Чисто партийное убийство - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Пиманов cтр.№ 59

Во время ужинов обсуждалось и личное, даже такой деликатный вопрос, как дикция Генерального секретаря ЦК КПСС. В тот момент эта проблема перешла уже в политическую плоскость, чего стоят одни анекдоты, гулявшие по стране.

Владимир Медведев: «Находясь за ужином с ним, Виктория Петровна, она в этом плане молодец, она ему прямо говорила: Леня, вот у тебя дикция такая уже пошатнувшаяся, не та, что была раньше. В этом плане, в отношении дикции, он сам понимал и спрашивал врачей, как ему изменить эту дикцию, наладить разговорную речь. Ему даже врачи говорили, какие слова он слабо выговаривал — «социализм» и «политический». И он ходил, будучи на даче, он ходил и про себя шептал».

С определенного момента и любая зарубежная поездка превращалась для окружающих Брежнева в мучение. Лидер великой державы мог отключиться в любой момент, как это произошло в ГДР в октябре семьдесят девятого. Накануне торжественного заседания в честь тридцатилетия образования ГДР Брежнев тайком от всех выпил большую дозу снотворного, а утром перед выездом, сидя в беседке, отключился на глазах у всех. Лишь благодаря усилиям врачей и огромной силе воли самого Брежнева его удалось привести в более-менее нормальное состояние. Но было принято решение: во время выступления на трибуне одного его не оставлять. Так и смотрел изумленный мир на Владимира Медведева, все выступление простоявшего за спиной Генсека.

Настало время, когда и любимая охота превратилась для Брежнева в почти недоступное удовольствие. Руки перестали удерживать ружье. Нужно было в последний раз перевернуть еще одну любимую страничку в жизни. А он упирался до последнего.

В 1979 году, находясь на вышке, Брежнев впервые не удержал карабин и прикладом в кровь разбил лицо. Врачи сделали примочки и наконец решились предложить закончить с охотой.

Владимир Медведев: «Но он смеялся над всеми и говорил: «Мы еще поживем, мы еще поохотимся».

На следующий день в воскресенье мы опять поехали на охоту. И, подъезжая, проезжая мимо поля, мы увидели, что на поле находятся кабаны. Он остановил машину, открыл дверцу. Это делал он неоднократно, положил ружье на эту дверцу и начал целиться в бегущего кабана. Они увидели нас и побежали. Он начал целиться вот в этого кабана. И старался поудобнее на эту дверь облокотиться. Получилось так, что он одной рукой держит ружье, а другой рукой за машину. Чтобы не вывалиться из машины, держится. Вроде бы все в порядке, нажал, а ружье к плечу сильно не прижал. И прицелом ему вообще вокруг глаза все разбило. У него рванула такая, полилась такая кровь, что не знали, что делать».

Самое интересное, что через два дня начинался официальный визит в Чехословакию. Тогда многие обратили внимание на странно загримированное лицо Леонида Брежнева. Неудивительно: раны кровоточили все дни визита.

К началу восьмидесятых большинство из обитателей кремлевских кабинетов уже знали: дни Генерального секретаря сочтены. Семидесятипятилетний Генсек угасал на глазах, продолжая оставаться заложником созданной им самим системы. Неудивительно, что раньше всех готовиться к уходу Брежнева начал шеф КГБ Юрий Андропов. Он все-таки был самым информированным человеком в стране.

Его команда начала издалека, с громких уголовных дел: «рыбного» дела магазина «Океан», а также дела директора Елисеевского гастронома Соколова, — ниточки от которых тянулись на самый верх, к ближайшему брежневскому окружению. Затем последовали узбекское дело, дело Медунова — любимца Брежнева и первого секретаря Краснодарского обкома.

Наконец настал момент, когда задели и дочь Генсека Галину.

Она никогда не отличалась спокойным нравом и поведением. О ее похождениях, мужьях, нарядах и бриллиантах уже давно судачила вся Москва. Галину Брежнев очень любил, и на все попытки доложить о похождениях дочери он реагировал очень бурно.

Владимир Медведев: «Докладывал ему Александр Яковлевич Ребенко по всем вопросам, касаемым семьи. Он был доверенным лицом у него, все вопросы докладывал однозначно. По всем вопросам. Иногда и получал за это. Что там, а почему вы не посмотрели, а почему вы недоглядели? Ребенко выходил такой насупленный. После этого начинался сыр-бор в наших рядах, чтобы мы смотрели, все это было довольно-таки временно».

Удар по Галине Брежневой Андропов нанес через ее очередное увлечение — тенора Большого театра Бориса Буряце.

Это был экстравагантный, слащаво-красивый молодой человек по прозвищу Боря-цыган. Любил носить норковую шубу и галстук с бриллиантовой булавкой, ездил на иномарке, жил в знаменитом актерском доме на улице Чехова. Галина его любила и, когда 29 января 1982 года к Буряце приехали с обыском, бросилась его выручать. Именно это и нужно было сотрудникам КГБ. Дело в том, что в качестве понятых были приглашены две соседки, старушки-актрисы. Более говорливую публику трудно придумать. Неудивительно, что о картинах, иконах, золоте, бриллиантах, наркотиках и примчавшейся Галине Брежневой на следующий день знала вся Москва. Что и требовалось доказать.

Здесь мы пока остановимся.

История прихода Андропова к власти, методы, которыми нейтрализовалось ближайшее окружение Брежнева, рассказ о последнем бое, который престарелый Генсек попытается дать Андропову, ждут вас впереди. Нам же сегодня осталось рассказать о последних днях человека по имени Леонид Брежнев.

Окончательно подорвала его здоровье трагедия в Ташкенте, которая случилась весной 1982 года во время посещения авиационного завода. Внезапное изменение программы визита не позволило охране обеспечить безопасность посещения одного из цехов. В результате огромная масса людей взобралась на леса, стоявшие вдоль самолета. В какой-то момент вся эта масса людей сдвинулась вслед за проходящим Брежневым, и леса не выдержали. Падающие доски, металлические конструкции и люди накрыли как раз ту часть цеха, где находился Брежнев.

Владимир Медведев: «Мы держали эти леса, после этого у меня плечи, руки, наверное, еще месяц болели, как я не вывернул эти руки, не знаю. Мы кричим: «Помогите нам держать эти леса!»

Все, кто вот тут, с этой стороны были, схватились за эти леса и стали поднимать. Подняли. Я вижу, что Леонид Ильич лежит. Рядом с ним лежит Володя Собаченков, наш прикрепленный, и у него из головы течет кровь, голову пробило. Леонид Ильич лежал, мы его стали поднимать. Врач говорит: «Только осторожней». Подняли, вытащили его оттуда, подняли, он за плечо держится, болит у него. Угол этих лесов ободрал ему ухо и ударился в ключицу, и ключица пополам. Александр Яковлевич Ребенко выхватил пистолет, как закричит: «Разойтись! Стрелять буду!»

Все отвалили в стороны. Мы срочно там кричим, вообще, что творилось невообразимое».

Сломанная ключица требовала операции, но из-за слабого сердца врачи решили оставить все как есть. Прямо из больницы по настоянию членов Политбюро Брежнев и отправился на демонстрацию 1 мая 1982 года. О плачевном состоянии Генсека, не способного поднять даже руку, после этой демонстрации заговорили с удвоенной силой.

Но и этого соратникам показалось мало.