"Черта оседлости" и русская революция - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Бояринцев cтр.№ 52

Так вот, на этом фронте евреи становились действительно опасными. С превеликой быстротой и ловкостью они захватили в свои руки русскую печать и оседлали русские оппозиционные и революционные круги…».

В. Кожинов в своей книге «Правда сталинских репрессий» (М., 2005) отмечает: «Те евреи, которые становились большевиками, начинали свою жизнь, как правило, в собственно еврейской среде, где всё русское воспринималось как чужое или даже прямо враждебное, а также как нечто заведомо “второсортное” либо вообще “примитивное”…

Между тем евреи, так или иначе приобщённые с ранних лет к русской культуре, как правило, не превращались в большевиков…».

Таким образом, линия на приобщение евреев с ранних лет к русскому образованию и культуре была верным направлением в деятельности русского правительственного дореволюционного аппарата. Но эта линия встречала постоянное сопротивление со стороны глав кагалов, а затем местных еврейских общинных организаций, что, в свою очередь, позволяло им постоянно поднимать вопросы еврейского неравноправия.

Роли евреев в революции в России посвящено большое количество документальных исследований, в частности, она рассматривается Д. Шубом, основная цель которого состояла в том, чтобы показать, какую ничтожно малую роль сыграли евреи в деле подготовки, проведения революции и послереволюционном периоде в жизни России (Шуб Д. Н. Политические деятели России 1850-х — 1920-х гг. Нью-Йорк, 1969).

Это было сделано Д. Шубом, так как «очень многие американцы ещё в 40-х годах были убеждены в том, что русская революция была совершена главным образом евреями и что евреи с первого дня революции играли и играют доминирующую роль, как в большевистской партии, так и в советском правительстве».

Причём автор говорит, что эту «легенду» пустили по свету «русские антисемиты и нацистские вожди Германии».

Это — знакомый нам уже по современному положению в стране приём: когда на свет выходит правда о еврейских деяниях, люди, сделавшие это, получают клеймо антисемитов, а следовательно, фашистов, добивающихся коренного решения еврейского вопроса.

А. И. Солженицын отмечает, что почти никто из еврейских революционеров 70-х годов «не пошёл в революцию от нищеты и бедности, большинство — из зажиточных семей» и приводит целый ряд примеров:

— из зажиточных купеческих семей были Натансон, Лев Дейч, Иосиф Аптекман, А. Хотинский, Г. Гуревич, Семён Лурье, Анна Розенштейн, Моисей Рабинович, Бети Каменская, Фелиция Шефтель, Иосиф Гецов, Христина (Хася) Гринберг;

— не из бедных семей были: Фанни Морейнис, Любовь Аксельрод («Ортодокс»), Ида Аксельрод, Айзик Арончик, Александр Бибергаль, Владимир Богораз, Лазарь Гольденберг, братья Левентали;

— «нередко мелькают в биографиях и привилегированная Военно-медицинская академия — у Натансона, Бибергаля… Исаака Павловского, М. Рабиновича, А. Хотинского, Соломона Чудновского,… Соломона Аронзона…».

В 1874 году в Вильно возник кружок Арона Либермана и Арона Зунделевича. От него, как от лондонского Еврейского социалистического Ферейна, основанного Либерманом, ведёт свою родословную всемирное еврейское социалистическое рабочее движение.

П. Кошель отмечает: «У нас почти ничего не говорилось о виленском адвокате Зундулевиче, обладавшем огромными связями за границей. Он купил и перевёз в Россию две типографии: “Русскую вольную типографию” и типографию “Начала”, переименованную потом в типографию “Земли и воли”. С 1875 года он в своих руках держал всех евреев-контрабандистов на западной границе, по его указанию через границу переводились десятки людей, перевозились сотни пудов нелегальной литературы» («История российского терроризма»).

На деньги Зундулевича была организована типография, в которой работали Бух, Лубкин и специально выписанный из-за границы Цукерман. Типография работала полгода, в январе 1880-го года её обнаружила полиция, при этом Абрам Лубкин, двадцатилетний юноша, застрелился.

С осени 1879-го года все силы народовольцев сосредоточились на организации покушения на Александра II. При этом намечалось несколько мест, в частности, предполагалось взорвать царский поезд, идущий из Крыма. Для этого на третьей версте от Москвы Гартман купил дом и поселился там. Утром 19 ноября 1879-го года раздался взрыв, но он был слабым, а царь ехал в следующем поезде.

Следующий взрыв был произведён в феврале 1880-го года в Зимнем дворце, при этом погибли 10 солдат охраны, и 56 были ранены.

После этого прошёл целый ряд арестов, «во многом благодаря психически неуравновешенному Гольденбергу, запутавшемуся и ставшему выдавать всех и вся. Гольденберг после убийства им князя Кропоткина и участия в подкопах случайно был арестован в Елисаветграде, когда он перевозил динамит. Родившийся в Бердичеве, сын купца, он в свои 24 года никогда не работал. Благо, родители держали магазин в Киеве» (П. Кошель).

Гольденберг знал много, и уже в 1880-м году состоялся «процесс 16 террористов», двое из которых были казнены. Голденберг же в состоянии крайней психической депрессии повесился летом 1880-го года в камере Петропавловской крепости, а на донесении об этом император написал: «Очень жаль!».

Террористам было известно, что царь по воскресеньям ездит в Михайловский манеж, три с половиной месяца ежедневно наблюдался его маршрут, было решено заложить мину и снабдить бомбами метальщиков.

Всю ночь на квартире Фигнер техники Кибальчич, Исаев, Суханов, Грачевский готовили бомбы, которые потом перенесли на квартиру Геси Гейфман и Саблина.

Взорвать мину должен был Ю. Богданович, а от участия в террористическом акте отказался Тимофей Михайлов, у которого «не хватило духу поднять руку на царя» (П. Кошель).

Первым на пути Александра оказался Рысаков, который бросил бомбу под ноги лошадям. Казак, сидевший на козлах, конвойный и мальчик-мясник на улице были ранены. «Император вышел из кареты: “Схвачен ли преступник?”. К нему приближался Гриневецкий, котрый с расстояния трёх шагов бросил бомбу, император был смертельно ранен и скончался в Зимнем дворце».

Хайнц-Дитрих Леве («Русские цари. 1547–1917») так характеризует произошедшее: «Царь вполне мог избежать гибели. Первая бомба 1.3.1881 г. возле Екатерининского канала не попала в цель. Вместо того, чтобы приказать кучеру как можно быстрее ехать дальше, Александр велел остановиться и вышел из кареты, чтобы позаботиться о раненых. В этот момент один из террористов бросил вторую бомбу, которой император был смертельно ранен…».

И. Аксаков по поводу прошедших после этого еврейских погромов писал: «Нельзя же было, в самом деле, предположить, что такое страшное событие как публичное, среди бела дня, в столице убийство царя, да ещё царя-освободителя, пройдёт для души и мысли народной бесследно? А так думали многие, не знающие и не понимающие русского народа, дивились его наружному спокойствию, упрекали его в равнодушии, глумились над его “бесчувственностью”…».

«…В числе первых пионеров социал-демократического движения в России было многоевреев (выделено мной. — В.Б.). Назовем имена хотя бы наиболее выдающихся из них: Д. Кольцов-Гинзбург, Эмиль Абрамович, Ю. Мартов-Цедербаум, Аркадий Крамер, Ф. Дан-Гурвич, М. Ляховский, Борис Эйдельман, Ю. М. Стеклов-Нахамкес, Д. Рязанов-Гольдендах, Моисей Винокур, Люба Аксельрод-Ортодокс, Ф. Годлевский, Александра Соколовская, Евгения Гурвич, Д. Розенблюм, Ц. Копельзон, Л. Иогихес-Тышко, Люба Айзенштадт-Левинсон, И. Айзенштадт-Юдин, Поля Гордон, С. Гожанский-Лону, Н. Вигдорчик. Все они были в числе пионеров социал-демократического движения в России еще до основания Бунда как самостоятельной еврейской социал-демократической организации. Первые чисто еврейские рабочие кружки появились в Минске еще в 1883 году. Основателем их был Хаим Хургин, впоследствии выдающийся сионист» (Д. Шуб).