Чисто партийное убийство - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Пиманов cтр.№ 38

Затем она поведала, что во время той бурной встречи Берия настаивал, чтобы Валя сделала аборт, но мать отказалась. А затем у Ляли Дроздовой родился ребенок.

Странная история, не правда ли?

Целых четыре года Берия встречался с Дроздовой, оказывая ей материальную помощь, что, кстати, он и заявил на суде.

Председатель суда Конев: «Подсудимый Берия, вы признаете себя виновным в совершенном преступлении в отношении Дроздовой?»

Берия: «Я признаю то, что мне не нужно было встречаться с Дроздовой, но я оказывал ей систематическую материальную помощь». Конец цитаты.

Кстати, мать Дроздовой сообщила еще одну интересную деталь: в 1952 году Валентина вновь забеременела от Берии и была помещена в кремлевскую больницу, где ей сделали аборт.

Что-то здесь явно не так.

Все встает на свои места, когда знакомишься с протоколами допроса жены Берии:

«Мне Саркисов совсем недавно сказал, что у Берия есть женщина, которая живет на улице Горького и на которой Берия собирается жениться».

Это же подтверждает и Серго Берия — сын:

«Саркисов мне рассказывал, что у Берии имеется вторая семья, есть ребенок».

После этого разговора с Саркисовым Серго заявил матери, что принял решение уйти от отца и начать жить отдельно от него.

Жена Серго, Марфа Максимовна Пешкова, вспоминает, что в начале пятидесятых годов всей семье стало известно о появлении у Берии молодой любовницы, красавицы Ляли Дроздовой, роман с которой он почти не скрывал. Стало известно, что у нее от Берии родилась дочь. Ее назвали, кстати, в честь матери — Марфой. Поговаривали, что они собирались пожениться.

Нина Теймуразовна Берия переживала все молча. Но однажды вдруг попросила у Марфы денег, сказала, что хочет построить себе домик в Сухуми, на горе, с видом на море, и уехать туда жить. Намерения у нее были серьезные, и Марфа Максимовна не смогла отказать — дала ей в долг 70 тысяч рублей.

Вот такая семейная драма.

Узнав о ней, лучше понимаешь, почему на суде Берия на вопрос о Ляле Дроздовой упорно отвечал: я ее не насиловал, я помогал ей материально.

Суд состоялся в декабре пятьдесят третьего, а весь период следствия с двадцать седьмого июня по декабрь Берия провел в маленькой комнатке бункера во дворе штаба Московского военного округа. Сидел, в общем-то, спокойно, ничем особенным этот период не отмечен.

Офицеры дежурили у двери комнаты, в коридоре и на выходе. Берия с первых и до последних дней был под контролем военных. Навыков содержания подследственных у них было немного. Даже фотографию как положено в тюрьме в фас и профиль не сделали. Берию, конечно, сфотографировали, но довольно своеобразно. Эта фотография сохранилась, но узнать на ней Берию почти невозможно. Если бы Лаврентия Павловича содержали в настоящей тюрьме, то режим у него был бы совсем другой. Спать бы особо не давали, кормили бы впроголодь и на болезни особого внимания не обращали бы.

Берию кормили из офицерской столовой.

Официантки в сопровождении офицеров охраны носили пищу прямо из кухни. Обед, как и положено, состоял из трех блюд плюс салат, правда, компот Берия попросил заменить на боржоми.

На здоровье Берия почти не жаловался. Один раз его посещал врач-уролог, поскольку у Лаврентия Павловича начались почечные колики. Дали хорошее лекарство. Все эти полгода, как и положено заключенному, Берия провел без своего знаменитого пенсне.

С восемнадцатого по двадцать третье декабря в штабе Московского военного округа на втором этаже, в кабинете члена военного совета проходил суд над Берией и шестеркой его сообщников. Кабулов, Диканозов и остальные все валили на Берию, ни один не заступился.

Впрочем, ни один и не выжил.

Двадцать третьего декабря все они — Берия, Диканозов, Кабулов, Володзимерский, Мешев, Меркулов — были приговорены к высшей мере наказания, расстрелу.

На лестнице, ведущей в бункер, поставили деревянный щит для того, чтобы избежать рикошетов от пуль, в щит вбили железный крюк. Все те же Москаленко, Батицкий и Руденко в последний раз спустили Берию в бункер, привязали к щиту, и Батицкий выстрелил Берии в лоб.

В нашем фильме мы впервые опубликовали акт о приведении наказания в исполнение, подписанный Батицким, Руденко и Москаленко, и акт о расстреле в Бутырской тюрьме через полтора часа после смерти Берии шестерых его ближайших соратников. Обращает на себя внимание тот факт, что на акте из Бутырки есть подпись врача, констатировавшего смерть. А на акте расстрела Берии такой подписи нет. Нет фамилии Берии и в акте о кремации трупов в 22 часа 45 минут 23 декабря 1953 года.

Что стоит за этим фактом, нам так и не удалось выяснить.

В новейшей истории страны есть люди, имена которых вошли в нашу жизнь не менее прочно, чем, например, географические названия. И фраза «Волга впадает в Каспийское море» звучит так же привычно для нашего слуха, как имя Георгия Жукова в контексте Великой Отечественной войны, а опорной точкой национального самосознания стал Парад Победы 24 июня 1945 года.

Человек, который оказывается в центре внимания в такой день, навсегда входит в историю. Весь мир обошли знаменитые кадры: маршал Жуков, принимающий парад победителей на белом коне. Без преувеличения, это был его звездный час. Но невдалеке, на Мавзолее, стоял Иосиф Сталин. Присутствие этого человека должно было насторожить кого угодно, а уж сверхпопулярного в армии и народе Жукова — в первую очередь. Но в тот момент он, похоже, ни о чем подобном не думал. Как оказалось, зря.

Почему на коне оказался Жуков, а не Верховный главнокомандующий? Одни считают, что Сталин отдал должное полководцу Жукову; другие говорят, это произошло, потому что Сталин просто не смог бы взобраться на коня. Как бы там ни было, но 22 июня 1945 года все советские газеты опубликовали приказ Верховного главнокомандующего, который гласил:

«В ознаменование победы над Германией в Великой Отечественной войне назначаю 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади парад войск действующей армии…»

И далее: «Парад Победы принять моему заместителю маршалу Советского Союза Г. К. Жукову».

Жуков сбросил шинель. Ему подвели белого коня. Жуков похлопал его по груди, потом достал два кусочка и угостил сахаром коня. Потом Жуков легко вскочил в седло, без всякой помощи, несколько раз проехал от колокольни Ивана Великого до Спасских ворот и с первым ударом курантов выехал на Красную площадь.

Потом, когда Сталин и бывшие соратники и коллеги Жукова набросятся на маршала с обвинениями в том, что он мнит себя главным героем войны, даже его доброжелатели будут считать отправной точкой возвеличивания маршала именно этот Парад. Но, согласитесь, мало у кого не закружилась бы голова от того, что происходило на Красной площади 24 июня 1945 года.