который написал поэту и критику Боброву Сергею Павловичу в Москву: «Здесь появился необычайно талантливый поэт Сергей Александрович Есенин 19 лет, только что приехавший из деревни (так ошибочно считал Ивнев). Стихи его дышат подлинным поэтическим вдохновением, а не книжностью, как у Городецкого».

Появление в Петрограде Есенина со своими стихами всколыхнуло литературное общество столицы. Его стали приглашать на поэтические вечера и концерты. 26 марта 1915 года он был на концерте поэта Игоря Северянина (настоящая фамилия Игорь Васильевич Лотарев), а через 2 дня, 28 марта, он был на вечере современного искусства «Поэты воинам». Там он познакомился с поэтами — Ляндау Константином Юлиановичем и Чернявским Владимиром Степановичем, который позже писал: «Я увидел мальчика, одетого в темно-серый пиджачок поверх голубоватой сатиновой рубашки, с белокурыми коротко остриженными волосами». На него, как и на многих литераторов, он произвел впечатление «молоденького подростка».

По окончании встречи вся компания литераторов направилась на квартиру Ляндау, которую он занимал в бывшей прачечной на Фонтанке. Там продолжилось их более тесное знакомство с Есениным. Ляндау позже писал о впечатлении, которое произвела на него эта встреча: «Мне показалось, как будто мое жилище внезапно наполнилось озаренными солнцем колосьями и васильками. Когда он читал стихи, то даже его оканье не могло нарушить волшебства чтения. Его стихи как будто вырастали из самой земли».

30 марта 1915 года Есенин, будучи в одной из редакций, в присутствии 24-летнего поэта Осипа Эмильевича Мандельштама, поэта и критика Георгия Дмитриевича Адамовича и других литераторов прочитал свои стихи о деревенской жизни. Они были приняты сдержанно, а когда читал «о коровах, о конях, которые брыкаются и хлопают ушами», о «кудлатых щенятах», «о мышах, которые скребут в уголке», то некоторые присутствующие иронически посмеивались. Но в целом первый месяц его пребывания в Петрограде был плодотворным. Сам он о своих впечатлениях писал друзьям: «Люди в Питере ничего, хорошие, но какие-то несоленые».

В апреле 1915 года Есенин продолжал расширять круг своих знакомств. Попытался снова встретиться с Блоком, но тот написал ему вежливый отказ: «Дорогой Сергей Александрович, сейчас во мне большая усталость и дел много, потому, думаю, не стоит нам с вами видеться. Ничего существенного мы друг другу не скажем. Вам от души желаю оставаться живым и здоровым. Трудно загадывать вперед, мы с вами такие разные. Путь вам, может быть, предстоит не короткий, и, чтобы с него не сбиться, надо не торопиться, не нервничать. За каждый шаг рано или поздно придется давать ответ. А шагать теперь трудно, а в литературе, пожалуй, всего труднее. Жму вашу руку, Александр Блок». Есенин не обиделся на отказ и продолжал относиться к нему с уважением и даже с благоговением, как к своему учителю. Он продолжает активно искать сближения с поэтами и прозаиками, которые могли быть полезны ему для утверждения в их среде. 15 апреля 1915 года он познакомился с прозаиком Алексеем Михайловичем Ремизовым, который заметил, что «любовь Есенина к Блоку граничила с обожанием». Их дружеские отношения продолжались до 1921 года и были прерваны только после отъезда Ремизова в эмиграцию. Вскоре Есенин на квартире Рюрика Ивнева встретился с несколькими литераторами. Среди них был 18-летний поэт Анатолий Борисович Мариенгоф, крепкая дружба с которым будет связывать его несколько лет, после чего наступит взаимное охлаждение. Поэт и прозаик Кузмин Михаил Алексеевич так вспоминал об этой встрече: «Есенин в голубой косоворотке, белокурый и чрезвычайно привлекательный, читал стихи деревенским говорком. Нецензурные частушки вызвали больший интерес, чем стихи, которые были "лимонадом", а частушки "водкой"». Поэт Адамович по поводу этого выступления Есенина писал: «Он пел такое, что дамы краснели, бледнели, ахали и, не выдержав, бежали».