Эхо первой любви - читать онлайн книгу. Автор: Мария Воронова cтр.№ 59

В отличие от своей жены Владимир слушал и обдумывал то, что ему говорят люди, поэтому признал, что тесть отчасти прав. Через несколько дней он позвонил Елене и сквозь зубы сказал, что, может быть, им действительно не стоит разводиться. Но после всего, что произошло за этот год, после всех этих пасквилей и автобиографических бестселлеров, в которых жена шельмовала его на все лады, возобновить семейную жизнь как ни в чем не бывало он тоже не готов.

Супруги договорились, что Лена пока уедет к детям, помирится с ними и попробует залечить раны, которые сама же и нанесла, он тем временем успокоится, и в конце концов семья воссоединится. Если получится, заведут еще одного ребенка, это всегда помогало им найти общий язык.

– Получается, у Иваницкой не было причин желать смерти мужа? – спросил Лев Абрамович. – Но почему родители не сказали об этом следователю? Раз у Елены нет мотива, то и Слава, получается, ни при чем!

– Не скажите, – вздохнула Ксения Алексеевна, – очень даже при чем! Узнал, что Лена хочет вернуться к мужу, и убил того из ревности. А родители сами только узнали. Их следователь допрашивал буквально сразу после смерти Владимира, а Лена рассказала о примирении только сейчас, когда вернулась.

– Так, может быть, она это придумала? Специально, чтобы отвести от себя подозрения? Лично я Елену не знаю, но по литературным ее трудам у меня сложилось такое впечатление, что эта дамочка врет как дышит.

– Ну не знаю… С чего бы она иначе вдруг сорвалась к детям?

– Вообще странно все это. Зачем родители рассказали в полиции про конфликт? Заложили собственную дочку, какая бы она там стерва ни была. Дальше – дочь только овдовела, по идее, они должны быть рядом с ней и с внуками, похоронами заниматься, а вместо того спокойненько сидят дома и принимают гостей.

Ксения Алексеевна призналась, что тоже удивилась этому, и не удержалась, спросила у Лениной матери, в чем дело. Та сказала, что если не знаешь ситуацию досконально, лучше говорить правду, иначе только хуже навредишь.

А что касается похорон, так они и хотели все делать, и мать ехала к дочери с намерением остаться у нее, но неожиданно наткнулась на холодный прием.

Дочь была с ней ласкова, но все ее внимание было поглощено обезумевшими от горя детьми. Мать сунулась было с утешениями, но тут на первый план вышла Клавка, личная помощница, и строго отчитала пожилую женщину – как она не понимает очевидных вещей. Несчастье должно сблизить мать с детьми, и вмешательство бабушки только все испортит.

«Иногда лучшее, что вы можете сделать для своих детей, – это отойти в сторону», – сказала Клавдия назидательно, и бедная женщина так растерялась, что подумала, а вдруг помощница права.

Предложила помощь с похоронами и поминками, но и тут Клавка ее осекла. Иваницкий был бизнес-элита, поэтому для него существует «определенный протокол», о котором свекровь не имеет ни малейшего понятия, а она, Клавдия, имеет и прекрасно все организует. И пока мать Лены подыскивала достойный ответ, приторно-любезным тоном поинтересовалась, на какое время подать для нее машину.

– Сурово, – вздохнул Лев Абрамович.

– Я думаю, какое счастье, что Лена когда-то бросила моего сына, – воскликнула Ксения Алексеевна, – и теперь он женится на вашей внучке!

Дворкин ничего не ответил, притворившись, что полностью сосредоточился на дороге.

Леша Кныш был человек хотя и доброжелательный, но страшно ленивый и необязательный, поэтому Мстислав Юрьевич искренне удивился, когда он организовал все для регистрации его брака. Правда, он при этом не забывал возмущаться, что вот тысячу лет Зиганшин спокойно ходил холостяком, а именно сейчас ему приспичило – и дай-подай, а у бедного следователя Кныша и так море дел, чтобы еще направлять чужие страсти в законное русло. Тем не менее он сам договорился в загсе на двенадцать часов и привел с собой хорошо знакомого Зиганшину оперативника, чтобы исполнил роль конвойного. За это Кныш хотел выклянчить себе роль свидетеля, потому что раньше ему никогда не поручали эту ответственную миссию, а он о ней мечтал с детства. Зиганшин согласился было, но быстро вспомнил, что следователя с обвиняемым не могут связывать никакие личные отношения. Леша скрепя сердце согласился.

Накануне они с Фридой приготовили свадебно-новогодний стол и даже нарядили маленькую елочку. Утром приехали мама с Львом Абрамовичем (долго спорили, брать ли с собой детей. Сначала хотели взять, но сообразили, что вид жениха в наручниках может серьезно их напугать, и решили провести тихую регистрацию, а все торжества отложить до венчания в церкви). Мама Фриды должна была присутствовать виртуально, с помощью телефона Ксении Алексеевны и программы скайп.

Пока Фрида одевалась в свадебное платье, Зиганшин послушно сидел в комнате, ибо плохая примета видеть невесту заранее.

Потом женщины и Лев Абрамович выскользнули из квартиры и поехали в загс на такси, а Зиганшин остался ждать свой конвой. Костюм его остался в деревне, и он сначала хотел просить маму, чтобы привезла, а потом подумал и решил жениться в форме. Суда еще не было, и покамест он подполковник полиции, и Фрида выйдет замуж за подполковника полиции, как бы оно там дальше ни повернулось.

Подумав секунду, он прикрепил к кителю две свои боевые медали, первый раз с тех пор, как получил.

Только Зиганшин испугался, что Леша, как обычно, все напутал и забыл, как ребята позвонили.

Оперативник, хмурый парень с симпатичным, но каким-то стертым лицом, уже на полдороге спохватился, что они едут без цветов, и, обругав жениха, выскочил у первого киоска.

От того, что забыл про цветы, Мстислав Юрьевич вдруг так разволновался, что дальнейшее запомнилось ему, как в тумане.

Пронзительно красивая Фрида в свадебном платье, сияющая мама, строгий Лев Абрамович в доисторическом галстуке… Регистраторша, знакомая свойская тетка, уже, судя по приподнятому настроению, начавшая отмечать наступающий Новый год с коллегами, Леша с оперативником, все они будто кружились вокруг Зиганшина, и он с трудом понимал, где находится. Помнил только, что ни при каких обстоятельствах нельзя уронить кольцо, и не уронил. Расписали их с рекордной стремительностью, без речей и наставлений, лишь в конце сотрудница загса поздравила молодых слишком искренне для официального лица.

По той же причине, что не позволила Леше быть свидетелем, они с оперативником теперь не могли присоединиться к свадебному столу, и, доставив молодого по месту домашнего ареста, откланялись. Лев Абрамович пытался всучить им бутылку коньяка, мол, из его рук можно, он же не родственник, но Кныш сказал: «Теперь уже родственник, дедуля!» – и уехал.

Они немного посидели за праздничным столом, но маме нужно было к детям, готовить им новогодний праздник. Лев Абрамович повез ее, сказав, что, во-первых, не такой изверг, чтобы путаться у людей под ногами перед первой брачной ночью, а в-главных, очень подружился с Виктором Тимофеевичем, любит Свету с Юрой и хочет встречать Новый год с ними.

Зиганшин с Фридой остались одни, первый раз, как настоящие муж и жена.